Волчья кровь

– У меня кариес. – Яся поморщилась, с содроганием вспомнив недавнюю экзекуцию.

– Уже нет. – Владислав Дмитриевич постучал ручкой по подлокотнику кресла. – Скажу честно, я невероятно рад тому, что прочел в медицинском заключении. Я, конечно, надеялся, что в столь юном возрасте ты еще не успела нажить серьезных болячек, но, принимая во внимание твой образ жизни… – он многозначительно замолчал.

– Принимая во внимание мой образ жизни, вы ожидали как минимум сифилис или гонорею, – закончила за него Яся. – Я же вам говорила.

– Да, – он кивнул. – Но я должен был убедиться.

– Зачем? Для чего вам так важно, чтобы я была здорова?

– Затем, что мне нужна здоровая невестка.

– Кто? – переспросила Яся. Что-то не то у нее сегодня со слухом, вроде и лор осматривал…

– Невестка, – повторил благодетель.

– А я тут каким боком? – Она одернула юбку, нервно покосилась на кожаную папку.

– А в тебе, Ярослава, я как раз и вижу свою будущую невестку.

Вот и приплыли! Это ж бред какой-то: она – невестка олигарха!

– И вас в этом вопросе волнует исключительно состояние моего здоровья? – изумилась Яся. – А ничего, что вы нашли меня на помойке? Ничего, что тот, для кого вы так стараетесь, может не захотеть такую жену?

– Внук, – Закревский холодно улыбнулся. – Ярослава, речь идет о моем внуке. И я ни на секунду не сомневаюсь, что он не захочет такую жену.

– Тогда зачем?

– Считай это моей стариковской блажью.

– Нет уж, простите! – Яся подалась вперед, заглянула ему в глаза. – Коль уж вы решили втянуть меня в свои игры, то будьте любезны объяснить правила. На кой хрен внуку миллионера жениться на бомжихе? Какой в этом смысл?

– Для внука миллионера смысла нет никакого. – Благодетель продолжал улыбаться, но улыбка его была совсем не дружеской, волчий оскал, а не улыбка. – Смысл есть для самого миллионера.

– Тогда объясните! – потребовала она. – Потому что, если не объясните, я пальцем о палец не ударю, чтобы вам помочь.

– Что ты знаешь о высшем обществе? – вдруг спросил Владислав Дмитриевич.

– В каком смысле? – растерялась Яся.

– В любом. Ты имеешь хоть минимальное представление о том, как живут такие люди, как я?

– Минимальное имею. Я работала сортировщицей макулатуры, если вы еще не в курсе. Я много читала…

– Не продолжай, – он нетерпеливо взмахнул рукой. – Я знаю всю твою биографию.

– Как?! – В желудке вдруг сделалось холодно и колко.

– Обыкновенно. Вениамин собрал всю необходимую информацию. Хватило суток, чтобы проследить твой жизненный путь, начиная с Дома малютки и заканчивая полигоном бытовых отходов.

– Лихо, – только и смогла она сказать.

– Не лихо, а профессионально, – поправил благодетель. – Так что ты знаешь о моем мире, Ярослава?

Он ее экзаменует? Ну что ж, ей тоже есть чем его удивить.

– Закревский Владислав Дмитриевич, медиамагнат, владелец заводов, газет, пароходов. Был женат шесть раз, столько же раз овдовел. Единственный сын таинственным образом исчез десять лет назад, из близких родственников остался внук, Закревский Вадим Сергеевич. – Наблюдать, как меняется в лице благодетель, было приятно. Пусть не думает, что он один тут всезнающий. – Это только навскидку, а если покопаться в памяти, можно нарыть еще с десяток имен ваших бывших и нынешних любовниц.

– Ты знала это с самого начала? – произнес благодетель каким-то странным, точно треснувшим голосом.

– Ну, в первые минуты я, конечно же, не поняла, что это вы. Кто бы мог подумать, что тот самый Закревский может вот так запросто прогуливаться по свалке! Это я уже потом все сопоставила, вспомнила фотографии.

– Откуда они у тебя?

– Я же вам минуту назад говорила, что работала сортировщицей макулатуры, а макулатура – это не только книги, но еще журналы и газеты.

Закревский молчал очень долго. Яся ждала. Может, и зря она рассказала про газеты? Может, лучше было бы прикинуться безмозглой овцой, но уж больно обидно стало. Петя бы ее не одобрил, Петя всегда считал Ясю излишне горячей, говоря, что спешка нужна лишь при ловле блох, а во всех остальных делах необходимо проявлять осмотрительность. Как он там без нее? Наверное, с ума сходит…

– Ну что ж, – наконец произнес Владислав Дмитриевич, – полагаю, что так даже лучше. Ты, Ярослава, несомненно, очень ценное приобретение.

Он так и сказал «приобретение», точно она вещь, а не человек. Вот оно, настоящее лицо медиамагната, владельца заводов, газет, пароходов…

– Ты мне подходишь.

– А я решу, подхожу вам или нет, только после того, как вы объясните, что задумали. – Все, надо брать быка за рога. Иначе Закревский так и будет ходить вокруг да около. Иначе ей никогда не узнать правды.

– Ярослава, ты зарываешься. – В его голосе не было угрозы, скорее одобрение.

– Я не зарываюсь, я пытаюсь понять, во что вы меня втягиваете.

– Хорошо. – Благодетель хлопнул ладонью по подлокотнику кресла. – Коль уж ты владеешь достаточной информацией, подробности своей биографии я опущу и скажу пару слов о своем внуке. Ты не поленилась, посчитала моих жен и любовниц, а что знаешь об этой стороне его жизни?

Яся на секунду задумалась, потом отрапортовала:

– Два брака, оба закончились трагично. С первой женой ваш внук попал в автокатастрофу, она погибла на месте, он отделался легким испугом. Вторая жена разбилась на горнолыжном курорте. Неудачное падение, перелом шеи. – Она замолчала, вспоминая подробности. – Больше в брак не вступал, но любовниц имел несметное количество. Кажется, в этом плане он вас переплюнул.

– Довольно, – резко перебил ее Владислав Дмитриевич. – Я уже понял, что журналисты – это зло. Столько грязи…

– Журналисты – это не зло, – усмехнулась Яся. – Неразборчивость в связях – вот настоящее зло.

– Будешь читать мне нотации? – усмехнулся благодетель.

– А нужно?

Вместо ответа он покачал головой и произнес устало:

– Так даже лучше, теперь тебе будут понятны мои мотивы. Неразборчивость в связях – это ключевой момент. Мой внук прожигает жизнь. Дважды став вдовцом, он пришел к выводу, что семейное счастье не для него.

– А вы считаете иначе?