Цербер-Хранитель

– А где вы ее подобрали, Харон? – Милочка закурила следующую сигарету.

– В лесу, – ответил тот уныло.

– Прямо в лесу? Вы там грибы собирали?

– Я там ехал на ночную смену. – Харон тоскливо вздохнул, а потом сказал, снова обращаясь только к Мирону: – Давай пройдемся, пока полиция не приехала.

Он встал, коротко, как-то по-старомодному, кивнул Милочке и шагнул в темноту.

Мирон глянул на Милочку, виновато пожал плечами и поспешил за Хароном.

– Было приятно познакомится! – послышалось им вдогонку, и Мирон так и не понял, искренне это было сказано или с издевкой, потому что ничего приятного в общении с Хароном обычный человек не нашел бы даже при большом желании.

– Удивительно настырная особа, – проворчал Харон, бредя по дорожке.

– И не говори! – согласился с ним Мирон. – Вредная баба – жуть!

– Она не вредная. – Харон замедлил шаг. – Она настырная. И очень наблюдательная. И ей понравились мои маски. – В сиплом голосе Харона послышалось удивление. – По крайней мере те, что в свободном доступе.

Удивление это было Мирону понятно, потому что одним из увлечений Харона было создание посмертных масок. Такое себе увлечение, надо сказать, но маски получались столь же жуткими, сколь и реалистичными. Коллекция у Харона была немалая. Он никогда не делал слепки без разрешения родственников. Иногда он даже умудрялся испросить дозволение на посмертный портрет у самого усопшего, так сказать, накануне перехода в мир иной. Некоторые разрешения были бескорыстными, за другие приходилось платить родственникам или предлагать скидку за услуги, связанные с погребением. Почти всегда Харону удавалось договориться. Он не делал посмертные маски со всех своих клиентов. Мирон никак не мог уловить систему, согласно которой тот выбирал натуру для работы, а спрашивать напрямую не хотел. Может, боялся получить ответ, который ему не понравится?

В зале с масками сам Мирон был всего лишь один раз. Ему хватило. Нет, его не мучили кошмары, но ощущения после посещения этого паноптикума остались тягостные. Словно бы Харон умудрялся поймать в свои сети саму смерть, и она злилась, недобро кривила бледные губы, зыркала из черных провалов пустых глазниц. Зал с масками был, так сказать, для личного пользования. Тем удивительнее был тот факт, то Милочка оказалась именно в нем. Еще удивительнее был факт, что Милочку маски не напугали, а заинтересовали. Чуден мир!

– Ты решил, что скажешь в полиции? – спросил Мирон, подлаживая свой шаг под шаг Харона. – Может, порепетируем для начала?

– Не надо. – Харон мотнул лысой головой. – Я скажу правду. Почти правду. Я ехал на работу, увидел на дороге кровь, почуял запах гари…

– Гари? – Мирон замедлил шаг.

– Там что-то взорвалось или сгорело. Какое-то транспортное средство. Если судить по ее одежде, мотоцикл.

– Она слетела в овраг на мотоцикле? – спросил Мирон и сам же себе ответил: – По ходу, так и было. Она ж пьяная вдрызг. Мы взяли кровь на алкоголь, но, думаю, там и дурь какая-нибудь тоже нашлась бы. Накидалась, села на мотоцикл и слетела в овраг.

– Нет. – Харон покачал головой.

– Как – нет, если все сходится? – удивился Мирон.

– Она не слетела в овраг. Сначала она упала на дорогу. Там были следы торможения.

– И?

– И лужа крови.

– И? – Мирон старательно пытался врубиться в то, о чем толкует Харон, но бессонная ночь давала о себе знать.

– Ее, – Харон передернул плечами, словно ему было неприятно само упоминание Джейн, – я нашел внизу, на дне оврага. И где-то там же внизу догорало транспортное средство. Теперь понимаешь?

Мирон начал понимать. Если девчонка слетела с трассы и там же приложилась головой об асфальт, то и найти ее Харон должен был на дороге, а не на дне оврага.

– Может, померещилась? – спросил Мирон на всякий случай.

– Что? – Харон посмотрел на него как на умственно отсталого.

– Кровь на асфальте.

– Не померещилась. И у меня прекрасная зрительная память.

– Ни секунды в этом не сомневался. – Мирон взъерошил волосы. – Выводы какие? Что там на самом деле произошло? Как она оказалась внизу? Сползла с дороги?

– В таком состоянии? – Харон неодобрительно поморщился. – Ты же врач, Мирон.

– А что за следы торможения?

– К следам я не присматривался – только к луже крови.

– То есть, ты сейчас пытаешься мне сказать, что ее кто-то сбил на той дороге?

– Не пытаюсь, я говорю тебе, Мирон, эту… девушку столкнули с дороги намеренно.

– Зачем?

Мирон остановился, дернул Харона за рукав пиджака. Тот мягко, но настойчиво высвободил свою руку.

– Чтобы спрятать, – сказал равнодушно.

– Девушку?

– Тело. Кто бы это ни был, он решил, что она мертва.

– Почему? – Разговаривать с Хароном всегда было тяжело, а сейчас тяжелее в разы. Каждое слово из него приходилось вытягивать клещами.

– Потому что даже я так решил. В первое мгновение.

– А, ну если даже ты так решил, то это весомый аргумент.

На самом деле это и был весомый аргумент. Человек, большую часть своей жизни посвятивший служению смерти, не мог ошибаться в такого рода вещах. Но все равно ошибся. Почти.

– Она должна была быть мертва. – Харон снова побрел по дорожке.

– Ты поэтому привез ее в контору? Ты думал, что ей уже ничем не помочь?

– Я думал, что она умрет с минуты на минуту.

– А она все не умирала и не умирала.

– Ошибка мироздания. – Харон пожал плечами. – До сих пор не могу понять, как такое возможно.

– Слушай! – Мирон нырнул в темноту вслед за Хароном. – А расскажи-ка мне, где все это случилось!