Леди Сирин Энского уезда

– Попрошу без оскорблений!

– Пожалуйста, не ссорьтесь, – взмолилась я. – Пока вы ерундой страдаете, Жанку, наверное, пытают.

– Да кому она нужна? – облизывая липкие руки, возразил Пак. – Ларс ее держит, только чтоб ты с крючка не сорвалась. А как только тебя поймает, сотрет ей память и отпустит на все четыре стороны.

– А я ему зачем? Кстати, а Ларс кто? Вампир?

Баба Нюра засмеялась грудным баском.

– Телевизор смотреть меньше надо, – поддержал ее мелкий фей.

– Я видела его зубы, – настаивала я. – И еще у официантов и у охранника.

– Такие? – Пак что-то сделал с лицом, отчего оно сразу стало похоже на оскаленную волчью морду, крошечную, но оттого не менее страшную. – Мы все примерно так и выглядим, когда теряем контроль над внешностью. Слишком много железа, слишком много мягкой хумановской плоти, крови…

Фей рычал. Я как завороженная смотрела на его приближение. Бам! Чайная ложечка быстро опустилась на затылок кровожадного стрекозла.

– Я тебя, Дашка, предупреждала. – Баба Нюра заносила оружие для повторного удара. – Зачаруют тебя!

– Все-все! Я уже совсем безобидный, – захныкал Пак, поднимая руки. – Не надо по голове – она мое слабое место!

– Ларс тоже фей, только покрупнее? – уточнила бабка, возвращаясь к допросу. – Другого вида? А вещая дева ему зачем? Напророчить чего?

– Ларс охотник. Он выполняет заказ. Сирена нужна Господину Зимы.

– А это что за фрукт?

– Король темных фейри.

– Стоп! – Я затрясла головой, которая готова была лопнуть под напором новой информации. – Фейри – это феи. У них есть король. Пока все логично. У короля должно быть королевство. Где оно? Здесь?

– Старая женщина намекала тебе, – укоризненно проговорил Пак. – Мы пришельцы в вашем жестоком мире, изгнанники. Есть другое время, другое пространство, откуда все мы родом. Назовем его, например, Фейриленд.

– А на самом деле как это место называется?

– Самоназвание слишком сложно…

– Понятно. Если есть темные фейри, должны быть и светлые?

– Да. Они служат Дому Лета. Правит ими Янтарная Леди, и именно она отправила в ваш мир своих воинов, чтобы тебя убить.

– На меня нападал паладин по имени Эмбер.

– Я слышал.

– Он хотел забрать меня с собой.

Пак смешался.

– Ну хорошо, не убить, а присвоить. Какая, в сущности, разница?

– А такая, клоп ты вонючий, – подключилась заскучавшая было соседка, – что позволяет нам сделать выбор – к какому дому присоединиться.

Я, слегка озадаченная этим «мы», все-таки кивнула.

– Только мне совсем не хочется ничего выбирать. Я хочу, чтоб все было как раньше – спокойная разумная жизнь без всяких фейских штучек.

Две пары глаз смотрели на меня со здоровым скептицизмом.

– Домов только два? – Баба Нюра была неутомима. – Весеннего и осеннего нет?

Мне вспомнился скрипичный концерт «Времена года», и я удивилась сообразительности соседки.

– Нет. Двух более чем достаточно.

Пока все понятно и логично. Нет, не так – все очень безумно, но в этом безумии прослеживается логика.

– Можно как-то щели законопатить, сквозь которые вы к нам проникаете?

– Ты закроешь один проход, мы откроем десятки новых. Наши миры слишком близки.

Баба Нюра продолжала бомбардировать Пака вопросами, а я на минутку отвлеклась. В комнате разрывался стационарный телефон, и я решила снять трубку. Звонила Аллочка, сонным голоском сообщившая мне, что добралась до дома, приняла ванну и теперь собирается лечь спать и забыть о нашей встрече у ночного клуба. Я горячо пожелала ей приятных снов. Трель домофонного зуммера остановила меня в коридоре. Я нажала кнопку, ожидая услышать бойкий говорок Арбузовой, но домофон молчал. Наверное, мальчишки балуются. «Какие мальчишки в два часа ночи?» – Здравая мысль посетила меня уже под треск входной двери. Замок хлюпнул и вывалился наружу. Из темноты лестничной клетки в мою квартиру ворвались затянутые в черный латекс фигуры.

Я ничего не успела сделать. Эмбер резко заломил мое запястье, я взвыла и не сопротивлялась, когда он втолкнул меня в кухню. Паладинов было трое. Кроме моего старого знакомого, потрепанного, с каким-то пластырем на шее, в крошечную типовую квартирку ввалились еще мужчина и женщина. Все трое отличались огромным ростом и глянцевой, какой-то мультяшной красотой. Желтоватые глаза с вертикальными зрачками полыхали азартом драки и любопытством.

– Ру?би, здесь хуманы! – отрывисто скомандовал Эмбер.

Женщина молниеносно подскочила к бабе Нюре. Соседка, в отличие от меня, вооружиться успела. Сгруппировавшись у мойки, она держала перед животом нож для разделки мяса. Острие угрожающе покачивалось в сантиметре от латексного комбинезона.

– Отойди, шаланда, а то проткну.

Шаланда широко улыбнулась, блеснув клыками, и шагнула вперед. Лезвие ножа погнулось и треснуло. Металл раскалился докрасна, баба Нюра разжала пальцы.

– Не убивайте старуху, о отважные паладины Лета, – покачиваясь на люстре, завел Пак. – А ты, старая женщина, оставь недобрые мысли, ибо бессильно ваше хумановское оружие против чародейских тел высших фейри.

– И ты здесь, зеленый, – равнодушно проговорил Эмбер, сильным толчком отправляя меня на диванчик. – Обездвижь старуху, Руби, мне не нужны трупы.

– Я давно никого не убивала, – раздраженно обернулась женщина. – Позволь мне, господин.

На груди маньячки я заметила большой кулон в виде улитки.

– Нет! – Эмбер движением подбородка велел мне подвинуться и уселся рядом, вытянув ноги. – Старая кровь отвратительно пахнет, я не намерен терпеть вонь. Неизвестно, сколько нам здесь ждать, пока Эсмеральд подготовит переход.

Женщина вытянула руку и подула на ладонь, поднимая облачко блестящей пыли. Баба Нюра, бочком пробирающаяся к посудному шкафчику за другим ножом, замерла. Белесые старушечьи глаза остановились, и моя соседка кулем свалилась на пол.

– Как прикажет мне господин. – Руби ногой задвинула тело в угол и с размаху села на табурет.

Дерево хрустнуло, но выдержало. Недаром Михалыч носит звание лучшего энского табуреточника.