Серебро ночи. Секундо. Книга 1

Но вот королева сообщила, что вполне здорова, и юные дворяне, приехавшие во дворец для представления королевской чете, были приглашены на аудиенцию.

В парадном бархатном платье ярко-голубого цвета, делающей ее большие глаза выразительнее, Роветта казалась себе взрослой. Когда камеристка под бдительным надзором маркизы Аметти в последний раз разровняла складки наряда, Роветта, глядя на себя в большое напольное зеркало, думала не о встрече с правящей четой, она молилась всем богам только об одном: встретить его и понравиться ему так, как он понравился ей. И ничего в жизни ей больше не надо.

Перед залом для торжественных аудиенций маркиз Аметти окинул дочь придирчивым взглядом и удовлетворенно кивнул супруге, признавая, что та сделала все так, как должно. В сопровождении родителей Роветта вплыла в огромный зал второй следом за представленным королю юным герцогом Фортранским, после него их род считался среди представляемых аристократов самым знатным.

Подошла, не поднимая глаз, как того требовал этикет, и низко склонилась перед сидящей на двух одинаковых тронах королевской четой. Королева произнесла что-то приличествующее моменту странно неприязненным тоном. Ей что-то не понравилось?

Роветта недоуменно вскинула глаза и пошатнулась. На троне восседала сухопарая королева с брезгливым выражением узкого неприятного лица, похожего на лошадиную морду. На ней было пышное золотистое платье, резко контрастировавшее со строгим темно-синим нарядом короля, хотя они должны были быть одеты как пара в сочетающиеся друг с другом одежды.

Но поразило ее не это. Рядом с королевой сидел он, тот, кто ей снился каждую ночь!

Это было настоящим потрясением. Пошатнувшись, девушка почувствовала, как мутится в голове. Ощутив приближение скорого обморока, до боли закусила нижнюю губу, чтоб прогнать удушье, и быстро выпрямилась.

Король, до этого времени сидевший, отвернувшись от своей королевы и безразлично глядевший в окно, повернул голову и посмотрел Роветте в глаза. Что он там увидел, она не знала, но проводил он ее уже заинтересованным взглядом.

В своих покоях маркиза отослала слуг и тихо сказала супругу:

– Королева становится все гаже и гаже. Сразу видно, что она не в себе. Как он с ней живет? Она же отвратительна!

Тот ответил таким же тихим голосом, исключительно для жены:

– Лерану можно только посочувствовать. Государственные интересы важны, это неоспоримо, но, тем не менее, его отцу не стоило настаивать на браке именно с этой невестой. Увы, подходящего возраста из всего королевского рода оказалась только Геральда, а он не захотел ждать, когда подрастут следующие претендентки. Ни к чему хорошему этот брак не привел, если не считать рождения наследника. Капризы неуёмной супруги достали не только короля, но и всю дворцовую челядь. Но, в принципе, это не наше дело. – Он перевел взгляд на несколько растерянную после представления дочь и с удовлетворением сказал уже в полный голос: – Но теперь все условия этикета выполнены, и Роветта может беспрепятственно выходить замуж.

Слышавшая эти слова девушка вспыхнула. У нее же есть жених! Как она могла об этом забыть! Элдормен Ветте был несколько ниже маркизов Аметти по статусу, как происходивший из коренной знати Северстана, но зато неизмеримо богаче. И помолвка состоялась еще пять лет назад, когда Роветта была сущей девчонкой.

– О, я хочу еще побыть при дворе! Мне здесь так понравилось! – вскричала дочь. Это было неправдой, но одна мысль о том, что ее телом будет обладать кто-то другой, кроме короля, для нее была непереносима.

Родители переглянулись. Маркиз со свойственным ему практицизмом прикинул, что при дворе вращаются куда более выгодные женихи, и разрешающе кивнул жене. Королю о помолвке доложено не было, расторгнуть ее не составит никакого труда, если вдруг появится более достойный претендент.

– Оставаться здесь мы больше не можем, – с сомнением заявила маркиза. – Мы и так пробыли на целую неделю больше положенного срока. Но, насколько я знаю, королеве нужна фрейлина на место элдормессы Акольд, которую она выгнала за непочтительность. Можно спросить у герцогини Зорион, гофмейстерины королевы, не возьмет ли она тебя на это место. Она моя кузина, возможно, дело и сладится.

Маркиза отправила свою камеристку узнать, не сможет ли герцогиня Зорион принять ее по неотложному делу. Через несколько минут запыхавшаяся от быстрого бега камеристка доложила, что маркизу ожидают в малом будуаре королевы.

