Сквозняки. Ткачи Заклинаний

– Чем вы детей кормите? – возмутилась она.

– Хочешь домой? – спросил Трепка.

– Да при чем тут я, ваши же дети будут это есть! Вы знаете, что это вредно?

– У нас излишеств нет, – ответил Трепка. – Я, к примеру, вообще ничего еще не ел. Чуня тоже жует то, что под столами собирает. Детям, как видишь, только самое лучшее. Иди, иди, завтракай с мальчишками, не привередничай.

Делать нечего, но перед уходом Маша схватила со стола нож, три чистые тарелки и большое яблоко.

– Ты чего хозяйничаешь без спросу? – Трепка попытался отнять яблоко.

– Детям – самое лучшее, вы сказали, – ехидно процитировала Маша. – Не беспокойтесь, я не себе, малышей ваших покормлю, чтобы были здоровы.

Когда девочка вошла в комнату, мальчишки уже проснулись и схватили по горелой оладушке.

– Стойте! – приказала рассерженная после разговора с Трепкой девочка. – Сейчас сделаю нормальную еду!

Мальчики переглянулись, но оладушки из рук не выпустили. Маша отбирать не стала – запустила руки в кастрюльку, начала ножиком счищать горелую корку. Яблоко она порезала на дольки и разложила на тарелке поверх оладушек, получились яблочно-оладушковые бутербродики. Увидев это, младший доверчиво протянул девочке обгрызенный кусочек. Маша, не ворча, срезала горелое и с него. Потом разлила в глиняные кружки молоко из кувшина, и ребята принялись за еду. Старший быстро проглотил свою порцию и без спроса взял последний кусок с тарелки гостьи.

– Поросенок, – обиделась девочка, – мог бы и попросить для приличия, я бы, конечно, уступила, потому что ты младше.

Мальчик недоверчиво покосился, но добычу не отдал. Пока малыши ели, Маша сбегала на кухню, принесла метлу и тряпку, лежавшую до того под ванной, попыталась навести чистоту. Мальчики жевали и моргали пушистыми ресницами.

– Помочь не хотите? – спросила их Маша.

– Ты уже все сделала! – заявил старший. – В другой раз!

– Если пообещаете в другой раз прибраться, покажу чудо!

– Какое?

Маша картинно взмахнула левой рукой, а правой незаметно щелкнула пальцами за спиной, обновляя игрушки и постельное белье. Медведь тут же отрастил потерянную ногу, а у тележки оказались и колеса, и крохотный бумажный кайт, и даже наездник. Дети открыли рты. Чистых простынок, понятное дело, они пока не заметили.

– В школу пора! – заявил Чуня, появившись на пороге и хлопнув в ладоши. Мальчишки, облизав жирные пальцы, наскоро похватали с подоконника тетрадки и обтрепанные книжки, натянули шапки с масками щенка и котенка и побежали к выходу. Маша тоже хотела выйти, но Чуня перегородил проход, рассматривая девочку.

– А ты не теряешься, смотри-ка. На опытную бродяжку не похожа, больно добренькая и чистенькая. Ты откуда, крошка?

– Дайте пройти! – рявкнула перепуганная Маша. – Не ваше дело, откуда я!

– Я что-то о тебе знаю, но что? – Чуня повиновался. Маша пробежала мимо него на кухню. Там Трепка колдовал над большущей курицей с крыльями, как у орла.

– Где застряла? Картошку чистить садись!

– Скажите вашему Чуне, чтобы не разговаривал со мной! – ответила девочка, садясь на табуретку перед ведром картофеля.

– Кто, Чуня? Не разговаривал? – Трепка сердито покосился на девочку.

– Да, – ответила Маша, яростно скобля картофелину.

– Легко!

– Правда?

– Конечно! Он ведь немой, дурочка! – раздраженно заорал Трепка, швыряя тряпку в угол.

– Как немой? – оторопела Маша. – Он же со мной здоровался. Да вы и сами с ним разговаривали…

– Когда? – застонал Трепка, хватаясь за голову. – Он немой! Он мычит или блеет! Если я ему что скажу, в ответ только «му»!

– Тогда откуда вы знаете, что его зовут Чуня?

– Это единственное, что он способен произнести! И то по слогам! Чу-у-у…. Ня-а-а… – зло передразнил Трепка.

Маша продолжила скоблить картошку. Она была очень растеряна. Чуня говорил с ней, она уверена. Трепка нарочно, что ли, дразнит ее? Когда ведро наполнилось шелухой, а огромная кастрюля чищеным картофелем, Чуня пришел за мусором. Он жалобно промычал что-то, протягивая руку к ведру.

– Да, конечно, забирай мусор. И иди отсюда, нечего тебе делать в кухне! – ответил Трепка, мешая поварешкой бульон.

Чуня подмигнул Маше и спросил:

– Как работается?

– Вот! Вот! – Маша вскочила с табуретки. – Он говорит!

– Уймись, дурочка, – ответил Трепка. – Один говорить не умеет, другая голоса слышит. Навязали тоже блаженную, был один идиот, теперь два…

Маша начала присматриваться к Чуне, как бы это ни было противно и страшно, и обнаружила, что действительно никто не понимает, о чем он говорит. День проходил в беготне, на кухне варили суп, кашу, пекли пироги, мыли посуду. В корчме то накрывали столы, то собирали деньги. Чуня всегда был среди людей – подбрасывал дрова в камин, ровнял граблями пол, выносил мусор. Но ни посетители, ни Трепка, ни даже хранители стихий не отвечали ему, когда он с ними заговаривал, и не понимали ничего, когда он отвечал что-то на их просьбы. А когда он обращался к мальчишкам, он преимущественно хлопал в ладоши, и те, как миленькие, бросали свои дела и шли в школу, или обедать, или учить уроки. Маша спросила старшего, что им сказал Чуня, тот ответил:

– Чуня? Сказал? Хааа, смешная. Чуня не разговаривает, он в ладоши хлопает. Сначала в воздухе, а если не послушаешься, то и по попе. Поневоле начинаешь без слов понимать.

В этот момент в дверь комнаты заглянул Чуня и, хлопнув в ладоши, сказал ехидно:

– Спокойной ночи!

– Вот, видела? – засопел мальчишка. – Сейчас свет выключит.

Маша попрощалась с мальчишками, забрала у них две тарелки с остатками гречки – и отправилась на кухню. Чуня предусмотрительно убрался с ее пути, хотя она на него даже не взглянула. Ей предстояла очередная веселая ночь с мытьем посуды и крысами.

Глава 7. Загадка Чуни

К удивлению Маши, хранитель стихии воды уже плескался в ванне среди кастрюль, тарелок и ложек. Он так увлекся, что не заметил девочку. Балансируя на широком плетеном блюде, в котором днем подавали хлеб и сушки, он размахивал кухонным ножом и орал: «Йо-хо-хо».

– Откуда ты знаешь про пиратов? – рассмеялась девочка.

– Хранитель огня рассказывал только что, – смутился хранитель воды и плюхнулся в глубокую кастрюлищу из-под супа.

– А ты откуда знаешь? – поинтересовалась Маша у застенчиво мерцавшей свечки.

– Я в камине прячусь, – выглянул из огня рыжеволосый мальчишка. – Когда Бурса-Мурса сказки рассказывает.