Первый поцелуй Анны

Ничего не понимаю. В мою маму бес вселился.

Она всегда была немного странная. Папа говорит, что поэтому и влюбился в нее. Но я-то знаю, что дело было в ее безумно длинных ногах и огромных зеленых глазах. При этом, если вы знакомы с моей мамой, то никогда не назовете ее роковой женщиной. Все потому что она невероятно неуклюжа. С частотой раз в два дня она что-то проливает на стол и при этом хохочет как ненормальная. Она постоянно что-то ломает. Иногда даже мне становится стыдно за нее. Один раз в гостях она долго восхищалась картиной, висевшей на стене, а потом пошла в туалет и по дороге снесла ее плечом. Картина рухнула и из стены даже посыпались крошки бетона. Хозяйка успокоила запричитавшую и извиняющуюся маму, но что-то больше нас не приглашала.

Я делаю вид, что поднимаюсь наверх, а сама остаюсь подслушать, о чем мама будет говорить с Анабель.

– Привет, подруга!

Она уже называет ее подругой! Подумать только! Они знакомы-то дней десять! Меня берет зеленая зависть.

– Не поверишь, что моя дочь учудила.

Тут мама пересказывает мой позорный случай, то и дело прерываясь, чтобы похохотать.

– Да, да, это еще лучше нашего плана. Только бы она не узнала, что Анна – моя дочь. А то решит, что это я ее подговорила.

А? О чем она вообще.

– Так и надо, не будет слухи распускать. Бедный твой муж. Надо же было такое придумать! Из-за того, что он ее послал к чертям, она наплела всем о бурной ночи. И ты, бедняга, поверила. А бабы тоже хороши, подцепили на языке и понесли по всей деревне.

Маме нравится называть наше сообщество деревней. Словно это умоляет умопомрачительную стоимость квадратного метра.

– Да я сразу же поняла, как только зашла и посмотрела на нее. Боже, вот уродина! Ты бы видела ее лицо, когда я устроила скандал, прямо в библиотеке.

Так, все ясно. Очень похоже на маму. Соваться в чужие дела и устраивать бесплатные шоу. Могла бы и рассказать мне. Я уже достаточно взрослая. Тем более, идей у меня как насолить сороке с длинным языком пруд пруди. Хотя нет. Тогда я совсем без книг останусь. Так, надо срочно позвонить Максу, рассказать ему. И когда я только превратилась в сплетницу?

Глава шестая

27 сентября.

Я сижу в большом уютном кресле на веранде. Вечерние солнечные лучики согревают мое лицо. На мне наш старый плед, который хранит запахи прежнего дома и прежней жизни. Мои волосы немытые и растрепанные и от этого еще уютнее. В данный момент мне ничего на свете не надо, лишь бы запомнить это ощущение, пронести его со мной по жизни.

Я очень часто запоминаю странные моменты. Не те моменты, которыми люди обычно дорожат. Я помню одинокий одуванчик в залитом светом поле. Я помню зимний вечер, в который фонари освещали падающий на ели снег. Я помню ординарные моменты: мама, рассказывающая какую-то шутку так эмоционально, что целая полка со специями полетела на пол, бабушка, показывающая мне, как делать тесто на пирожки. При этом я совершенно не помню свой первый день в школе.

Когда я вижу что-то безумно красивое или ощущаю себя по-особенному, я сама себе говорю: «Запомни это навсегда». И, как ни странно, запоминаю. И сейчас именно этот момент и я хочу, чтобы он остался в моем дневнике. Когда-нибудь, через много лет, я открою его и снова стану четырнадцатилетней девочкой с растрепанными волосами и чашкой чая с лимоном в руке. Счастливая и беззаботная. У которой впереди вся жизнь.

Я закрываю глаза, чтобы еще на мгновение продлить свое спокойствие, но на веранду выскакивает мама, и мне приходится поспешно закрыть дневник.

– Тебе тут мальчик звонит, – говорит она, и я вижу как ее распирает от любопытства. Передает трубку и стоит, ждет. Нет, серьезно? Она будет слушать?

