Растопить сердце Льва

Усмехаясь ярким воспоминаниям о чете Кравцовых, их симпатичной дочери Алисе и безумном псе Лаки, Лев сдал пальто в гардероб и, предъявив приглашение, прошел по не задействованному в экспозиции узкому коридору в белый зал.

Как Ассоциация достала проходку? Лев представления не имел, но сегодня утром обнаружил конверт с приглашением на своем рабочем столе.

– Лев? – на него тут же наткнулась Лиля Никитина собственной персоной. – Ты же не поклонник искусства, – улыбнулась жена второго лучшего друга, Руслана, и подруга Риты по совместительству. Было у Льва смутное подозрение, что несколько лет назад она всерьез пыталась их с фото-графиней свести, но потерпела неудачу и имела теперь на него небольшой, но очень острый зуб.

– Меня пригласили, я пришел, – пожал плечами и красноречиво махнул приглашением.

– Ты не пожалеешь, выставка замечательная. Ой!

Свет моргнул несколько раз, и на зал опустился приятный полумрак. Теперь освещались только фотографии, стол и невысокая сцена, на которую только что поднялся улыбчивый мужчина в черном костюме-тройке.

– Добро пожаловать на открытие дебютной выставки уже известной многим фото-леди Маргариты Соколовой! Она уже грозит мне кулачком за излишний пафос, но как напутствовал друг мой Герман, ляпнешь, Славик, глупость – двину по башке штативом.

Смех над незадачливой шуткой затих, стоило Рите подняться на сцену. За локоть ее поддерживал высокий блондин, который в досье числился как Герман, двоюродный брат. Тоже фотограф. Но какое он имел значение, если рядом с ним шло чудо?

Он видел Риту в драной майке на рок-концерте, видел в побитом жизнью осеннем пальто и смешной шапке с ушками, видел растрепанную, сонную, в домашнем халате. Но никогда в элегантном обтягивающем стройную фигурку платье в пол. Цвету платья Лев никак не мог подобрать название, наверное, цвет летнего безоблачного неба – лучшая метафора, что он мог придумать.

Несмотря на волну чувств, на лице Льва не дрогнул ни один мускул. Только темно-синий пиджак вдруг стал жутко неудобным, а ворот черной рубашки внезапно показался узким.

Взглядом он следил за каждым движением чуда и, сам от себя не ожидая, сделал небольшой шаг вперед, когда девушка оступилась, не справившись с высокими каблуками. Но Рита тут же выровнялась и обернулась, открыв зрителям обзор на обнаженную до пояса спину: платье держала только тонкая золотая цепочка сверху.

Сконфуженно покрасневшие щеки, небрежно отведенные назад светлые локоны и дрогнувший в руках микрофон.

Лев считал ее волнение по едва заметно дернувшемуся уголку рта, по блуждающему взгляду. Но держалась она молодцом, голос звучал уверенно:

– Дорогие друзья! Спасибо, что пришли. Я, если честно, не ожидала, что вас будет так много. Я немного волнуюсь и не умею говорить речи, поэтому не судите строго. Рада приветствовать вас на открытии выставки фото-портретов «Лица и души». Я собирала эти снимки много лет, за каждым из них стоит своя история. Вы можете прочитать подробности рядом фото или в буклете. Истории этих фотографий не менее интересны, чем графика, уверяю вас. Сегодня целый вечер я здесь, с вами. Если возникнут какие-то вопросы, захотите поделиться впечатлениями или высказать критику я…

Лев заметил, как застыл блуждающий взгляд. Проследил за ним, но не смог понять, кого же увидела Рита. Просто не успел, потому что девушка камнем рухнула на пол, потеряв сознание.

Микрофон с громким треском упал рядом.

В следующую секунду он уже мчался сквозь толпу, расталкивая людей, и зло рычал:

– Я гребаный доктор, разошлись все. Пустите к пациенту!

Глава 5

Рита

Стоять на сцене – удивительное чувство, от которого дрожь пробегает по телу. И страшно, и приятно, и голова опять немного кружится. Рита чуть не подвернула ногу и обернулась, чтобы поймать успокаивающий взгляд брата. Все в порядке.

Снова выпрямилась и повернулась к залу. Как ее инструктировал Герман? Нужно сосредоточиться на одном человеке и говорить для него.

Зацепиться взглядом за лица в полумраке никак не получалось. Она говорила на автомате, но, кажется, зрителей ее речь вполне устраивала.

Зацепилась. Рядом с фуршетным столом стоял мужчина, при виде которого и так разогнавшаяся в венах кровь резко ударила в голову. Организм сдался и выключил свет.

Вольский. Ей не показалось? Это был Вольский!

Человек, который сломал ее жизнь, но по-прежнему наслаждался каждым прожитым днем, обласканный критиками и женщинами. Она точно знала, что Алексей Вольский, ее первая любовь и первый учитель по фотоделу, живет припеваючи. Но Рите и в голову не могло прийти, что у него хватит наглости явиться на открытие выставки.

Герман никогда бы его не пригласил.

Лев

– Вы врач? – блондин помог ему подняться на сцену.

Лев на вопросы не отвечал. Не до них сейчас. Пощупал пульс – на месте. Дыхание тоже. Похоже на банальный обморок, но кто знает…

– Она пила что-то? Стакан есть? – первая мысль про яд. Не убить, иначе она была бы уже мертва, а просто напугать.

– Нет, я не дал, чтобы не набралась раньше времени на нервной почве, – отрапортовал Герман.

– Хорошо, это ты молодец, – бегло осмотрел руки и шею.

Если был какой-то укол в толпе, то его могли сделать и через тонкую ткань платья. Нужно в больницу. Маска спокойствия и сосредоточенности отлично скрыла острый приступ страха, граничащий с паникой. Потерять ее так быстро? Нет, это невозможно. Так не будет, так не должно быть. Только не сейчас, когда он впервые за многие годы поверил в свои силы и приготовился защищать эту девушку от всех бед мира.

Но, как всегда в такие моменты, в голове включился холодильник. Он заморозил эмоции, осталась только логика. Только факты и быстрые, выверенные действия.

– Лев, что с ней? – это уже Лиля. Видимо, прибежала за ним.

– Похоже на простой обморок, но я не могу гарантировать точно. Едем в больницу.

Легко подхватил девушку на руки и под взглядами сотни приглашенных вынес из зала. Только за спиной успел расслышать:

– Лиль, он правда доктор?

– Что-то вроде того.

Молодец, Никитина, не сдала. Она точно знала, что Лев Залесский никакой на хрен не доктор.

В гардеробе одной рукой он достал номерок и закутал девушку в свое пальто. До машины всего пара метров. Уже в дверях его догнал Герман.

– Я поеду с вами! Мои ребята здесь все разрулят.

– Хорошо, нужно ее придержать в машине, – кивнул Лев. – Если будет рвать, переверни на бок. Мало ли. Могла она принять успокоительные или другие таблетки?

– Если только дома.

– Понятно.

* * *

Двигатель проворного внедорожника взревел. Лев выкрутил печку на максимум и врубил подогрев сидений. Набрал номер Павла.

– Мне нужна больница. Быстро. Отдельная палата. Нет времени объяснять.

– Понял. Повиси секунду, – спокойный мужской голос. Меньше минуты стандартной мелодии. Голос вернулся в эфир. – Центральная больница номер один. Ехать десять минут. Назовешь в приемном свое имя, вас проводят.