Ничего себе пошутила

Когда вечером после работы я позвонила Наташке и попросила зайти, она тут же нарисовалась. Выслушав мои жалобы на коллег, неожиданно изрекла

– Они правы! – Вот тебе раз! Это вместо сочувствия и поддержки.

– Смотри, что получается, – продолжала она, – Гальюнчик регулярно ходит в театры, другая рассказывает про вернисажи, Ленка ваша обожает классическую музыку…

– Она врет! – вставила я.

– Да пускай они все врут, а ты сходи на выставку на Крымский вал. Придешь на работу и так небрежно ввернешь «А я вчера на выставке Шмалевича была».

– Не Шмалевича, а Малевича,– поправила я.

– Ну вот видишь, ты его знаешь. Иди прямо завтра после работы, а потом зайди к Лариске, Витька в командировке.

*****

«Вот приду домой и пристукну, Наташку, – мстительно думала я, уныло разглядывая скучные пейзажи. На входе было написано, что это выставка какого-то модернизма. Ну и где он? На стенах обычные картины. Наверное, это не здесь. Точно, народ толпился в другом зале. Подойдя ближе, я увидела непонятные конструкции из железок, проволоки, банок и разного мусора. Я наклонилась, чтобы прочитать, как это называется.

– Очень интересная композиция, Вы не находите? -

– Тоже мне композиция – это хлам какой-то, – пробурчала тихо, но, обернувшись, увидела интересного парня в очках, весьма интеллигентного вида, такие очень нравились моей маме.

– Да, оригинальное решение, – я решила не ударить в грязь лицом и строила из себя интеллектуалку.

– Меня зову Денис, – и посмотрел, ожидая, что я тоже назову свое имя. Не стану его разочаровывать.

– А я Лана. – Вообще-то я Светлана, но мамусик называет меня Ланой, говоря, что так звучит куда интересней. Я поняла, что понравилась ему, он мне тоже.

– Давай, завтра сходим куда-нибудь, – предложил он.

Я напряглась, не дай Бог еще какая-нибудь выставка или консерватория, но оказалось, у него билеты в «Современник». Вздохнув с облегчением, что это не какая-нибудь тягомотина, я с радостью согласилась. Мы договорились встретиться вечером у театра и простились. Настроение было прекрасное, даже забыла, что хотела придушить Наташку. Когда я пришла к Лариске, они обе сидели на кухне и были задумчивы.

– Вы что, против меня сейчас дружили? – Я с подозрением покосилась на них, и, повернувшись к Наташке, добавила ехидно

– Жаль, что ты не пошла со мной, насладилась бы живописью. – Наташка обиженно заморгала.

– Ладно, проехали. Я познакомилась там с парнем. Очень интеллигентный, зовут Денис, и завтра мы идем в «Современник», – выпалила я одним духом. Девчонки встрепенулись. Это было мое первое свидание после личной драмы.

– В чем ты пойдешь? – Лениво поинтересовалась Лариска.

– Я знаю, знаю! – Тут же встряла Наташка. – Надень зелененькую водолазку.

– Да, ну, – протянула Лариска, – она в ней запарится. Сейчас, хоть и весна, но жара стоит июньская. –

– Зато она так хорошо все подчеркивает, и в то же время скромная, соответствует образу интеллигентной девушки. Тебе надо войти в образ, – добавила она наставительно.

– Между прочим, если человек интеллигентный, он и без одежды остается им, – возразила Лариска, сидя в трусах и в лифчике.

– Надень бежевые брючки и золотистую маечку, помнишь, которую тебе отец из Израиля прислал, – вспомнила Наташка. – А у Лариски возьми светлую сумку, как раз под твои новые туфли. Будешь выглядеть очень клево. И не забудь, мы будем тебя ждать. Придешь после спектакля и все расскажешь. – Глаза у нее загорелись, а нос будто заострился от любопытства.