Герцогиня в официальном темно-сером платье королевской фрейлины, отличавшемся от прочих лишь массивной золотой цепью на поясе с прикрепленными к ней символическими золотыми ключами, встретила кузину, стоя возле украшенного изящным узором маленького столика для рукоделия. Больше в комнате никого не было. С досадой указала рукой на свой непритязательный наряд.

– Терпеть не могу эту гадость, но это, видишь ли, приказание нашей невероятной королевы. По ее высочайшему повелению в этом мышином уродстве должны ходить все ее фрейлины. Боится, что в других нарядах она на нашем фоне будет выглядеть ничтожеством. – Герцогиня презрительно хохотнула и добавила: – И в этом есть свой резон.

Выслушав просьбу родственницы, неодобрительно покачала головой.

– Моя дорогая, ты же знаешь, как неприятна наша королева. Она взбалмошна и капризна, зла и попросту жестока. А после того, как король после рождения наследника перестал посещать ее спальню, сочтя свой долг по обеспечению передачи наследования выполненным, она и вовсе взбесилась. Розетта быстро пожалеет о своем решении. Терпеть нелепые и унизительные причуды взбалмошной Геральды никто долго не может. Через месяц уходят даже самые терпеливые.

Маркиза согласно кивнула.

– Все это так, я знаю. Но возможность удачно выйти замуж в королевском дворце несопоставима с нашим не таким уж и большим родовым замком. Элдормен Ветте неплохой вариант, но урожденная маркиза Аметти может устроиться в жизни и получше.

Герцогиня одобрительно хохотнула.

– Вот оно что! И как я это сразу не сообразила! Старею. Жизнь здесь не сахар, все мозги сокрушила эта королевская служба. Хорошо, я постараюсь свести племянницу с лучшими женихами Северстана. Она красива, приданое достойное, так что это нетрудно будет сделать. Надеюсь, больше месяца она здесь не задержится. Бывшая комната элдормессы Акольд в ее полном распоряжении.

Поблагодарив кузину и заверив ее в своей преданности, маркиза отправилась в выделенные чете Аметти покои. Приказав слугам собирать вещи свои и мужа, сообщила дочери:

– Можешь занять комнату фрейлины вместо элдормессы Акольд на половине королевы. И я прошу тебя выполнять все указания герцогини Зорион. Она приняла в тебе живейшее участие. Я надеюсь на твое благоразумие. – И тонко намекнула: – Ты можешь посмотреть вокруг, ведь на элдормене Ветте свет клином не сошелся, но будь при этом крайне осторожна. Помни о своей чести и благородном имени, которое носишь.

Роветта, и не надеющаяся на столь благоприятный исход, чуть не кинулась в радостном порыве на грудь матери и сдержалась только под ее укоризненным взглядом. Маркиза Аметти придерживалась строгих взглядов на этикет, и проявление чувств, да еще и прилюдно, считала отвратительным проявлением простонародности.

Ранним утром следующего дня родители уехали. Дочь проводила их по длинным коридорам до выхода из дворца, но выходить на стылый мороз не решилась. Распрощавшись с ними и пообещав вернуться домой не позднее, чем через месяц, прошла в свою комнату и принялась размышлять, как бы ей увидеть короля.

От одной мысли, что это возможно, что она живет с ним в одном здании, под одной крышей, по телу пробегал горячечный озноб и мелко подрагивали кончики пальцев.

– Джасинта, ты не знаешь, где может быть король? – спросила она, надеясь, что голос при этих словах не дрогнет, выдавая ее чувства. – Он не приходит к королеве? А то я его стесняюсь.

Камеристка подозрительно посмотрела на свою госпожу. Стесняюсь? Это что-то новенькое. Роветта никогда никого не стеснялась, даже будучи совсем маленькой девчушкой. Поняв, что это неспроста, хмуро заверила:

– Не беспокойтесь, он наверняка у своей любовницы. Не у той, так у этой. И хотя он никого своей официальной фавориткой не назначил, это может произойти в самое ближайшее время. Правда, королева закатит очередной скандал, но к этому во дворце уже все привыкли. Ее здесь не очень-то любят.

Роветта задохнулась от пронзившего грудь острого удара. Этого она никак не ожидала. Ей казалось, что король, как и она сама, тоскует без настоящей любви, и его разгульная жизнь в ее девичьи фантазии никак не укладывалась. От невыносимой боли сердце билось медленно и с таким трудом, что ей показалось – она умирает.

Но показывать слабость было нельзя – вряд ли Джасинта удержится, чтоб не поделиться своими соображениями с какой-нибудь давнишней подружкой, и сплетня пойдет гулять сначала по королевскому дворцу, а потом и по всему королевству.

