Уйти нельзя остаться

Наверное, мудро. И даже очень, особенно если учесть, что она себя уже чувствует виноватой и тоскует по нему…

Может быть, он даже на это рассчитывал? Если так, то очко!

Желание ему позвонить и позвать стало настолько сильным, что она несколько раз бралась за телефон – и каждый раз ставила трубку на место. Несерьезно как-то… То ей с ним трудно – теперь без него плохо. Чего ты хочешь, Лера, в конце-то концов?!

Она знала чего: сказки. Той, которая была в Тунисе. И чтобы при этом она длилась вечно.

Но Лера знала, что сказок не бывает. И заставила себя прекратить делать круги вокруг телефона, села к столу, достала фотографии одноклассников и принялась размышлять.

Если четверо погибших не были связаны общим бизнесом… Юра обещал разузнать в два дня, один уже прошел. Позвонит ли он ей завтра? Послезавтра? Два дня – это как?

Итак, если четверо погибших не были связаны общим бизнесом и если убийца не псих, которому шепчут «голоса», что он должен извести бывших одноклассников по порядку, тогда в его действиях должна быть другая логика. А именно, как Лера уже предположила: он охотится за Компашкой. В таком случае он не тронет ее, Леру, а перекинется на средний ряд, где на первых двух партах сидели Юра с Ингой. За ними Роберт (он же Боб) с одной девочкой, в Компашку не входившей. И дальше на тот ряд, который у стены: первую парту в нем занимали Максим и Дима, а за ними Коля, ничем не примечательные ребята, которые подобострастно заглядывали в глаза Юрке Стрелкову и подражали ему дерзкими высказываниями на уроках – за право находиться в его орбите и считаться членами Компашки… Юра давно научился держаться барином, подумала вдруг Лера. Просто раньше ему хватало вкуса это скрывать – пренебрежение к «суете сует» входило в его имидж. А теперь, видимо, не входит. Вот и вся разница…

В Юриных интересах – прямо скажем! – разузнать побыстрее то, о чем просила его Лера! Если она права в своих догадках, то Юра окажется следующей жертвой!

Но если она права в своих догадках и дело в Компашке, то им кто-то мстит… За что же, интересно?! Учитывая их положение в школе – высокопоставленные хулиганы, – они могли, конечно, и обидеть, и оскорбить не так уж мало народу… Девочка, которую соблазнил и бросил Юрка? Учительница? Пионервожатая? Но тогда при чем тут вся Компашка?

Или… Карен намекал на групповуху. А вдруг это запоздалое раскаяние кого-то из девочек, жертв Юриного обаяния? Или какой-то мальчишка, который Юрой – светочем и почти что богом – и преданной ему Компашкой был презираем и унижаем? А теперь решил взять реванш, отомстить?

Прямо скажем, все эти предположения страдают одним общим недостатком: с чьей бы стороны ни была месть, она слишком запоздала. На двадцать с лишним лет! Трудно поверить.

Но мало ли…

«Надо поговорить с Робертом, – подумала Лера. – Может, он что-то знает…»

С этой мыслью она и заснула.

Наутро она ее не забыла. Просмотрев список телефонов и адресов, который сделал для нее услужливый староста класса Миша Пархоменко, она набрала номер Роберта. Карен говорил, что он уже должен вернуться из командировки, и, если повезет…

Повезло. Боб откликнулся и даже, кажется, обрадовался, когда Лера предложила встретиться.

– Карен грозился организовать посиделку с тобой, но так пока и не организовал…

– Да, он что-то молчит… Но смерть Кости… Можно понять… – откликнулась Лера.

– Пусть мертвые хоронят своих мертвецов. Встретимся вдвоем – еще лучше! Жена и сын на даче, никто не помешает нам поговорить… – сказал Роберт. – Приезжай ко мне завтра, часикам к пяти, идет?

«Удивительно, – подумала Лера, – как будто это я любовное свидание назначаю, которое надо скрывать от жены!»

Но не ее дело вмешиваться в странные отношения, в которых ревнивые жены могут тебя агрессировать… ой, так не говорят, кажется, по-русски… ну, неважно! …потому что их больному воображению мерещится, что всем без разбору женским особям на свете вдруг оказался потребен их муж, их собственность!

– Идет, – ответила она Роберту.

…Роберта Лера не узнала. Высокий рыхлый мужчина с наголо обритой головой, с бледным одутловатым лицом и большими мягкими руками, он смотрел на Леру с нескрываемым удивлением.

