Побег

– Ничего, все в порядке, – Эдмунду не хотелось говорить о выходе из портала вовсе не там, где он наметил, – просто захотелось прогуляться.

Леди Дроверин бросила на него проницательный взгляд. Сын был взволнован, даже взвинчен, хотя и пытался это скрыть. Решила выяснить все исподволь, как делала всегда.

– Как дела, дорогой? – спросила, подавая ему руку для поцелуя.

– Не очень хороши, – ответил он, почтительно целуя ее руку. – Король, как обычно, слишком верит своему братцу, а тот, пользуясь всеобщим попустительством, строит мерзкие козни за его спиной.

– Да, наш король излишне доверчив, – леди Дроверин снова села в кресло и взяла в руки пяльцы. – Но я его понимаю. Это ведь его единственный брат. По сути, Тэллурин вырастил Орритона, когда их отец с матерью погибли в засаде.

– Но Тэллурин ничего не хочет видеть! – лорд Дроверин почти сорвался на крик. – Он игнорирует все предупреждения. Это неосмотрительно и глупо. Более того, он жестоко наказывает предупреждающих!

– Он всегда был благороден, – ровным тоном ответила ему рассудительная мать. – Порой даже чересчур. Для него родная кровь значит очень многое. Впрочем, как и для всех нас.

Но сын с ней не согласился:

– Своим безрассудным поведением он ставит под удар не только себя и верных ему людей, но и собственного сына. Как ты думаешь, что будет с наследным принцем, если Орритону удастся переворот? Ему соперник не нужен.

Леди Дроверин еще ниже склонила покрытую кружевной накидкой голову.

– Я надеюсь, что до этого не дойдет. У короля много преданных ему людей.

– Их становится все меньше и меньше, матушка, – с горечью заметил сын. – После того, как он выслал из страны предупредившего его о заговоре лорда Анникса, все, дружившие с Анниксом, отвернулись от недальновидного короля. И если я скажу королю о том же, неизвестно, что предпримет он. Не стану ли я следующим изгнанником? И хорошо, если только изгнанником…

Рука леди Оливии, держащая иголку, дрогнула.

– Я на твоем месте оставила бы все так, как есть, мой дорогой, – поспешно предупредила она сына. – Предоставь короля его судьбе, если он столь упорно не желает видеть очевидного. Поговорим лучше о наших собственных делах. Как продвигается твоя свадьба?

Лорд Дроверин недовольно поморщился.

– Эту свадьбу не хотим ни я, ни моя невеста. Но противиться воле короля никто из нас не станет. На кону слишком многое. Но она поставила мне условие: не препятствовать ее свободе.

– Как это? – от удивления леди Дроверин выронила из рук пяльцы, и они покатились по гладкому полу.

Дроверин поймал потерю и учтиво вернул матери. И только потом ответил на ее вопрос:

– Не знаю. Единственное, что она мне твердо пообещала: сохранение верности. На этом все.

Взяв пяльцы, леди Оливия воткнула иглу в шелк и недоуменно пожала плечами.

– Какая странная особа! Но род Ринорди всегда славился своими чудачествами. Взять хотя бы мать Доллери, леди Ринорди. Боевой маг, это ж надо! Даже не знаю, позор это или честь!

Лорд Дроверин предпочел не обсуждать своих будущих родственников и перевел разговор на дела поместья в тайной надежде выяснить хоть что-то о заинтересовавшей его девушке.

Поговорив с матерью еще несколько минут, но так и не решившись спросить у нее о племяннице господина Оскари, Дроверин пошел в свой кабинет, по дороге приказав подать себе легкий перекус. После мотания по границе с Разломом он устал. Гарнизоны, стоявшие там, встретили его настороженно и не спешили выполнять его приказы. Он не мог понять, в чем дело. Это снова происки Орритона, и дело пахнет изменой, или что-то другое?

Господин Оскари поднялся при его появлении из-за своего стола, отложил перо и учтиво поклонился. Лорд суховато поздоровался в ответ. Не сдержавшись, выпалил:

– Что за племянница оказалась в твоем доме? – и вдруг понял, что спрашивать было нельзя. Как он объяснит свое появление там, где ему быть вовсе не следовало?

– Она что, вышла за пределы усадьбы? – недоуменно осведомился Оскари. Он не верил в неблагоразумные поступки леди Аури.

– Нет, это я промахнулся с порталом, – нехотя признался Дроверин, напрасно пытаясь скрыть выступившую на скулах досадливую краску, – вышел прямо в твоем саду, напротив нее.

– Промахнулись с порталом? – неверяще уточнил господин Оскари и чуть склонил голову набок, выражая удивление. – Это так?

Лорду стало стыдно. В самом деле, что произошло? Почему портал открылся вовсе не там, где должен? Вдруг это будет не единственный прецедент? Представил свою комнату, открыл портал, вышел там, где и задумал. Потом повторил обратный маневр.

Господин Оскари ждал его все в той же задумчиво-вопросительной позе.

– Я не знаю, что это было, – вынужден был признать лорд. – Возможно, я плохо сосредоточился.

Оскари напрягся еще сильнее. Никогда, даже после тяжелого ранения, будучи в полубессознательном состоянии, Дроверин не промахивался мимо цели. Так что причина явно была не в этом. А в чем же тогда?

Неужели его притянула леди Аури? Вернее, не она сама, а ее кровь? Ведь она потомок магов, а, значит, носительница магии, хотя сама ею и не обладает. Если она и вправду непроизвольно изменила портал Дроверина, то это ужасно. Потому что лорд Дроверин непременно дознается до правды, и как он поступит дальше, одному демону ведомо.

– Возможно, – будучи прирожденным дипломатом, он не стал углубляться в опасную тему и пояснил: – Моя племянница Даффи, дочь моей покойной сестры. Будет жить пока в моей семье.

– Пока? Сколько времени? – лорд Дроверин понимал, что задает слишком личные вопросы, но удержаться не смог.

Господин Оскари ответил обтекаемо:

– Не знаю. Возможно, пока ей не захочется пожить где-нибудь в другом месте.

– Например? – лорд Дроверин ничего с собой поделать не мог. Он хотел знать о Даффи все.

Господин Оскари сделал неопределенный жест, долженствующий указать лорду на его недостойный интерес, но тот его проигнорировал. Пришлось ответить:

– У моей матери в столице или у других моих братьев или сестер. Вариантов много. Это зависит только от нее самой.

– Или пока она не выйдет замуж, – вдруг со злостью вырвалось у лорда Дроверина.

Господин Оскари с опаской взглянул на него, напуганный этим взрывом.

Нужно было успокоить родственника понравившейся ему девушки, уверить, что никаких намерений у него в отношении нее нет, но Дроверин промолчал. Он не понимал сам себя.

Проговорив с Даффи каких-то пять минут, он почувствовал, что его тянет к ней сильнее, чем к любой из встреченных им ранее женщин. И справиться с этой тягой он не в силах. Пока не в силах. Но вылечиться от этого наваждения просто: стоит ему заняться делом, и все исчезнет.

– Для начала ей нужно отойти от того ужаса, что довелось пережить, – господин Оскари предупреждающе посмотрел на своего лорда.

– А что ей довелось пережить? – у Дроверина сочувственно сжалось сердце.

– Даффи не говорит. Я знаю только, что ей довелось повстречаться с умертвием. Причем совсем недавно.

– Где? – лорд вспомнил о своих должностных обязанностях.

– По дороге сюда.

Дроверин вздрогнул и приказал: