Мать четырех ветров

– Только попробуй! – Я сделала раздраженный пасс, Иравари опять появилась в полный рост. – К тому же мэтр Кляйнерманн обижен на меня безмерно.

– За то, что ты его на растерзание лицедейке оставила? – оживилась собеседница. Когда я ей в лицах «про сыночков да дочек» рассказывала, она хохотала до слез.

– И за это тоже. Знаешь, он вообще в последнее время какой-то неспокойный и смотрит на меня уж очень… Знаешь, я, наверное, личину надевать больше не буду. А то поклонников образовалось – не продохнуть.

– Ну-ка, ну-ка… – потерла руки демоница, ее длинные алые когти хищно блеснули. – Давай пальцы загибать. Значит, Игорь, толку от которого немного, рутенский знакомый Ванечка – а подведи-ка ты его к зеркалу какому-нибудь, очень интересно посмотреть, как он изменился, – загадочный капитан стражников, почти родственник Зигфрид и законный супруг. Я никого не пропустила?

– Супруга можешь смело вычеркивать, – мотнула я головой. – Даже если он явится пред наши светлы очи и будет петь серенады, это будет говорить лишь о том, что ему что-то нужно в Кордобе.

– Тут мне возразить нечего, – погрустнела Иравари. – Но ты тоже пойми: его не для любви воспитывали, а чтоб княжеством править.

– Думаешь, он уже развелся со мной? – Я спрашивала осторожно, эту тему с подругой мы никогда не обсуждали, и мне не хотелось, чтоб она думала, что меня занимают такие девчоночьи мысли.

– Нет.

– Не думаешь или не развелся? – Я дышала ртом, чтобы не шмыгать носом.

– Тут такое дело, любезная княгиня, – сладким, просто-таки сиропным тоном ответила демоница. – Замуж-то выскочить можно и без наличия супруга, а вот для развода должны оба присутствовать.

– Но я думала, ему достаточно будет указ издать.

– Вас маг венчал, благословления Источника испрашивал, так что Источник вас и развести должен.

– А почему ты раньше мне об этом не говорила?

Иравари поправила мантилью.

– Просто к слову не пришлось. К тому же это ничего не меняло. Твоя жизнь была под угрозой, и даже если бы тебе для спасения нужно было гарем на восточный манер себе завести, я бы все равно не возражала. Кстати, о гаремах. Давай поговорим о капитане. Как он тебе? Хорош?

– Да обычный дядька, – задумчиво ответила я. – Не урод и не красавец, не маг. Боец он хороший. Это я тебе точно говорю, он так движется, что понятно – фехтовальщик. Я бы с ним с удовольствием…

Я зевнула просто отчаянно.

– Ладно, наверное, спать пора.

– А с маркизом мы ничего так и не придумали?

– Почему не придумали? Мы его властям сдадим, пусть с ним король разбирается.

– На каком основании?

– Обыск надо у касатика устроить, основания сразу отыщутся. Надо только его логово тайное найти. Я повороты не считала, но думаю, с закрытыми глазами, куда меня вели, вспомню. Вот в доносе точный адрес и укажу.

– Да его десять раз предупредят, он все перепрятать успеет. Скорее всего, у него в страже свои шпионы имеются. Ты же знаешь, какие тут люди продажные, за горсть дублонов маму родную продадут.

Я с хрустом потянулась и опять зевнула.

– Ты права, никого в эти планы посвящать нельзя. Где, говоришь, у нас эликсир бодрости?

– Лутоня, прекрати! Ты его, эликсир этот, как ключевую водицу хлебаешь, так и помереть недолго. Ты, наверное, и чувств поэтому сегодня лишилась. Никакой же организм такого напряжения не выдержит…

Но я уже доставала из пристенного сундука бутыль и вытаскивала притертую пробку. Терпкий запах полыни защекотал ноздри.

– Вот честное слово, в последний раз. Завтра целый день спать буду.

– Надень что-нибудь блестящее, я тебя подстрахую.

Я выдохнула и отхлебнула горькое питье.

– Я тебе потом все подробно расскажу; все равно, если что-то случится, на помощь ты не прилетишь.

– Ну хоть шпагу возьми.

– Поучи жену щи варить, – весело огрызнулась я, уже вытаскивая из-под кровати сверток с оружием и удобные кожаные ботфорты, в которых бегать во время ночных вылазок было гораздо удобнее, чем в туфельках.

– И морок при мне сотвори, чтоб я со стороны его оценила, – никак не хотела отпускать меня подруга.

Я послушно напряглась, притягивая к себе решетчатую лунную тень и далекие отблески звезд. Материал для личины был первосортный, кокон получался плотным, почти осязаемым.

– Прекрасно! – одобрила Иравари после внимательного осмотра. – Удачи тебе! И если ты, маленькая разбойница, обманешь меня и целый день завтра в кровати не проведешь…

Я не дослушала, ускользая в темноту коридора. Невежливо удаляться, кажется, входило у меня в привычку.

Капитан Альфонсо ди Сааведра был счастлив. Представление его скромной особы тайной курии прошло успешно, и будущность бравого вояки рисовалась в самых радужных тонах. Гранды стихийных домов одобрили его кандидатуру, и должность кордобского алькальда, пустовавшая уже несколько десятков лет, сегодняшней ночью оказалась занята. Занята им, Альфонсо Фонсега Диас Кентана ди Сааведрой. И может быть (бывший капитан городской стражи очень на это надеялся), со временем ему будет позволено присоединить к цветистой фамилии матери небольшое дополнение – Акватико, ибо один из четырех стихийных грандов приходился ему отцом. Как всякий элорийский бастард, дон Сааведра к вопросам чистоты крови относился крайне щепетильно и мог порвать глотку любому наглецу, осмелившемуся усомниться в его благородном происхождении. Достойная матушка нового алькальда, терпеливо ожидающая вестей в своем поместье, являлась светской супругой дона, супругой неофициальной, ибо благословления Источника на сей брак испрошено не было. Дон Акватико, уже будучи в летах, увлекся светлоглазой прелестницей не на шутку. И не остановило его, что избранница магической силой не обладала. А донья Мария, единственная дочь провинциальных дворян… Бывает, ведь бывает такое, когда молоденькая девушка влюбляется во взрослого мужчину, почти старика. Потому что он умен, потому что обладает властью, потому что… Ах, к чему искать причины там, где все решает любовь, чувство загадочное и логике неподвластное? Алькальд мысленно пообещал себе сегодня же отписать матушке, чтоб она разделила с ним радость триумфа. «Ах, Альфонсито, – часто говаривала она, на мгновение подняв глаза от сложной вышивки или отведя в сторону кисть, которой наносила тонкие линии на отрез восточного шелка. Юный Альфонсо любил в такие минуты сидеть рядом с ней на устойчивом трехногом табурете и наблюдать за сосредоточенным прекрасным лицом, за четкими движениями тонких холеных рук. – Дорогой мой, тебя ждет великая судьба, я верю в это всем сердцем». Ну, теперь ее душа может быть спокойна, сын достиг определенных высот и с вершин этих сможет оказать некую помощь своей семье. Дон Сааведра счастливо вздохнул и поднял взгляд к благоволящим к нему небесам.