Вечный приговор

голос подруги у себя за спиной. «Конечно! Если он еще в состоянии!» Николай

оказался в состоянии, и Любаша, положив свою красивую руку ему на плечо,

повела его в центр комнаты.

Не давая Ларочке опомниться, Юрка схватил её за руку и тоже потащил

танцевать. Кто-то выключил свет, и в комнате образовалась приятная полутьма,

нарушаемая только вспышками лампочек магнитофона и ровным светом

уличных фонарей. Она неожиданно повеселела, отбросив тяжелые мысли и

бездумно закружившись в танце, а также целиком поддавшись ритму музыки и

партнеру.

Вскоре кто-то опять включил свет и предложил следующий тост. Ларочка,

разгоряченная танцем, весело опустилась на стул и протянула свой бокал Юрке,

который теперь разыгрывал роль тамады. Он не успел наполнить бокал, когда её

рука неожиданно задрожала, а глаза начали лихорадочно искать по сторонам – за

столом не хватало Любаши и Николая. Никто не заметил её волнение, кроме

Юрки, который притворно провозгласил: ««А теперь давайте выпьем за

Ларочку!» «За меня не надо…», тихо сказала она и встала из-за стола. Гости

продолжали веселиться, а она боялась задать вопрос, который страшил её до

такой степени, что она не могла даже открыть рот – у нее пересохло во рту.

Теперь она стояла перед дверьми в спальню. Неуверенно взявшись за ручку,

она не решалась ее повернуть – страх и подозрение подступали к самому горлу.

Она так громко и отчетливо слышала биение своего сердца, как будто оно

держало микрофон и пыталось крикнуть на весь мир: «Что тут происходит??!!»

Собрав последние остатки мужества, Ларочка, наконец, повернула ручку и

приоткрыла дверь. Её взгляд сразу упал на постель, на которой поверх

покрывал, не раздевшись, лежали два близких ей человека, но только теперь они

были намного ближе друг к другу, чем к ней самой. Казалось, они ничего не

видели вокруг – в каком-то алкогольно-любовном угаре они держали друг друга

в тесных объятиях, а их губы сомкнулись в непрерывном поцелуе…

Ларочка не могла пошевелиться – совершенно оглушенная, все еще держась

за ручку двери, она неотрывно следила за сценой минутного безумия людей,

которых она так любила. В этой чужой спальне жизнь как будто зачитывала ей

жестокий приговор, который она не могла понять и принять ни своей невинной

душой, ни своим юным умом. Впервые рука судьбы приоткрыла перед ней

завесу, за которой ей показали что-то уродливое и гадкое, как будто знакомя её с

другой стороной реальности.

Она тихо прикрыла дверь и вернулась за стол. «Наливай!»,– выпалила она в

пустое пространство, и ей вдруг тоже захотелось, как и её любимому Николаю,

бездумно броситься в нирвану алкоголя, и так же, как и он, полностью забыть,

где она находится…

Прошел час… Николай и Любаша не появлялись – спальня, казалось,

поглотила их навсегда. Ларочка не могла сдвинуться с места, бессознательно

ожидая, когда же закончится весь этот кошмар. Но он не заканчивался, и никакое

количество выпитого алкоголя не могло его оборвать.

Наконец, она потеряла терпение и встрепенулась – теперь ей хотелось куда-

то бежать и что-то делать. Она резко встала из-за стола, схватила пальто и, под

взглядами одобрительного понимания, выбралась из квартиры, которая теперь

казалась невыносимым свидетелем обрушившегося на неё несчастья. На улице в

лицо ей ударил морозный воздух, пытавшийся привести её в чувства, но она уже

ничего не замечала – она бежала к своему дому в каком-то безумном отчаянии,

ничего не видя перед собой, ослеплённая нахлынувшими слезами и неутешной