Королевский сорняк

В следующий раз к ней за столик попросился весьма привлекательный и весьма развязный брюнет, который заявил, что он кинокритик, что она ему нравится и что он готов, в случае ее благосклонности, ввести ее в недоступный мир звезд театра и кино.

Тоня вежливо поблагодарила его за любезность и быстро ушла, не оставив своего телефона.

Следующим стал – кто бы вы думали? – замминистра! Он-де заскочил в это кафе по дороге перекусить, он человек занятой, его время принадлежит министру, но если Тоня захочет, то он сумеет выкроить…

Тоня перестала ходить в это кафе. Оно словно сделалось заколдованным: каждый день кто-то пытался с ней познакомиться! Она строго вопрошала свое отражение в зеркале: неужто у нее вид свободной женщины? Неужто, где-то глубоко в подсознании, она уже предала Кирилла? Он запил, он перестал быть похож на того сказочного красавца, который когда-то очаровал ее за кассой… Он растерял не только весь свой лоск, но и любовь к ней, Тоне… Он ее променял на бутылку… И теперь она себя чувствует свободной от него, так, что ли?!

На нее, из глубины серебристого стекла, смотрела красивая женщина, в которой есть «класс», а легкая печать усталости и разочарования придавала ей особенную прелесть… Но в этом лице не было доступности! Напротив, оно недвусмысленно свидетельствовало, что его обладательница не собиралась никого подпускать к своим секретам, к своей душе.

Так какого же черта к ней все пристают?!

…В другом кафе к ней снова подсел мужчина. На этот раз, слава богу, мужчина в возрасте, лет шестидесяти пяти – семидесяти. Он попросился к ней за столик – в этом не было ничего особенного, в обеденное время народу сюда стекалось немало, мест не хватало. Он ел молча напротив нее, даже не глядя в ее сторону, как вдруг сказал:

– Что с вами, милая девушка? На вас лица нет…

Тоня почувствовала, как слезы подступают к глазам. И вдруг, неожиданно для себя, пустилась рассказывать незнакомому человеку всю свою историю.

Он слушал внимательно и смотрел на нее со странной нежностью… Ее собственный отец никогда на нее так не смотрел, он больше смотрел в газету или в телевизор.

И Тоня вдруг поплыла на волне неведомого блаженства исповеди. Она говорила, говорила, говорила. Он слушал. Потом накрыл ее судорожно сжатый кулачок теплой сухой ладонью.

– Не хочу говорить вам слова сочувствия, они всегда фальшивы. Просто знайте: я вас понимаю. Вас как зовут?

– Антонина. Тоня.

– Так вот, Антонина. В рассказанной вами истории не хватает многих элементов, чтобы я мог позволить себе что-то сказать. Прежде всего: есть в бизнесе вашего Кирилла криминал или нет? Это, согласитесь, многое меняет… На вашем месте я бы постарался понять это в первую очередь. И бежать от него поскорее, если что.

– Я люблю его, – сказала Тоня. – Если у него беда, я не хочу бросать его.

– Вы редкий человек, Антонина. Снимаю шляпу…

– Да почему… – смутилась Тоня. – Это нормально…

– Нормально? Вы преувеличиваете, Антонина… Знаете что? Запишите мой телефон. Николай Сергеевич. Если вам захочется посоветоваться или просто выговориться – я всегда к вашим услугам… Я писатель. Фамилию называть не стану, это лишнее. Но мне, так сказать, по роду деятельности положено понимать человеческие души…

Тоня простилась с Писателем с благодарностью. Это был первый за все время мужчина, который не пытался ее купить, – то ли на деньги, то ли на славу… А просто выслушал и посочувствовал. И ей стало легче на душе. Номер телефона Писателя лежал в кармане и грел ее.

Стойкая девочка. Даже на «замминистра» не клюнула! А ведь для нее это было способом подняться наверх и одновременно уйти от проблем! Да не просто проблем – она действительно страдала. Он видел, какая тонкая, изысканная горечь залегла в складках ее губ, какая тайная печаль угнездилось в уголках ее глаз! Так почему же она…

Хотя, понятно. Конечно, самопожертвование. Возвышенная и ложная идея – ложная, как все возвышенные идеи. Зато как приятно, как лестно считать себя благородной и добродетельной! То-то она себя в зеркале так придирчиво изучала, так строго вопрошала свое отражение: не отклонилась ли она от праведного пути?! Ха-ха, до чего же люди примитивны!

