МЯУ – значит SOS!

Вот кое-что существенное и случилось накануне – это статья: «Мяу – значит SOS!» Конечно, я коротал время, пока мои друзья прочитают о проблемах, описанных журналистом под псевдонимом Старый кот. А вопросы были серьёзными, и хотелось услышать мнение товарищей по этому поводу.

Достигнув забора я прошмыгнул сквозь дырку на улицу. Шум Москвы с его портами, туристами, машинами и спешащими по делам местными жителями моментально обхватил меня, заставив прижать хвост к земле и вздыбить шерсть. Со мной так происходило всегда после тихого, уютного дома и сада моей хозяйки.

Пока отсиживался у забора, привыкая к посторонним резким звукам, я оглядывался по сторонам в поисках Беллы. Увы, рыже-полосатой кошечки не было видно.

– Фанфик! Ты опять сбежать решил? – в дыре появилось личико Марианны.

Не-а! Я тут за газеткой метнулся, да на людей посмотреть. Понятно ведь, что я по делам вышел! К чему такая опека?

– Иди обратно, Фанфик! Потеряешься.

Ох уж эти ваши девчачьи переживания! Да иду я, иду! Вон уже голову и лапу через дыру просунул. И не нужно меня втаскивать за неё! Фыр-мяю! Я и сам прекрасно справляюсь… Справлялся! Фы-фы-фыр!

Марианна взяла меня на руки и прижала к себе. Направившись к дому, она всё время меня чесала за ушком, и мне даже не хотелось показывать ей свои когти, как демонстрацию личного недовольства.

Ладно, с приятелями поговорю завтра, когда хозяйка и её семья уедут. Может это даже к лучшему: ведь проблемы статьи Старого кота я мог обсудить завтра, а вот Марианны не будет две недели – жуткий срок! Нужно побыть с девочкой, порадоваться вместе с ней.

Глава 2

Когда жёлтое межконтинентальное такси увезло семейство, я немного постоял у парадного крыльца и помяукал, напевая добрую песенку, сопутствующую дальней дороге, которую знали все кошки от рождения.

– Ну, не переживай, Фанфик! Я за тобой присмотрю, – почесал меня за ушком наш сосед – профессор физики. – Соскучишься, приходи к нам. Ты ведь дружен со Сноу. Вам будет веселей.

Да какая скука! Я сегодня прочитал новую статью в кошачьей газете! В ней говорилось о новом похищении. Старый кот красноречиво передавал хронику происшествия.

С его слов домашняя кошка по имени Лариетта осталась дома одна – её хозяйка ушла в магазин. Когда старушка вернулась, Лариетта исчезла, а на полу возле игрушечного диванчика с розовой обивкой, – любимого места сна кошечки, – обнаружены следы от ботинок сорок первого размера и клочок бумаги с напечатанным на нём словом: «Лан». Диванчик Лариетты стоял возле окна, в котором теперь зияла огромная дыра.

Во дворе появилась робот-няня для котов. Её узловатое, продолговатое, крутящееся во все стороны тело со множеством рук и потайных ящиков, двигалось к нам с профессором. Вместо лица у робота был жидкокристаллический экран, на котором пышно цвела улыбка, а изо рта вырывался приятный голос:

– Кис-кис-кис, мой котёночек! Кис-кис-кис, мой пушистенький! Иди ко мне – я тебе молочка дам. Иди ко мне, я поглажу по шёрстке. Ах, вот мой маленький котёнок! Не убегай от меня, кис-кис-кис!

Я покрутился возле ног профессора, выражая ему благодарность за тёплые слова. Позволил даже почесать себя за ушком, а затем помчался на задний двор, где надеялся увидеть своих друзей.

– Беги, беги, малыш! – крикнул мне вдогонку профессор физики.

Остановившись, я оглянулся и бросил ему:

– Мяу!

Робот-няня остановилась возле профессора, и всплеснул всеми шестью руками, а на её экране-лице отобразилась грустная гримаса с единственной слезой в глазу.

Я снова направился к заветной дыре в заборе – не до нянь мне сейчас! Легкомысленная бабочка порхала возле моего носа, но я не обращал на неё внимания – время дорого.

Солнечный день ласково гладил лучами изумрудную траву, мелкие цветочки и шёрстки друзей. Собрались все, кроме Сноу. Но учёный кот всегда опаздывал. Он любил астрологию и всё что связано со звёздами. Сноу мог ночи напролёт смотреть на их белый блеск, не отрывая взгляда.

