Любовь без страховки

Что самое ужасное, Роман всё так и понял. Он вообще сразу всё понимал и только удивился:

– Так это я – воплощение мирового зла?

Ирина, убитая, потом себя добивала: а она не из того же круга? Не из того же теста? Рафинированная музыкантша, жизнь которой проходила среди роялей и фортепьян! С какой стати она выпалила свои обвинения, да еще так пафосно? Как будто прохожие и в самом деле не свинячат и не бросают себе под ноги окурки и прочую дрянь. Да она же сама завела целую фоторубрику о стихийных свалках – «Мусорный ветер», которая каждый номер пополняется новыми «пейзажами»! И в конце концов, это общее место – поругать грязь на улице, что такого Ромка сказал-то?!

Словом, это был кошмар, от которого надо как-то избавляться. И если в каких-нибудь семьях кошмар – это скандал с битьем посуды, то для Голубевых достаточно было такой вот сцены у ворот, чтобы оба потом по-настоящему мучились и думали, что делать.

Действительно, что, изводилась Ирина. А может, это не случайно, может, это кризис семейной жизни, которой как раз пять лет – самый кризисный срок? И всё тем серьезнее, чем нелепее поводы для ссор? Ну, зажарила она тогда курицу на ужин, что для нее – подвиг, ну, рассказала Роману о крысах, он понял. А дальше? Заранее кур припасать, и побольше?

О выходах из кризиса она читала, варианты предлагались разные: сходить к психологу, провести отпуск врозь, чтобы соскучиться, провести его, наоборот, вместе, но как-нибудь необычно. Ирине больше нравился последний вариант. Но отпуска нет! Отпуск не грозит ни ей, ни Роману, по крайней мере до осени. Оба – руководители, не могут же они, как дети, вдруг бросить дела из-за своих прихотей. А что-то делать надо срочно, осени ждать нельзя.

И Ирина придумала эту поездку по Золотому кольцу. Всего четыре дня. Два из них – выходные, дела не пострадают. Она и он, и никого больше, даже автомобиля – за рулем не отдохнешь. Демократичная автобусная экскурсия. Никакой пошлой заграницы – своя русская старина. Сергиев Посад, Владимир, Суздаль – ведь прелесть. Они полностью сменят обстановку, расслабятся, переключатся. Главное – ни одного знакомого лица. Ирина, выбирая тур, специально съездила в Москву, в турфирму, о которой в Белогорске слыхом не слыхивали.

Правда, муж был не очень доволен, называя предстоящую поездку «очередным чудачеством», «лжеэкзотикой» и «студенческой выходкой», – но в пять утра проснулся и в общественный транспорт полез.

В свой туристический автобус, лимонный, с зеленой и оранжевой полосами, который еще немного – и уехал бы без них, Голубевы садились последними.

– Покатим со всеми удобствами, – заключил Роман, увидев единственные свободные места в самом конце салона.

Он думает, что это сказано с иронией! Да ничего, автобус приличный, комфортабельный, чехлы чистые, кондиционеры дуют. Может, не очень будет трясти? Осматриваясь, Ирина столкнулась взглядом с миловидной женщиной лет тридцати. Та неуверенно кивнула.

Ирина опешила. Приехали. И это называется – ни одного знакомого лица! Правда, лицо было едва знакомым, но запоминающимся: яркие голубые глаза и волнистые черные волосы. А вот имя всплывало с трудом. Кажется, Елена, ландшафтный дизайнер. Она им помогала приводить в порядок сад, когда они решили выкупать дом и начали по-хозяйски обихаживать территорию. И мальчик-подросток вместе с ней. Видимо, сын – лицо такое же.

Вот досада! Так хотелось видеть вокруг себя только нейтральную толпу – хотя бы четыре дня.

Может, проницательный Ромочка прав: она зря всё это придумала?

Сергиев Посад

Заметив, что дорога мне как будто полезна, мать ездила со мной беспрестанно…

    С.Т. Аксаков

– Мам, мы что, стоять, что ли, здесь будем?! Ник с ужасом смотрел на неподвижную многослойную очередь, протянувшуюся через всю площадь. И по маминому лицу понял: будем. Ей непременно хочется набрать святой воды. Ну зачем?! Богомольностью она не отличается, шипучка у него еще осталась, он всегда готов поделиться.

– А ты погуляй по лавре, осмотрись, – посоветовала Лена, – тебе ведь необязательно стоять и страдать.

– А вдруг ты уже уйдешь, когда я вернусь?

– Да нет, здесь на час, не меньше.

Ник облазил за полчаса весь монастырь, заглянул во все сувенирные магазинчики, посмотрел на все соборы, задержался у небольшой церковки, разглядывая приставную деревянную лестницу, которая вела наверх, к колоколам. Написал еще одну эсэмэску подружке Марине, получил ответ[1 - О Марине и Нике рассказывается в романе «Миражи счастья в маленьком городе».]. Колокола зазвонили один за другим во всех храмах – может, маму пора уже забирать? Но, быстро охватив взглядом внушительный хвост, он увидел голубой воздушный шарф почти на том же месте.

– Ты рано пришел.

– Это ты долго стоишь.

Конечно, раз еще есть время, хорошо бы побродить по самому Сергиеву Посаду. В старинных городках Ника обычно привлекали улочки с древними одноэтажными и двухэтажными домишками, слепившимися друг с другом, вросшими в землю по самые окошки, – экскурсоводы говорят, что каждые сто лет нарастает один метр культурного слоя, и здания постепенно уходят в него. Интересно, как они смотрелись новенькими – наверное, заметно выше. Улочки эти так не похожи на их Белогорск, где или город с многоэтажными микрорайонами, или уж деревня с избушками. Но мама может сделать испуганное лицо и сказать, что сейчас начнется экскурсия, ради которой они приехали, и что он уже никуда не успеет. А сама теряет время в этом хвосте!

