Без памяти

Всю дорогу домой Лео бормотал себе что-то под нос, и был чернее тучи. Но Варя решила не трогать его. Когда машина остановилась у можжевелового куста, Лео осторожно взял руку Флор, и, крепко сжимая ее, извинился в очередной раз.

Он твердил, что не знал, что на него нашло – а это означало, что целуя ее, он не испытывал ничего. Что он вовсе не хотел этого поцелуя. За окном машины краем глаза Варя увидела несколько вспышек и тут же несколько десятков человек волной хлынули в их сторону. Количество вспышек увеличилось. Машину Лео окружили какие-то люди. Они все кричали, и пытались открыть дверь со стороны Вари, которую Лео моментально заблокировал.

– Кто они такие, Лео? – испуганно спросила Варя.

– Это репортеры, gorda.

– Ты назвал меня толстой…Все ясно, ты видел мои фотографии, да?

– О чем ты говоришь, черт возьми? – Лео нахмурился, на его лице было что-то вроде отвращения, и Варе стало очень горько от этого.

Неужели, он нашел ее фотографии в интернете? Неужели, решил, что уж она-то согласиться на что угодно. Как ей не согласиться? Пусть радуется, что такой мужчина, как он, обратил на нее внимание. И пусть она выглядит вовсем не так, как на тех фоторгафиях – в душе-то она все та же, толстая, неуклюжая Варвара Сладковская, в жизни не видавшая ничего слаще морковки.

– Похоже, нам надо убираться отсюда.

Варя покачала головой.

– Я должна понять, что им надо. Я не хочу прятаться. Ведь они здесь не тебя поджидают?

Лео разблокировал дверь и неодобрительно мотнул головой. Его взгляд был стальным, видно было, что он не привык, чтобы ему перечили.

Варя вышла из машины, и ее тут же прижали к ее двери.

– Это правда, что вы владеете древней китайской шкатулкой, которая исполняет желания?

– Это правда, что в вас вселился злой дух?

– Расскажите о желании, которое вы загадали! Оно исполнилось?

– Кто вы такая? Вы потеряли память в катастрофе?

Варя испугалась не на шутку, но отступать было некуда. Репортеры, словно рой разъяренных пчел жужжали и нападали на нее.

Тут Лео стал сигналить, пытаясь усмерить телевизионщиков.

Он, не без усилия, выбрался из машины, взял Варю за руку, и пригрозил всем вызвать полицию, если они сейчас же не разойдутся. Но репортеров не пугала такая перспектива, они требовали объяснений, иначе они напишут в газетах свою версию происходящего, и что, если Флор молчит – значит ей есть что скрывать.

Варя набрала в легкие побольше воздуха. Все равно эта история не могла продолжаться дальше, она не могла больше обманывать людей, да ей это и не удавалось. О том, что она не Флор уже известно как минимум троим людям. А о магической шкатулке – Лео и Але. И кто-то один из них проболтался. И это был не Лео.

– Меня зовут… – Варя сделала паузу и посмотрела на Лео, который качал головой, давая ей знак не расказывать эту историю. – В моем паспорте написано, что я Флоренс Бассети. – Среди репортеров пошла волна шума. – Но я не Флоренс. Я Варя. Я выросла в Москве, мои родители Светлана и Владимир Сладковские, и они только что меня похоронили. – Варя замолчала, потому что в общем гаме, который царил сейчас вокруг них, было невозможно говорить. Она повернула голову на Лео, и заметила, что его губы поджаты…Он снова злится…

– Тишина, – выкрикнул он, и моментально толпа заткнулась. Удивительное дело, насколько властным он может быть. Но Варю он не остановит. Она должна сделать так, чтобы родители ее услышали. Она должна была сделать так, чтобы они поверили ей! И, если она при этом потеряет Лео – что ж, так этому и быть.

– Ты не представляешь, на что себя сейчас обрекаешь, –процедил сквозь зубы он.

– Я должна это сделать, – толпа уже прислушивалась к ее голосу, и Варя снова обратилась к ней: – Несколько дней назад я попала в авиакатострофу. Я летела в Мадрид вместе с Флоренс Бассети, она была моей соседкой по креслу. Я понимаю, что все это звучит безумно, но, вы просили рассказать, что со мной произошло. А поверите вы в это или нет-мне все равно. – Люди снова загудели, пытаясь понять смысл ее слов. – Так вышло, что я погибла, и очнулась уже в теле Флоренс. Как это произошло для меня остается загадкой. Но я – не она. Я ничего не помню из ее жизни. Зато я помню свою. Я помню, как сбежала из пионерлагеря, не выдержав издевательств над собой со стороны девочек, и проседела в лесу всю ночь. Я помню, как напугалась, увидев маму и папу вместе с огромным количеством милиционеров. На них не было лица, они были бледными, а мама не могла стоять на ногах. Но тогда все обошлось, а 18 ноября – нет.