– Привет! – крикнул я, подбегая к друзьям. – У нас проблема!

– Кому уши оторвать? – тут же встрепенулся Грей.

Его жёлто-оранжевые глаза загорелись отвагой, и жаждой кому-то задать взбучку. Грей высоко прыгнул, и короткая без единого белого волоска шерсть, схожая с дорогим сатином, встала дыбом. Сейчас он больше всего походил на пантеру, готовящуюся к прыжку.

– Не-а! Драка отменяется! – раздался голос с балкона профессорского дома. – Сегодня Венера в седьмом доме Нептуна.

Все повернули мордочки, включая меня в сторону спрыгнувшего с балкона Сноу. Он направлялся к нам. Его медальон на кожаном ошейнике с именем далёкой звезды, отбрасывал на траву и кору деревьев солнечные зайчики.

– И что это означает? – оживился Грэй. – У тебя в доме живут ещё и Венера с Нептуном? Надеюсь, ты показал этим котам кто тут главный?!

– Это наука, – усевшись на хвост, произнёс профессорский любимец. – Её игнорировать нельзя! А Нептун и Венера – это космические объекты.

Миндалевидные, большие, блестящие глаза абиссинского кота Сноу в рамке белых коротких волос сверкнули. Это – предвестник долгих и порой нудных размышлений на философские темы, которые каждый из нас переносить не мог, но терпели ради друга.

Ох, нужно прервать Сноу на полуслове: сейчас не до его болтовни о космосе!

– Друзья, у нас… – начал я и зачем-то посмотрел на Беллу, пристроившуюся в теньке кроны дерева.

Кошечка медленно помахала хвостом, что говорило об её интересе и, опустив на передние лапы мордочку, озорно сверкнула на меня взглядом.

– Что ты хотел сказать, Фанфик? – переспросил Барс, и его широкие уши с плавным изгибом дёрнулись.

Барс – это сокращённое от имени Барсик. Так моего друга, породы Американского кёрла поначалу назвал его хозяин – одноклассник Марианны по имени Игорь. Но Барсу не нравилось быть Барсиком, потому он выразил свой громкий протест энергичным, жалобным, продолжительным мявом.

Ему совали молоко, чтобы успокоился, гладили по спинке, брали на руки, но всё было нипочём: котёнок продолжал горестно рыдать. И тогда Игорь отыскал решение – сократил имя. Недопонимание между семьёй и питомцем было улажено, после чего котёнок с удовольствием полакал молока, лёг на животик, и дал себя погладить по спинке, а так же взять на руки.

– Друзья, – снова начал я, стараясь не смотреть на Беллу, чтобы не сбиться, – на нашей улице происходят ужасные преступления! Пропало уже два кота. Вернее – кот и кошка. Это я говорю для тех, кто не читал кошачью газету.

Грей тут же приосанился и сделал вид, что его моя последняя фраза никоим образом не касается.

Мне ли не знать, что между любым другим занятием и чтением, Грей выберет любое другое занятие. Потому для него всё подробно и растолковывал.

– Ой, бедные! – жалобно промяукал Барс. – Я читал и сопереживал.

Под словом: «сопереживал» друг всегда имел в виду одно и тоже: отсутствие сна его хозяев из-за заунывных ночных песен Барса.

Ну, любил кот, на ночь глядя, вспомнить грустные, протяжные баллады, коих знал великое множество и спеть новые – собственного сочинения. А тут в доме тишина, темнота и акустика – благодать для исполнителя.

Да и вообще Барс любил сопереживать всем, и в честь каждого исполнял мяучную, задушевную мелодию.

Сноу меня поддержал:

– Я тоже прочёл статью и понял, что не зря сегодня Венера зашла в седьмой дом Нептуна.

– Так у этого Нептуна, что из космоса, семь домов?! – протирая морду лапкой и готовясь удивляться, спросил Грей.

– Так сразу и не объяснишь… – глядя в небо и жмурясь от солнца, вздохнул профессорский кот. – Но именно соединение Венеры и Нептуна в седьмом доме предвещает путаницу и жульничество людей.

– Против кошек? – заёрзал Грей и начал бить хвостом по траве, словно пантера, готовящаяся преследовать противника.

– Не зна-а-аю, – протянул Сноу. – Звёзды молчат.