Дети Галактики. Источник

– Я вот тут подумал… – сказал Порфирий, глядя на тессеракт. – А как они перемещаются между секциями?

Сэм поджал губы. Его этот вопрос занимал уже довольно длительное время…

– Разберусь, – сказал он вслух. – Не парься. Главное, сиди в челноке и не отсвечивай. Я на тебя рассчитываю, слышишь?

– Рассчитывает он… – проворчал осьминог. – Опять лезешь в пасть к касатке, а я сиди тут, и синей от неизвестности. Терпеть этого не могу. Говорил батя, что хлопот от тебя будет больше, чем толку, и оказался прав…

– Скажи, брат, – неожиданно спросил Сэм. – А ты не жалеешь, что улетел с Китежа?

Осьминог честно задумался.

– Конечно жалею, – наконец кивнул он. – Жалею, что касатки так и не вышли из воды. А без них ужасно скучно. Приличному октапоиду в космосе и подраться не с кем…

– Быстро же вы прилетели, – вместо приветствия прочирикал охранник, когда Сэм, держа в руке ремонтный кейс, вышел из челнока. Существо, одетое в тускло-зеленую форму, было похоже на приземистого марабу, поставившего себе за правило питаться обильно и часто.

– Был неподалеку, просто повезло, – ответил небрежно Сэм. – Смена уже заканчивалась, а тут – ваш вызов. Ну, я и решил заскочить… Дочка хочет учиться в балетной школе. На Эскалибуре. А федеральные дела всегда оплачиваются по двойному тарифу.

Охранник понимающе прищелкнул мощным клювом.

– Всё лучшее – детям. Вам, гуманоидам, везет: один, два, три птенца… А у меня уже – восемнадцать. И жена вновь села на кладку…

– Знаете, в чем дело? – спросил Сэм, небрежно оглядывая ангар.

Кроме их с Порфирием челнока, здесь стояла парочка файтеров с эмблемами галактобезопасности на крыльях, и один перехватчик. У перехватчика был такой вид, будто он сей секунд готов отправиться в погоню… Поёжившись, Сэм отогнал неприятные мысли и вновь посмотрел на марабу.

– Какие-то сбои в подаче энергии, – прочирикал тот. – Старший смотритель говорит, несколько секций перестали отвечать на запросы центрального кибермозга.

– Ничего, разберемся, – Сэм старательно делал вид, что знает, о чем говорит.

– Тогда удачи, – сказал охранник и заторопился к выходу из ангара. Отойдя шагов на десять, он обернулся. – Не забудьте включить Нить, – сказал он, выжидательно глядя на Сэма. – А то знаете, как это бывает: свернул не в тот поворот, и прости-прощай. Придется дочке обойтись без дорогостоящего балета…

– Уже включаю, – не моргнув глазом ответил Сэм, и так как марабу не уходил, потянулся к кейсу. Открыл, вытащил наугад какую-то блескучую штуковину и помахал ею в воздухе. Охранник удивленно щелкнул клювом.

– Что-то не похоже на стандартное Устройство…

– Новый дизайн, – пожал плечами Сэм. – Руководство посчитало старую модель слишком громоздкой. Ученые чувачки поколдовали и смастрячили эту фиговину. Если приживется – вам пришлют такие же.

Когда охранник наконец скрылся, он тронул магнитную застежку на свежеотпечатанной форме ремонтника и произнес одними губами:

– Гораций, ты слышал?

– Да, капитан. Кэсси уже работает. Она говорит, что поймает алгоритм буквально через минуту. – голос робота звучал в голове, как далекое призрачное эхо. – Но есть одна проблема: стены станции глушат наш сигнал. Как только ты выйдешь за пределы ангара, связь прервется.

– И что же делать? – спросил Сэм.

– Не дрейфь, морячок. Тётя Сая тебя отлично слышит.

Сэм от неожиданности подскочил, а затем затравленно огляделся: голос звучал так, будто девушка стояла прямо за левым плечом.

– Саёнара? Ты где? – спросил он.

– В ста километрах от тебя. Прямо за обшивкой.

– Так ты висишь в космосе?

– Нет, зашла в каптерку к охранникам, на чашку чая… Поторопись. На всё про всё – двадцать две минуты и десять секунд. Время пошло.

– Что я должен делать? – подхватив кейс, Сэм направился к выходу из ангара.

– Во всём слушаться меня, – ответила Саёнара. – Если я говорю: прыгай, значит прыгай. Если я говорю: встань на левую ногу и повернись три раза вокруг себя – выполняй не задумываясь. Счет пойдет на доли секунд.

– Что ты несешь? Почему я должен прыгать?

– БигБокс – это лабиринт Эшера, находящийся в постоянном движении. Компьютер непрерывно создает новые проходы, двери и коридоры. Лестницы поднимаются, лестницы опускаются… Промедлишь миг – раздавят стены. Поторопишься – рухнешь в пропасть. Так что слушай внимательно и выполняй скрупулезно.

Сэм непроизвольно сглотнул. Куртка на спине и подмышками стала неприятно влажной, в коленках проснулась тяга к самостоятельности: они непременно хотели уткнуться в пол.

– Помнишь, ты говорил о доверии? – спросила Саёнара, будто почувствовав его неуверенность.

– Как не помнить, – кисло поморщился Сэм.

– Ну, так вот: сейчас ты должен доверять мне безоговорочно. От этого зависит твоя жизнь.

– Утешила… – вздохнул Сэм. – Ладно, надеюсь, ты знаешь, что делаешь.

– Кэсси знает. Я всего лишь передаю её указания. Готов?

Сэм кивнул, но потом сказал вслух:

– Да. Я готов.

– Тогда погнали.

Глава 6

Это последний линкор. С тусклым, изрытым вмятинами корпусом, потерянными где-то в космической пустоте антеннами дальней связи, с поросшими многолетним нагаром соплами и заедающим внешним шлюзом.

Но он остаётся всё тем же тяжелым линейным крейсером, который в далеком прошлом сошел со стапелей на планете Фобос, в системе звезды Арес.

А это последний адмирал. С тусклым, изрытым оспинами лицом, потерявший все, до единого, волосы в одной неудачной лазерной атаке, с скрюченными застарелым артритом пальцами и щелью рта, больше похожей на стальной капкан.

Но он остаётся всё тем же адмиралом, которому когда-то доверили командование последним линкором планеты Фобос.

Восемьдесят лет назад окончилась война. Окончилась вничью, так как сокрушительное поражение потерпели обе стороны. Никто не выжил. Ни один человек не уцелел.

Кроме последнего линкора по имени "Ганнибал" и последнего адмирала по имени Фрагс Денетор.

В эту самую минуту адмирал стоял на мостике. В сверкающем золотыми галунами мундире, с увешанной медалями грудью, при церемониальном палаше и именном лазерном карабине. Адмирал ненавидел медали. Еще больше он ненавидел палаш и карабин – согласитесь, за долгую жизнь можно возненавидеть и не такое. Но он никогда не расставался ни с медалями, ни с орудиями своего тяжелого ремесла.