– Это же поздно будет, – возразила я.

– Ничего, мы подождем. И потом, сейчас рано заканчиваются спектакли. –

– Но он наверняка пойдет меня провожать, может, целоваться будем. –

– Ты что, с ума сошла?! – завопила Наташку. – Ты же в образе. Ты – интеллектуалка, они не целуются в первый день. Правда, Ларис? – Лариска только плечами повела. Я не стала выяснять, на который день целуются интеллектуалки, взяла у Лариски сумку и пошла к себе на 12 этаж.

Следующий день начался прекрасно. Я выспалась по случаю субботы. Обследовав внимательно свое личико в зеркале, не обнаружив ни одного прыщика или еще какого-нибудь украшения, осталась довольна своей внешностью и стала думать позитивно. Думать позитивно меня приучила мамусик. Она всегда находила что-то хорошее в любых ситуациях. Даже, когда отец ушел к ее лучшей подруге, тете Рае Куперман, она, погоревав ровно один день, больше над коварством тети Раи, чем над предательством отца, очень оптимистично заявила

– Знаешь, это даже хорошо, что он ушел. Не надо будет делать морковные котлетки, протирать овощи, носиться после работы по магазинам. Я буду просто свободная Кармен.

Через некоторое время отец с коварной тетей Раей уехали в Израиль. Он оставил маме деньги. Мамуля, недолго думая, купила себе однокомнатную квартиру на Дмитровском шоссе, а мне оставила эту двухкомнатную, сказав, «Тебе еще замуж выходить». Кавалеров у меня было много, но замуж никто не звал. Наташка по этому поводу говорила – «Жениться никто не просит, но поговорить-то со мной можно».

Ого! Время уже два часа, пора делать макияж. Главное не переборщить, а то меня иногда заносит. Как раз испытаю новую тушь. Вот это объем! Немного склеились, ничего сейчас щеточкой расклею. Нет, все расклеить не получилось, но это не страшно, и если подумать позитивно, то получилось очень выразительно. А губы подкрашу бледненькой помадой. Что-то не то, надо поярче. Черт! Куда она подевалась? У меня точно где-то такая была. Ой! Уже пять часов! Ничего, у меня еще полно времени. Девчонки, молодцы, не звонят, понимая важность момента. Ага, вот и помада нашлась. Почему-то лежит на кухне около раковины. Наверное, выбросить ее хотела, но что-то меня отвлекло. Хорошо, что не выбросила. Теперь надо одеться. Брюки сидят отлично, правда, спереди как-то не так, живот вылез. Встав на весы, обнаружила лишние два килограмма. Интересно, почему лишние килограммы всегда вылезают не там, где надо. Маечка живот прикрыла, теперь причесаться и вперед. В зеркале на меня смотрела кареглазая блондинка, очень красивая. Это я.

Небрежно повесив сумку на плечо, вспомнила, что еще в тапочках. Где же туфли? Туфли нашлись только через десять минут, они лежали в коробке на кресле. Посмотрела на себя еще раз в зеркало – просто супер, и помчалась, сломя голову. По дороге успокаивала себя, думая позитивно. Это не страшно, что я опоздаю на несколько минут, девушке положено опаздывать. Зато не надо толкаться в гардеробе, хотя какой гардероб, такая теплынь, давно все раздетые ходят. С другой стороны, в гардеробе надо взять бинокль и обязательно посетить буфет. Нет! В буфет нельзя, у меня лишний вес. Но театр без буфета – удовольствие не полное, и потом я даже не пообедала, а есть уже захотелось.

Опоздала я всего на 20 минут. Денис стоял с кислой миной. Я прощебетала извинение, он вздохнул и улыбнулся, а потом начались сплошные разочарования. Во-первых, он не взял бинокль, делая вид, что не понимает моих намеков, в буфет мы опоздали, в зале начал гаснуть свет. Мы заняли свои места. Перед моим носом оказалась мужская макушка, розово просвечивая сквозь волосы, перекинутые от одного уха до другого. Люся, мамина сестра, называет такую прическу «жопа в кустах». Очень образно и точно.