– Это, наверное, Максим, – говорю я ей, и, стараясь не замечать ее вопросительное выражение лица, и с каменной мордой беру трубку.

– Алло.

– Эй, привет. Чем занимаешься?

Если честно, я немного злюсь, что меня потревожили. Я вообще люблю побыть одна, поразмышлять о разных вещах.

– Да так, чай пью на веранде.

– Здорово, выливай чай, я сейчас буду. Поедим на великах кататься.

– Я…я – Меня прервали телефонные гудки.

Честное слово, кто так поступает? Придется одеваться и натягивать бейсболку на немытую башку.

Я второпях следую в комнату, мама за мной.

– И куда это барышня собралась?

– Кататься на велосипеде собралась барышня.

– Угу.

– Что угу?

– Да нет, все нормально. Поэтому ты сменила уже три майки? Чем эта майка не подходит для того, чтобы покататься на велосипеде? – мама поднимает с пола только что брошенную мной белую майку.

– Она слишком белая, – тут же вру я.

Мама хохочет, как гиена и выкатывается из моей комнаты. С ней определенно что-то не так.

Через пять минут я уже с накрашенными ресницами, одетая в самые мои лучшие джинсы и толстовку, с бейсболкой на голове выбегаю на улицу.

Я до сих пор не могу привыкнуть, что у нас свой дом. Не квартира в подъезде, а самый настоящий дом. Ни тебе лифта, ни соседей, ни привычного шума соседских телевизоров. Почти как в американских фильмах. Все дома вокруг нашего абсолютно идентичные, только разных цветов. Мы живем в белом. Это мне нравится больше всего. В доме белое почти все (благодаря моей маме): кухня белая, ванная вся белая, белые двери, белые полы, белые стены. Но при этом на стенах и полках безумное количество сувениров и всевозможных поделок из разных стран. Там-там из Туниса, множество фигурок из Тайланда, Мальдив, Испании, Турции. Покрывала из Индии, слоны оттуда же. Так что, несмотря на свою белизну, дом плещет красками. Папа из каждой поездки привозит шахматы. Вернее, привозил, пока эти самые шахматы не заняли половину дома, и ставить их стало некуда. У мамы хобби куда более практичное (учитывая, что в шахматы папочка играть не умеет) – она привозит причудливые чашки из каждой страны, в которой бывает. Они все небанальной формы или с забавным рисунком, и когда к нам приходят гости, чай они пьют не из одинаковых сервизных фарфоровых чашек, а выбирают из маминой обширной коллекции. При этом мама каждый раз рассказывает, откуда какую чашку она привезла.

Я вывожу свой розовый велик из гаража. Я обожаю его, ведь более девчачьего велосипеда не придумать. А еще у него корзинка спереди. Но сейчас я смотрю на свой транспорт другими глазами. Глазами мальчика, который пригласил девочку на прогулку. И мне, непонятно почему, становится немного неуютно. Если бы это был не Макс, а, скажем, Катька, то я бы даже повыпендривалась перед ней. О, она бы обзавидовалась моему велосипеду в стиле Барби. Но…Другого у меня все равно нет.

Вот и Макс. Мое сердце радостно бьётся. К тому времени, как он приехал, я уже была в восторге от идеи, и от того, что он вытащил меня из меланхолического настроения. А поездка на велосипедах в такой замечательный вечер как нельзя кстати.

– Готова к приключениям?

Я хмурю брови и фыркаю:

– К каким еще приключениям?

– Тут километрах в десяти есть деревня. Поехали на разведку.

К моему огромному облегчению, Макс даже внимания не обращает на девчачий велик, так что я зря волновалась.

– Послушай, а не поздно уже ехать так далеко?

Смотрю по сторонам. Солнце еще довольно высоко, но уже откидывает розоватые тени на деревья и дома.

– Да брось ты, десять минут и мы там.

– Ну что ж, поехали, если знаешь, куда.

Макс откидывает свою челку и подмигивает мне, заставляя меня еще долго гадать, что бы это значило.