Она распрямила плечи и небрежно произнесла:

– Это хорошо. Значит, моей чести здесь ничто не угрожает, – и выпорхнула из комнаты.

Чуть слышно фыркнув, камеристка принялась перестилать господскую постель. Ей не нравилось здесь. Одно то, что ей приходилось выполнять обязанности не только камеристки, но и горничной, да еще за те же деньги, просто бесило.

К тому же здесь она не имела своей комнаты и была вынуждена спать в одной комнате с беспокойной девицей за небольшой ширмой. В замке маркиза Аметти в одной комнате по двое жили только слуги, да и то младшие. Там в ее личном пользовании, как доверенной камеристки дочери маркиза, были две удобные комнатки рядом с покоями госпожи, а здесь?

Единственная надежда, поддерживающая ее в это тяжкое время – глупая блажь у Роветты скоро пройдет, и они отправятся восвояси после первого же оскорбления, нанесенного юной маркизе несдержанной королевой. Хамоватой – было бы точнее, но разве можно так говорить о самой королеве?

Старательно оправив плохо сидящее на ней форменное серое платье, Роветта опасливо вошла в покои герцогини Зорион. Они были побольше, чем у нее, но тоже казались маленькими и неуютными. Или ее просто избаловали родители, и остальные дворянки в своих родовых замках живут вовсе не так привольно, как она?

Герцогиня вслед за гостьей повела вокруг недовольным взглядом.

– Да, это больше похоже на опалу, а не на привилегию. Мне осталось служить королеве еще два года. Целых два года! – трагически повторила она. – Не знаю, как я это выдержу. Ты же знаешь, что герцогские роды обязаны выделять герцогинь для придворной должности гофмейстерины?

Роветта кивнула. А она-то по глупости считала, что это очень почетная должность! До чего же она наивна! Но пребывание во дворце, пусть и подле отвратительно ведущей себя королевы, должно сослужить ей добрую службу. Она заведет здесь не только нужные знакомства, но и узнает про все подводные течения, о которых не знает ее матушка. Или знает, но не желает ей о них сообщать, что, по сути, одно и то же.

– В прежние времена это было гораздо легче, – завистливо выдохнула герцогиня, – это было даже приятно и почетно! Тогда из желающих занять эту должность выстаивалась целая очередь, и королевы меняли своих гофмейстерин каждые полгода, чтоб дать возможность показать себя при дворе всем желающим. А сейчас герцогини уклоняются от этой обузы под любым предлогом. Герцогиня Мальорская даже ребенка родила, хотя в ее далеко не юном возрасте это не только смешно, но и опасно! И только для того, чтоб не появляться при королевском дворе!

Роветта тихонько вздохнула. Ей неинтересны были дела увиливающих от своих обязанностей герцогинь. А вот о короле хотелось узнать как можно больше. Но вот как спросить? Это сразу покажется подозрительным. Но герцогиня, найдя благодарного слушателя, да еще и родственницу, которая заведомо никому ее слова не передаст, принялась жаловаться на него сама:

– А Леран от своей замечательной супруги вообще сбежал! Они даже едят порознь! Он предпочитает трапезничать в обществе своих любовниц. И я его понимаю! Терпеть постоянные гнусные намеки и подколки дурно воспитанной королевы я лично бы на его месте вообще не стала! И, – она с глумливой усмешкой понизила голос, подчеркивая сказанное: – он даже не против, если б она сама завела себе любовника! Но, – тут герцогиня откровенно захихикала, – никто из наших доблестных кавалеров не соблазнился на прелести королевы, хотя она уже нескольким из них говорила прямо, что хотела бы их видеть рядом с собой! Но после этого они быстренько уезжали из дворца под самыми дурацкими предлогами! Последний из избранных, элдормен Огути, вообще заявил, что собирается стать дроттином в своем родовом храме, из-за чего вынужден спешно покинуть королевскую службу, и попросту сбежал! Дроттином, можешь себе представить? Когда он даже не знал, какому богу посвящен его родовой храм! – и она захохотала во весь голос.

Девушка конфузливо опустила взгляд. Дома с ней о таких вещах никто не говорил. Конечно, она знала о подобном, кое-какие слухи до нее все-таки долетали, главным образом от несдержанных слуг и скабрезных намеков старших братьев, но так прямо, в глаза, она ничего подобного не слышала.

Что ж, нужно привыкать. По-видимому, подобные неприличные разговоры во дворце в порядке вещей.

Возле дверного косяка лихорадочно задергался колокольчик. Герцогиня зло произнесла несколько незнакомых Роветте слов.