Внезапно для всех Варя перешла на русский. Ей было без разницы, что подумают эти люди, которые приехали за сенсацией. Еще бы: сводная сестра известного в Аргентине модного фотографа и ведьмы-журналистки, приемная дочь художницы с именем и изобретателя без имени, сошла с ума и утверждает, что она-не она…

– И я хочу, чтобы мама услышала меня, хочу, чтобы она знала – я здесь, я выгляжу по-другому, но я все еще их дочь. Я – Варя Сладковская. – Варя помолчала, наблюдая за эффектом, который дал ее чистый русский. – Мама, прости меня, – Варя едва сдерживала слезы и Лео обнял ее за плечи. – Мама, я не знаю, что случилось. Но я так хочу к тебе, – она уже рыдала во весь голос. – прошу тебя, помоги мне… Я здесь, и я нуждаюсь в тебе, как никогда раньше. А если ты до сих пор не веришь мне, то, прошу, не плачь по мне, потому что у меня все хорошо.

Видеокамеры снимали ее обращение, и не было сомнений, что ее слова будут переведены и показаны по телевизору. Но вероятность того, что это увидят ее родные – слишком маленькая.

Репортеры все не унимались и продолжали задавать вопросы, на которые у Вари не было ответов:

– Что случается после смерти?

– Есть ли Бог?

– Как отреагировалии ваши родители?

Варя поворачивала голову на каждый вопрос, но не могла открыть рта, чтобы ответить хоть на один. Она испугалась. Ей вдруг захотелось лечь на землю и свернуться клубком. Чтобы все эти люди исчезли. Для них – это всего лишь веселая история, над которой они будут вместе смеяться и крутить у виска пальцем. Возможно, кто-то начнет копать дальше, и найдет ее родителей, которым от всего этого станет еще тяжелее.

Может, не стоило всего этого затевать? Надо было сказать им, что это самое безумное, что она слышала, и на этом вся история закончилась бы…Теперь ее не оставят так просто, пока не случится очередная сенсация, за которую они ухватятся руками и ногами, и не забудут о сумасшедшей, заговорившей на русском языке после катастрофы.

– Пожалуйста, пропустите нас к дому, Флор больше не будет отвечать на ваши вопросы.

Толпа словно завороженная увиденным и услышанным повиновалась и расступилась. А, может, ее боялись, словно она прокаженная, и не хотели прикосаться к ней?

– Спасибо, – тихо прошептала Варя Лео. – Ты был прав – плохая идея.

– Варя, это был шанс, что тебя услышат родные, и ты им воспользовалась.

Они зашли в дом, и Варя села на плетеное кресло, ветви которого расползались по всему коридору и превращались в лианы.

И только тогда она замелила Монику и Фернандо, на которых не было лица.

– Флор, дорогая, что же это такое? Тебе плохо? Что ты несешь? Что за глупости? Ты – какая-то Варя? Это как…

Моника плакала. И Варя внезапно почувствовала себя виноватой. Ведь это из-за нее они потеряли Флор. Она, конечно, не хотела всего этого, но это не меняло сути.

Варя медленно поднялась с кресла, и, тихо извинившись, стала подниматься по лестнице наверх.

–Я исчезну из вашего дома, как только топла разойдется. Простите, что обманывала вас.

Наверху открылся люк, и в нем появилось личико эльфа-Майи с опухшими глазами.

– Спускайся, мерзавка, – прорычал Лео. – Довольна своим представлением? И как у тебя только хватило наглости такое устроить?

– Лео, я не… – Майа хлюпала носом, и по-детски вытирала слезы рукавом.

Варе пришлось отступить назад, чтобы позволить Майе спуститься.

– Не надо, – попросила она. – Майа ни в чем не виновата. Это было несправедливо – просить ее молчать о такой странной истории. Лео, это моя вина во всем. И я надеюсь, что вы когда-нибудь меня простите.

– Но я никому ничего не говорила, Флор!

–Майа, я не Флор. И мне уже совсем все равно. Вы все очень добрые и замечательные люди, и мне очень жаль, что я принесла в ваш дом несчастье.