Проклятие – миньон!

Все-таки ардерские женщины уступают в уме мужчинам, даже венценосные. Как же она справляется здесь со всем, бедняжка?

– О лорде Оливере Виклунде, – объяснила я добродушно, – и о его шевелюре. Как изменить цвет глаз, я еще не придумал, но со временем…

Я смолкла, пережидая приступ монаршего хохота.

– Вы такой милый дурачок, Шерези, – наконец проговорила ее величество, – милый маленький дурашка. Как называют вас друзья? Басти? Ах, нет. Мармадюк говорил мне, вы – Цветочек. Я тоже буду звать вас так.

– Как будет угодно моей леди, – ответила я и покраснела.

Все-таки ардерские женщины, чьим представителем я являюсь…

– Итак, Гэбриел ван Хорн теперь ваш враг? Не смущайтесь, милый. Мармадюк успел мне обо всем рассказать. Вы раздавлены или уже готовите месть?

Я вспомнила свой эпохальный плевок перед Гэбриелом.

– Вы думаете, мне следует вызвать его на дуэль?

– Никаких дуэлей, Цветочек! Это слишком прямолинейно и слишком по-мужски. – Тут ее величество мне подмигнула. – Так что у вас там? Амулет? Подвеска?

– Не думаю, что понимаю, о чем говорит моя леди.

– Мне велеть вам разоблачиться? – опять чуточку металла в голосе. – Вы же понимаете, что если я сейчас захочу вас раздеть, вы сделаете это?

– Понимаю. – Я посмотрела в сторону окна, за которым сияли авалонские луны: бежать не удастся.

Вот и закончилась моя история. Дальше меня ждет позор, общественное осмеяние и порицание и в худшем случае – казнь, а в лучшем – позорное изгнание. Реветь хотелось уже нестерпимо.

– Я – золотая кость Ардеры, на меня не действует колдовство фей. Так как тебя зовут на самом деле, милая? – Аврора поднялась из кресла, приблизилась и опустила ладони на мои плечи.

– Бастиана. – Я чуть склонилась, расстегивая под сорочкой пояс, и разревелась.

Слезы приносили облегчение, я плакала обо всем сразу: от обиды на Гэбриела, от неприглядной будущности, от стыда, от беспомощности и от того, что все наконец закончилось.

Королева отпустила мои плечи и хлопнула в ладоши:

– Пояс! Слава Спящему, я уж думала, ты подверглась необратимой трансформации, чтоб пролезть в монаршью постель!

А так можно было? Я не про постель, а про трансформацию, и, надеюсь, на этот раз не вслух, а мысленно.

Я всхлипнула и вытерла лицо рукавом. На казнь меня прямо отсюда поведут? И казнить как будут? Удушением или утоплением? Хотя я же не дворянин, меня и более кровавым способом жизни лишать можно.

– Что такое колесование? – Аврора склонила голову к плечу. – Ты бормочешь все время что-то странное.

– Это такой вид казни, малихабарской, скорее всего. У меня матушка, когда по малихабарской мифологии полотно писала, заставила меня много про тот край изучать, для достоверности. Потому что у нее самой все время на творчество уходит, а я… И-ик… Простите, ваше величество, у меня не получается себя полностью контролировать, особенно с похмелья. Я даже не всегда понимаю, когда говорю вслух, и… Простите!

– Ты пьяница?

Ну вот опять! Что за странные предрассудки? То Виклунд, то я.

– Скорее нет, чем да.

– Тогда зачем пила, если знаешь, как на тебя это действует? Ах, понимаю. Крошка канцлер тебя подпоил, чтоб воспользоваться?

– Канцлер? – Я протестующе икнула. – Не канцлер, а ван Хорн, то есть ван Харт… Ну то есть Гэбриел.

– Это вопрос времени. – Аврора вернулась в кресло и устроилась в нем с удобствами, видимо, казнить меня прямо сейчас она не собиралась. – Лорд Адэр, отойдя в чертоги Спящего, что, как ты понимаешь, в его возрасте может случиться в любой момент, передаст должность наследнику. И кстати, зная кое-что о его зяте, старичок сегодня максимально отодвинул этот грустный миг, о покушениях он теперь может не волноваться.

Я икнула на этот раз удивленно, потому что Аврора сочла необходимым пояснить:

– Сомневаюсь, что канцлер ван Хорн своими руками приблизит возвышение бывшего наследника. Изящный ход. Бастиана, о чем ты думаешь? Когда ты не бормочешь, мне сложно это понять.

– Вы говорите в точности как мой лорд.

– Твой лорд? Мармадюк? Ну, знаешь ли, близкие люди со временем перенимают манеру речи и образ мыслей друг друга.

Близкие люди? А Мармадюк, между прочим, вам рога сейчас наставляет, леди, колосистые, то есть ветвистые. Вот что значит мужчинам доверять!

– Кстати, где мой шут? – Королева взглянула за окно. – Он покинул меня более двух часов назад с тем, чтоб лечь спать. Хотя, знаешь, все к лучшему. Иногда у женщин возникает потребность побыть в абсолютном одиночестве, чтоб помечтать или поплакать.

Взгляд Авроры переместился на стену, туда, где висел портрет Этельбора, и глаза ее на самом деле увлажнились.

– Я иногда прихожу сюда, милая, именно когда хозяин сих покоев отсутствует.

– У лорда Мармадюка нет личных слуг, могущих нарушить уединение, – кивнула я с пониманием, – здесь ее величество никто не потревожит.

– Кроме мыслей. – Аврора поднесла ладони к лицу и будто стерла с него всю грусть. – Так что ты собираешься делать дальше?

– Теперь, когда мой обман раскрылся? – Свои слезы я вытерла рукавом. – Принять положенное мне наказание со всем возможным достоинством.

– Святые бубенцы! Только не начинай опять про колесование. Если бы мне хотелось тебя наказать, я сделала бы это и без предварительной беседы. Итак, твой обман раскрыт, но останется без последствий, если о нем не узнает никто, кроме меня. В противном случае, как ты понимаешь, мне придется изобразить неведение и отправить на эшафот наглую девку.

– Так я могу продолжить?…

– Продолжить, Цветочек, и победить! Ты должна стать блистательным миньоном и утереть нос всем этим дворянским отпрыскам, доказать, что ардерская женщина стоит больше мужчины или даже сотен мужчин!

Я смотрела на свою королеву, веря и не веря. Что толку от моей гипотетической будущей победы, если о ней будут знать всего двое – я и она, две ардерские женщины?

– Не двое, а трое.

Тысяча фаханов, я опять говорила вслух! Аврора продолжила:

– И один из нас мужчина. Мармадюк тоже осведомлен о твоей маленькой тайне, между ним и мною нет секретов, так что если мой достойный шут начнет подбивать к тебе клинья…

Я смутилась:

– Тут вы можете быть спокойны, ваше величество, занятия любовью губительны для фейского колдовства, поэтому мне придется блюсти свою девичью честь, чтоб оставаться благородным кавалером.

– Ты все еще дева? – Аврора хихикнула. – С твоей-то внешностью и страстной натурой? Как тебе это удалось?