Ну, ничего, эта игра в благородство у нее быстро закончится. Надо только понять, где он промахнулся: недостаточно разочаровал ее? Или не тех мужчин подсылал?

Может, ей парня попроще найти? Простого парня с нежными глазами… Надо будет попробовать.

…Несмотря на смены кафе, поползновения со стороны мужского пола не прекратились, и дело кончилось тем, что Тоня стала брать с собой бутерброды и термос с кофе на работу.

Бутерброды с термосом, однако, не спасли. С ней заигрывали на улице, в метро. Тоня шла с непроницаемым лицом, не поворачивая головы на всякие идиотские восклицания. Наверняка это в ней что-то появилось такое… Что-то не то… Это трещина в отношениях с Кириллом, без сомнения… Или у нее уже мания? По правде говоря, с тех пор, как она столь волшебно преобразилась, мужского внимания ей было не занимать… Может, она просто раньше меньше замечала? А сейчас, после всех этих приставаний в кафе…

Тоня так задумалась, что налетела на какого-то парня. Или он на нее налетел?

Парень извинился, отстранился, спросил, не ушиблась ли. Тоня помотала головой: она попала лбом ему в грудь, так что ничего страшного, шишки не будет. Парень заинтересованно рассматривал ее несколько мгновений, и Тоня уже приготовилась к очередному «давайте познакомимся», – как вдруг он широко улыбнулся, еще раз извинился и пошел себе восвояси.

Уф – отлегло от сердца. Не все мужчины посходили с ума! К тому же улыбка у парня была приятная, простая, искренняя. У таких, как он, не бывает задних мыслей.

Спустя два дня кто-то притормозил рядом с тротуаром, по которому она шла, дверца белой машины открылась, и тот самый парень окликнул ее. Предложил подвезти домой «за нанесенный ущерб».

Тоня колебалась, но его широкая улыбка располагала. И она села в машину.

Женя – его звали Женя – попрощался с ней у подъезда и уехал, не спросив телефона и не пытаясь назначить ей свидание.

И Тоня неожиданно почувствовала легкий укол сожаления…

Еще через несколько дней белая машина вновь притормозила у тротуара.

– Мы с вами выходим с работы в одно и то же время, – улыбнулся Женя. – Я вон в том здании работаю. А вы где?

– В этом, – указала Тоня.

– Подвезти вас?

– Скажите, а вы тут случайно оказались? Или меня ждали?

– Да нет же, я ведь сказал: мы примерно в одно и то же время выходим из офисов. Вот и все.

Тоня села в машину. По дороге Женя смешил ее анекдотами, и Тоня неожиданно подумала о том, что на самом деле они с Кириллом не пара. Он для нее слишком сложен. Он постоянно чего-то требует от Тони. Ее жизнь за последнее время стала чередой испытаний и экзаменов… С зачетами и неудами. На самом деле, ей бы парня попроще, вроде этого Жени… Да, он не научил бы ее ничему, но он бы бесхитростно любил ее без всяких премудростей и загадок…

Женя притормозил у ее подъезда.

– Приехали, – прокомментировал он. – Тоня, вы мне нравитесь. Если вы не против, то давайте сходим…

– Я против, – грустно улыбнулась Тоня. – Я люблю другого человека.

«Пара они или нет, – думала Тоня, – но выбор уже сделан, и теперь Кирилл родной. А родных не бросают. Тем более в беде».

Женя заметно расстроился.

– Ну что ж… Если вдруг у вас возникнет желание меня увидеть, вы знаете, где я работаю!

Он одарил ее на прощание своей щедрой улыбкой и уехал. А у Тони сжалось сердце при мысли о том, что она сейчас войдет в квартиру и застанет там пьяного Кирилла…

Глава 10

…Уж не хочешь ли ты доказать мне, Антония, что я ошибаюсь? Что «возвышенные» идеи чего-то стоят? Что это не ханжество и лицемерие, навязанные убогой моралью?!

Нет, милая, если ты все еще сопротивляешься, все еще цепляешься за добродетель, то только потому, что не дошла до настоящего отчаяния!

Но ничего, скоро ты выступишь в новой роли. Я тебя долго к ней готовил и теперь сгораю от нетерпения, милая… Уверен, что ты окажешься на высоте и снова подаришь мне великолепный букет ощущений!