Вдруг Ника озарило.

– Мам, а я сейчас видел этих, из нашего города. Они в начале очереди – может, к ним подойти? Быстрее получится. Ну, те двое, еще в электричке с нами ехали, на автобус опоздали…

– Неудобно. Муж и жена молодые?

В последнем сын усомнился. То, что молодым Николай считал себя, а все, кто старше, были старыми, – понятно. Но его наблюдательность в который раз удивила Лену.

– А они разве муж и жена? У него кольцо есть, а у нее – нет, только на левой руке, и не обручальное. И потом, она его пилила всю дорогу, а он молчал. Муж бы ответил.

Лена даже растерялась. Она тоже не без глаз, но на кольца не посмотрела. Заметила только, как элегантно, хоть и по-дорожному, одета женщина и как ей идет фиолетовый цвет волос и короткая рваная стрижка – совсем молодо выглядит, лет на двадцать. А раньше она была рыжей и длинноволосой – пять лет назад, когда приглашала Лену посмотреть их сад. Ну, не сад, а так – участочек перед коттеджем. Ее Берестовский питомник как раз входил в моду, тогда она еще сама выезжала к заказчикам и многое делала своими руками…

– Да нет, конечно, они муж с женой. Я у них работала. Голубевы, кажется. Знаешь, бесплатную газету с рекламой в ящики кладут – это она выпускает. А он – тоже помню, руководитель одной из фирм в научном институте. Они, кажется, делают электронное оборудование для поездов и электричек. Раньше вагоны в Прибалтике выпускали, а теперь, когда связи порвались, пришлось самим налаживать производство, вот наши и заняли эту нишу…

– То-то он на электричку пялился, как на новые ворота, – фыркнул Ник. – Что ж они, если богатые и знаменитые, не в Турции или на Мальдивах? Да еще и на автобусе. Так мы к ним подойдем или так и будем тут сто лет торчать?

– Нет, все-таки неудобно, – ответила Лена сначала на последний вопрос. – Мне показалось, они не особо хотят общаться. Скорее даже, совсем не хотят. – А потом на оба первых: – Ну, и мы тоже на автобусе.

– Так это мы, – резонно заметил Ник.

Берестовы любили путешествовать и при любой возможности куда-нибудь вырывались. Хотя бы ближайшее Подмосковье ведь надо объехать, не говоря о Москве, – столько интересного прямо под носом. Жаль только, возможности выпадали не часто. С тех пор как Ленина фирма по озеленению и ландшафтным работам прочно встала на ноги, деньги были – не было времени. Лето при ее профессии – горячий сезон. Полноценный отпуск невозможен. А у Ника каникулы пропадают! Хорошо, удалось вырваться хоть на эти несколько дней. О Золотом кольце они давно мечтали. Пусть не полностью за один раз объехать, можно и по кусочкам – так даже лучше, города и впечатления не перепутаются в голове.

Берестовы давно определились – с группой ездить надежнее. Своим ходом тоже пробовали и решили, что не стоит тратить лишние деньги и, главное, время на поиски ночлега, нормальной еды и очереди в музеи. Заплатил наперед, погрузил себя в автобус – и отключился от всего, кроме собственных впечатлений. Экскурсоводы обычно попадались увлеченные, знающие – даже в пути время не терялось, удавалось узнать массу интересного. Иной раз и вздремнул бы, но поневоле слушаешь.

К тому же в дороге забывалось о мелочах, таких значимых и так отравляющих жизнь в четырех стенах. Кто за собой посуду не помыл, да кто забрызгал зеркало зубной пастой, да кто грязные носки кидает под кровать… Быт сворачивался до минимума – дорожной сумки, и оба одинаково становились путешественниками и искателями приключений. А с каким удовольствием вспоминались потом зимой подробности летних поездок!

Николай стремительно взрослел, и Лена не без грустинки ждала, что скоро он, как и положено, начнет от нее отдаляться, чтобы выстроить свое самостоятельное мужское «я», – и старалась сберечь эту их связующую ниточку, их ветер странствий.

А то, что мама чересчур долго торчит в музеях или в очередях за какой-нибудь святой водой, а сынок на каждом углу просит купить ему газировку, – это пустяки.

– Ну, потерпи пять минут, сейчас обед – там и попьем, и поедим. Вон уже, наверное, этот «Трактир» – мы правильно идем, как объясняли?

– Может, и он, но я до него не дойду. – Ник демонстративно уселся на обочину. – Я хочу газировки. А на обеде еще не знаю чего дадут. Может, чай горячий.

– Ты только что пил квас и фанту, по полтора литра. Больше нельзя, лопнешь.

– Тогда не фанту купим, а колу. Жарко же. И ларек ближе, чем «Трактир».

– Вставай, – терпеливо повторила Лена. – А то вон нищие на тебя смотрят. Подумают, что конкуренция, милостыню собрался просить.

– А колы все-таки купим. Маленькую бутылочку, – засмеялся сын и помчался к киоску.

Очереди в киоске не было, однако воду удалось купить не сразу: пожилая женщина, стоящая перед Берестовыми, никак не отходила от прилавка.

– У меня больше нет, возьмите назад что-нибудь, – повторяла она, а продавщица раздраженно твердила свое:

– Женщина, я уже чек пробила. Раньше надо было считать.

И диалог продолжался, только в те же слова вкладывалось всё больше злости и отчаяния. Причем злилась продавщица, а покупательница отчаянно, но неубедительно трясла перед ней пустым кошельком. Ей не хватало десяти рублей. Лена хотела было попросить свою колу без сдачи, потом внимательно посмотрела на женщину – и достала еще десятку.