– Поделись секретом, отчего ты совсем не изменилась, а? – произнес он в виде приветствия, впуская ее.

Большая квартира, отделанная в стиле – она уже усвоила это словечко – «евроремонт». Словечко ее удивляло, но она попривыкла к странностям нового русского языка. Или нового русского мышления, в котором мифы о Западе совершенно советского (сейчас говорят «совкового») толка все еще не изжили себя. В самом деле, что заремонт такой – всеевропейский? Ладно бы стиль отделки , куда ни шло. Но стиль ремонта ? Это, позвольте, как?

Впрочем, эта мысль промелькнула в ее голове, не задержавшись. Не до лингвистических изысков ей было сейчас.

– Где ты предпочитаешь посидеть? На кухне? В салоне?

– Как тебе удобнее, Роберт.

Она никогда не звала его «Боб», даже в школе, и сейчас предпочла обращаться к нему так же, как и тогда:Роберт . Пожалуй, она только имя и помнила. Как ни напрягала Лера свою память, но ничего такого, что могло бы охарактеризовать мальчика по имени Роберт, на ум не приходило. Он держался Компашки, легко учился, хорошо одевался и…

И все. Иногда, когда Компашка особо духарилась, доводя очередную училку до белого каления, он вступал в хор и бросал со своего места реплики и замечания… Но это уже вслед Юре, в свите у Юры…

– О’кей, тогда в салоне. На мягких диванах оно все лучше, чем на табуретках, верно?

В большой комнате, которую Роберт назвал салоном, обнаружилась стойка бара, отделанная красной кожей, за которую он и направился. Лера согласилась выпить немного мартини для поддержания атмосферы.

Некоторое время он рассуждал о страсти русских к жизни на кухне, подчеркивая, что этот варварский пережиток он в себе изжил, а Лера, слушая его, удивлялась.

Она любила эти московские кухни, со времен своего детства любила; и не видела никакого греха в том, чтобы именно там сидеть с семьей или с друзьями. На московских кухнях всегда было уютно… Почему Роберт этого стесняется?

Американцы не стесняются ничего. Они живут, не задаваясь вопросами о том, соответствуют ли они какому-нибудь идеалу, пусть даже выдуманному. Они само-достаточны и само-довольны. А русские – нет. Им нужно себя мерить каким-то эталоном, пусть даже таким дурацким, какевроремонт …

«Но ведь именно в этом и есть особенность нашего, русского менталитета! – вдруг подумала Лера. – В том, что русскому человеку нуженидеал ! Может, в этом и кроется ответ на вечную загадку русской души – в стремлении сравнивать себя, приравнивать к идеалу , к чему-то лучшему?

Другое дело, в чем видится это лучшее, этот идеал и эталон, – тут раздолье для ошибок, от смешных до трагических… Но это отдельная тема. Зато потребность приравнивать себя к идеалу есть действительно черта русского человека, отличная от менталитета западного, самодостаточного…»

Эти мысли потрясли Леру настолько, что на некоторое время она выключилась из разговора, прослушав то, что говорил Роберт.

– Лера? – позвал он, видя, что она впала в задумчивость.

– Извини, – улыбнулась она.

– Ничего. Так ты довольна своей жизнью в Америке?

– В общем, да… Собственно, ты не с той стороны заходишь, Роберт. Я не за жизнью в Америке уехала – за любимым мужчиной. Это разные вещи.

– Американский мужчина лучше русского?

– Я не сравнивала. Я просто влюбилась.

Лера испугалась. Не приведи бог, сейчас Роберт начнет, как Юра, тягаться с Америкой по всем статьям!

– Это похвально!

Она только молча брови вскинула.

– Ну, извини… Я просто порадовался, что ты вышла замуж по любви… У нас сейчас в России слишком много расчета. В дружбе, в любви – там, где это совсем неуместно! И в деловых отношениях тоже. Бизнес должен быть основан на человеческом доверии – ты это понимаешь, я думаю! А у нас он основан на мошенничестве. Только гляди в оба, кто первым тебя кинет: партнеры или чиновники, которым кто-то дал взятку большую, чем твоя!