Я стала вертеться, наклоняясь то в одну сторону, то в другую. Сзади сделали замечание. Фыркнув в ответ, выразительно посмотрела на Дениса, ожидая, что он предложит поменяться местами. Но он делал вид, что увлечен действием. Настроение катастрофически падало. Я старательно прислушивалась к тому, что происходило на сцене, но артисты, как назло, находились там, где сидела эта «жопа». Провертев все первое действие шеей, так и не поняла, в чем там дело. Наконец занавес опустился, и все порысили в буфет, я тоже поднялась, но Денис предложил остаться «просто поговорить». «Похоже, жлоб», – стало тоскливо. Да, не везет, так не везет. В это время мое внимание привлек очень импозантный мужчина. Он шел по проходу, рассеянно глядя по сторонам. Я незаметно скосила глаза в его сторону, и что-то в нем показалось знакомым. Может, артист?

–  Ты меня слушаешь? – прервал мои размышления Денис.

– Конечно, – кивнула в ответ.

– А вот эта, – он показал на толстую тетку, – в манере Кустодиева. – Я непонимающе заморгала.

– Ну, Кустодиев, он же обожает такой типаж. –

– А это кто? – рассеянно спросила я.

– Кто?-

– Ну, Кустодиев, твой знакомый, что ли? – Но, увидев его презрительную ухмылку, поняла, что зря спросила.

– Ты что, не знаешь, кто такой Кустодиев? Не знать Кустодиева? – Похоже, он оскорбился в лучших чувствах. Подумаешь, какой знаток! Он еще о чем-то там распинался, но меня уже прорвало

– Ах, Кустодиев, ах, Кустодиев! Ну не знаю я, кто он такой, ну и что?! – понесло меня. На нас стали оглядываться. Мужчина в проходе тоже посмотрел в мою сторону и так резко остановился, что шедшая позади женщина с разбегу налетела на него. Они расшаркались в извинениях, и он вышел.

– Все! С меня хватит! – Схватив сумку, я понеслась к выходу, слегка помешкав в дверях, в надежде, что он бросится за мной. Чуда не произошло, и мне осталось только гордо вскинуть голову и уйти.

Вылетев на улицу, стала метаться перед входом, соображая, куда идти. Ну и черт с тобой! Тоже мне интеллигент хренов! Жлоб несчастный! Без тебя обойдусь. Даже в буфет не пошел, чтобы не тратиться. Жмотина! Я была такая злая, что не заметила сразу, как начал моросить дождь. А зонта, конечно, не было, денег на такси тоже, туфли новые жалко, и ни одной позитивной мысли в голове. Так обидно стало, я так ждала этого вечера, предвкушала тридцать три удовольствия, а вышло … Я вытирала слезы, когда вдруг услышала:

– Что же вы без зонта? – Обернувшись, увидела мужчину из театра. Он держал надо мной зонт, предоставив дождю поливать свой необыкновенно-красивый костюм.

– Ой, Давайте вместе под зонт встанем. -

– Нет, лучше мы сядем в машину. Пошли! – Взял меня за руку и быстро потащил к стоянке. У него оказалась огромная машина, черная и некрасивая, похожая на катафалк. Мне, как кинозвезде, открыли дверцу. Я элегантно закинула ножку, а когда вторую оторвала от земли, с нее слетела туфля и шлепнулась в лужу под машину. «Надо же, туфельку потеряла, как Золушка» – подумала я, но у моего спутника, видимо, были другие ассоциации. Он, чертыхнувшись, полез за туфлей, швырнул в салон и с силой захлопнул дверцу. «Подумаешь! Какие страсти! И чего злиться, я ему, между прочим, не навязывалась». Защипало глаза.