– Роберт…

– Лера, мы ведь двадцать с лишним лет не виделись! И сейчас такое чувство, словно хочется переговорить обо всем… Мы с тобой в школе никогда не дружили, но двадцать с лишним лет, Лера! Это ведь много! С твоим приездом мы все обернулись назад. Всем захотелось понять: а чего же мы достигли? Что сумели сделать и что сумели понять за эти годы? Мне Карен рассказывал о встрече нашего класса… О том, как Юрка Стрелков доставал тебя разговорами об Америке… Это все потому, Лера, что нам хочется заявить о себе. Доказать, что мы состоялись. Доказать тебе – не потому, что ты Лера Титова, – в классе ты была особняком, кому-то нравилась, кому-то нет, а кто-то тебя и не замечал, как я… А потому, что ты из АМЕРИКИ! И нам всем вдруг захотелось доказать, что мы тут тоже не пальцем деланные. Комплекс неполноценности – извечный русский комплекс…

Роберт уже успел заглотить два стакана виски, лицо его светилось одухотворением, которое, видимо, посещало его в минуты принятия алкоголя.

Лера испугалась, что упустила время для разговора по делу, и теперь не знала, как перейти к тому, ради чего пришла. Она попыталась наверстать упущенное:

– Роберт… Извини, что меняю тему…

– Нормально, Лер… Никаких проблем. Я знаю, о чем ты, Карик мне сказал. Насчет всех этих смертей – ты об этом хотела поговорить?

– Тебе они не кажутся подозрительными?

Роберт запустил в глотку третью порцию виски.

– Лер… А ты мужу не изменяла?

– Нет. Почему ты спрашиваешь?

– И что, ни разу?

– Роберт…

– Он тебя хорошо трахал?

– Роберт, я нахожу неуместным этот разговор!

Лера встала, готовая немедленно уйти.

– Сядь. Проехали.

Он дернул ее за руку, принуждая сесть обратно на диван.

– Так ты считаешь, что они… подозрительные? Эти смерти?

– А ты нет? Не находишь их подозрительными?

– Я?!

Роберт заметно захмелел, и Лера попыталась догнать ускользающий его рассудок.

– Ты ведь был в Юриной компании. Может, что-то такое случилось, вы сильно обидели кого-то… И этот человек вам мстит теперь?

– Лер, ну ты… Ну, ты как скажешь… Мы же тогда детьми были…

– В детстве обиды воспринимаются особенно остро, Роберт. Я пока не знаю – это только одно из возможных объяснений, – но нельзя исключить, что четыре смерти не случайны и связаны с тем, что некто убивает наших одноклассников, входивших в компанию Юры…

– А что Юра?! Свет на нем клином сошелся, что ли? Пустобрех, болтун этот твой Юра!..

Лера хотела было сказать: «Он не мой. Он ваш, Бобик! Это вы ему в рот тогда смотрели, а не я…» Но никакого смысла в такой реплике не было. Роберт напился, причем опьянел он от не столь уж большого количества алкоголя, отчего Лера предположила, что выпивал он достаточно регулярно. Алкоголики быстро пьянеют – она это знала, читала.

– Роберт… Сосредоточься, прошу тебя… Это ведь серьезно! Четверо уже погибли, и теперь надо думать отчего!

– Инфаркт! Косит нас костлявая, износились мы, Лерка…

Он вдруг припал на ее плечо.

– Роберт! – она отпихнула его от себя.

– Да, я туттт! Чего кричишь? Думаешь, что пьян? А я не пьян! – Он посмотрел на часы. – У меня тут еще встреча деловая назначена!

– Роберт… Боб! Подумай, может ли кто-то из наших одноклассников вам мстить? За что-то такое… Не знаю… Но вспомни, – конечно, тогда это все было по-детски, – смягчила Лера, – не со зла, а так, ради самоутверждения… Но все же подумай: могли ли вы кого-то тогда так обидеть, что этот человек стал бы вам мстить спустя годы?

– Ты больная, – поднял он на нее покрасневшие глаза. – Больная. Двадцать… сколько? Двадцать четыре года спустя?!

– Неважно, сколько лет спустя! Главное, был ли такой человек? И чем вы его обидели?

– Ле-роч-ка! Иди-ка ты к черту, а? Знаешь, я тебя еще в школе не любил… И теперь, блин, не нравишься ты мне… Убирайся!

Лера посмотрела на Роберта с изумлением. Почему? Что его так задело в ней – тогда и теперь?

– Роберт, – сделала она последнюю попытку, – я пришла к тебе, чтобы предупредить о возможной опасности. Ты ведь сидел в классе прямо за Юрой и Ингой, и если я права, то и твоя очередь скоро, Роберт! Я пришла к тебе, чтобы попытаться избежать очередных смертей, понимаешь? Мне ничего от тебя не надо, я просто хочу…

– Пошла вон! – вдруг закричал он. – У меня нет времени с тобой тут лясы точить! Из Америки она приехала, блин! Распоряжается теперь! Да иди ты на х… со своей Америкой!!!

Лера молча поднялась. И тут же почувствовала его большую мягкую ладонь на своей левой ягодице. Вторую руку Роберт попытался просунуть меж ее ног.

Лера развернулась, залепила ему пощечину со всей силы и покинула квартиру Роберта.

Всю дорогу домой ее трясло. Ей хотелось позвонить Карену и сказать: и это твой лучший друг?!

Разумеется, она этого не сделает. Все взрослые люди, каждый отвечает за самого себя – и только за себя. Но боже, как же это мерзко! Мерзко, мерзко, мерзко!

И даже Данилы дома нет. И не придет. Он вознамерился пожить у какого-то друга. Он ей, Лере, видите ль, свободу предоставляет. И независимость. От себя! Нет, с ума сойти можно, они тут все какие-то чокнутые!

Хотя даже лучше, что Данилы нет. Иначе бы она не выдержала, расплакалась, а он бы снова говорил, чтобы она перестала об этом думать… И не дай бог снова бы посоветовал ей вернуться в Америку…

Может, и вправду уехать?!

…Когда Лера, погруженная в горестные размышления, отпирала дверь квартиры, ей послышался какой-то легкий шум. Она не поняла, какой именно.

Она хотела обернуться, но не успела: что-то обрушилось на нее.

Что-то тяжелое, такое тяжелое, что мозг ее взорвался ослепительными молниями, а затем погрузился в черноту.

Лера упала прямо на пороге отпертой двери и потеряла сознание.

…Казалось, что полушария мозга разламываются на две половинки, как спелый мандарин, и оранжевая боль брызжет соком из этого разлома.

Оранжевый туман в глазах все же стал понемногу рассеиваться.

Достаточно хотя бы для того, чтобы очертить глазами две фигуры, сидящие на корточках рядом с ней: одной из них был врач, о чем свидетельствовал белый халат, а второй – Данила…

Оба смотрели на нее.

– Ну, наконец-то! – произнес Данила и склонился к ней, с ласковым состраданием заглядывая в ее глаза.

– Я же вам говорил, что скоро придет в себя, – довольно хмыкнул врач.

– У меня что-то серьезное? – прошептала Лера.

– Надо рентген сделать, тогда и узнаем. Пока только огромная шишка, кровоточит немного. И сотрясение мозга, надо думать. Ну, давайте-ка в машину.

Они подставили плечи под Лерины руки и снесли ее вниз. У подъезда стояла машина «Скорой помощи». Леру положили на кушетку-носилки в фургоне, врач сел рядом с водителем, Данила возле Леры.

– Что со мной случилось, Дань?

– Я думал, что ты мне дашь ответ на этот вопрос!..

– Я не знаю. Я открывала замок, как вдруг что-то обрушилось на мою голову. Если это не землетрясение и на меня не рухнул верхний этаж, то… то кто-то меня ударил, получается… А как ты тут оказался?

– Соседка увидела тебя лежащей на пороге двери. У нее есть номер моего мобильного, она тут же позвонила. И врача вызвала.

– У тебя в квартире ничего не украли?

– Опа-на! А я не сообразил проверить. Когда тебя увидел, то знаешь… Не до того было!

Лера слабо улыбнулась.

– Моя сумочка где?

– Здесь.

– Дай мне.

Она положила ее себе на живот и открыла. Деньги оказались на месте. Документы тоже. И даже мобильный телефон, который ей дал Данила.

Они посмотрели друг другу в глаза и подумали одно и то же Лера не сомневалась: раз все на месте, то целью была именно ее голова… И сейчас он скажет: уезжай, Лера…

Но он ничего не сказал.

И она тоже предпочла промолчать.

Обследования в больнице закончились. Череп цел, трещины нет, гематома только наружная. Надо радоваться, легко отделалась…

Врач дал ей в руки какую-то бумагу.

– На случай, если в милицию будете заявлять, – пояснил он.

– А надо? – Лера посмотрела на Данилу.

– Давай заявим…

В его голосе звучало такое сомнение, а она все еще чувствовала слабость и головокружение. Идти сейчас куда-то ей вовсе не хотелось. Хотелось лечь и выпить горячего чая…

Чай Данила принес ей на диван. Поставил возле нее небольшой поднос с чашкой, сахарницей и лимоном и сам сел рядом.

В квартире ничего не пропало, и ни одна вещица не была сдвинута со своего места, то есть в ней ничего даже не искали. Откуда, теперь уже категорически, следовало только одно: целью нападавшего была Лера. Именно она!

Данила молчал, и ей казалось, что он специально молчит, потому что единственное, что он мог сказать, это «уезжай!»; но он уже знал, что она обидится, и потому молчал.

– Теперь ты веришь, что это не совпадение? – рискнула она заговорить о том, что занимало ее с тех пор, как сознание вернулось к ней.

– Лер… – откликнулся он не сразу. – Конечно же, я об этом подумал… Но, с другой стороны, какая тут связь? Тебя не убили, и у тебя не случилось инфаркта, к счастью. Только если…

– Только если это не предупреждение мне, – закончила за него Лера.

– А кто мог знать, что ты живешь у меня? Ты давала кому-нибудь мой адрес?

– Никому!

– А номер телефона?

– Только Вере… Хотя Карен видел его на своем определителе.

– А по номеру можно в интернете найти и адрес!

– И еще меня могли выследить! Сегодня я навещала Роберта, это тоже наш одноклассник… Знаешь, он очень странно себя повел. Правда, в тот момент я подумала, что он просто опьянел, но…

– Но?

– При желании он мог это изобразить… Он вдруг стал меня выгонять, гадостей наговорил…

– И ты предполагаешь, что он мог выследить тебя?

На мгновение такое предположение Лере самой показалось абсурдным. Но…

– А знаешь, когда он вдруг завелся? Когда я заговорила о том, что в прошлом, в школе, они, Компашка, могли кого-то сильно обидеть… Да! Именно в этот момент он вдруг переменился! Слышишь, Дань?! И как будто оказался пьяным… а может, он совсем им и не был! Он даже… Он даже ущипнул меня… Это для того, чтобы я поскорее ушла! Потому что не хотел говорить на эту тему! Я была права, Дань! В этом во всем что-то есть! Он хотел прекратить этот разговор, он мне сказал, чтобы я убиралась в свою Америку… А потом пошел за мной, выследил и ударил! Чтобы я сделала выводы и убралась наконец!

Данила смотрел на нее сосредоточенно, словно взвешивал каждое ее слово, проверял каждую ее догадку. И чем больше взвешивал, тем больше мрачнел.

– Да, но если ты права, Лера… и инфаркты эти имеют криминальный характер, то, выходит, этот Роберт и есть убийца?

Мурашки пробежали по спине, оставляя на коже холод. Лера уставилась на Данилу с ужасом.

– Я была сегодня у… убийцы???

– Нет, погоди. – Он провел ладонями по лицу снизу вверх, откидывая назад упавшие на лоб пряди. – Бред какой-то. Мы сочиняем кино.

– Дань, – Лера отчего-то заговорила шепотом, – но смотри, все складывается: никто не знал моего – то есть твоего – адреса, и только Роберт мог меня выследить, пойдя за мной от самой своей квартиры! И его странная реакция на те слова о Компашке… Все сходится! Кому нужно так усиленно избавляться от меня, кроме убийцы? Который понял, что я готова доискаться до истины? Это он, Роберт!!!

– Ты забыла Карена. По номеру телефона он мог узнать твой адрес.

– Но Карен, наоборот, выяснял для меня подробности у врача, у судебного эксперта, который проводил вскрытие Костика! Если бы он был убийцей, то зачем ему мне помогать?!

Голова ее, и без того страждущая, разрывалась от всех этих вопросов. И неизвестно, что бы она еще напридумывала, если бы не звонок ее мобильного, донесшийся откуда-то из прихожей.

Данила сходил на звук, выудил телефон из кармана ее куртки и принес Лере на диван.

– Лера… У Боба инфаркт… – Голос Карена звучал напряженно. – Лера, я знаю, вы с ним собирались встретиться сегодня. Ты с ним встречалась, с Робертом? Он был еще жив? У него не было сердечного приступа?

Примечания