На берегах пространств. Фант-реал

Вечер, как ни странно, прошёл тихо. Николай так больше ничего и не сказал. Молча поел и ушёл в спальню, где, лёжа в постели, смотрел телевизор, пока не уснул.

Ольга вымыла посуду, взяла веник. Подметая в прихожей, подобрала и бросила в ванную так и валявшиеся сапоги мужа, Димкины ботинки. Вымыв обувь, вынесла её на кухню, поставила под батарею, сокрушённо покачивая головой насчёт слабого отопления. Затем накинула пальто и спустилась во двор с мусорным ведром.

Выйдя из подъезда, она замерла. Свежий морозный ветер встрепенул её тёмные волосы, тяжёлыми прядями лежавшие на плечах, кольнул холодом широко распахнутые, словно в поисках чуда, глаза, те заблестели от мгновенно выступивших слёз.

Высыпав мусор в бак, она вернулась к подъезду, поставила ведро на ступени и остановилась, глядя в ночное небо. Погода была ясная. Небо, подсвечено огнями города, всё было усыпано крупными мерцающими звёздами. Если смотреть на них не отрываясь, постепенно скрываются из бокового зрения дома, ветви деревьев… Словно поднимаешься на невидимых нитях ближе, ближе к звёздам. Или переносишься в степь, где на большое расстояние вокруг ничто не мешает видеть небо, видеть звёзды.

* * *

…Она любила уходить в степь. Даже больше, чем в посадки. Из-за этой открытости неба.

Набродившись до устали, ложилась в траву и подолгу смотрела на плывущие облака, в бесконечную глубину неба.

Иногда ей казалось, что сквозь яркую синеву атмосферы она различает звёзды. Одну звёздочку. Далёкую-далёкую. И очень-очень родную. К этой звёздочке с трепетом тянулось сердце. И тогда приходили странные видения.

Приближалась, нарастала звезда, превращаясь в яркое до белизны солнце. Появлялось ощущение, что Ольга уже не на Земле, а на какой-то иной планете. С зеленоватым, в лёгких сиреневых облаках, небом. И не лежит она, а парит, проплывая над поверхностью. Над ещё более неизвестными травами, деревьями, над зелёными реками. И нет тела у неё. Только нежно светящийся розовым плотный туман.

Ольга пугалась этих видений. Но казалось ей – всё это было. Было когда-то. Давным-давно… И ждала она – облако: вот сейчас, сейчас появится рядом другое существо, чисто – голубого свечения… Имя… Она всё хотела вспомнить какое-то имя. То ли своё, то ли того, голубого… Но память не подчинялась ей, возвращая в реальность, в синеву земного неба, в золото колкой сухой травы под локтями… И вспоминала она, что дома…

* * *

…Ольга вздрогнула, очнувшись. Ещё раз посмотрела на яркую россыпь звёзд, подхватила ведро и быстро поднялась домой.

Подойдя в кухне к окну закрыть форточку, она услышала тревожный звук сирены. В проёме домов мелькнула, высверкивая синим маячиком, белая машина скорой помощи. «Господи! – подумала Ольга. – В последнее время только и мелькают поджарки да скорые. И все – с маячиками. Да часто-то как! Почему, Господи?!»

Она закрыла форточку, прогнулась, потирая ноющую от усталости поясницу. Хотела уже идти спать, как взгляд её скользнул по брошенной мужем на подоконнике газете. Странный заголовок привлёк её внимание: «Женщина-берёза». «Что за ерунда?» – подумала и взяла газету. Это была та самая газета, которую заботливо подстелил ей на скамейку странный длинный мужчина. Ольга повертела её в руках и, присев на табурет, принялась читать заметку.

Речь шла о непонятной связи женщины с деревом, растущим у неё в огороде.

« – Я была на кухне и готовила обед – рассказывает Светлана», – говорилось в заметке. – «Вдруг будто кто – то полоснул ножом по правой руке, повыше локтя, брызнула кровь. Я закричала от боли. Прибежал муж, который возился со скотиной в сарае, и быстро повёл меня в наш фельдшерский пункт. Но не успели мы сделать и двадцати шагов, как кровь перестала лить ручьём, а глубокая рваная рана затянулась буквально на глазах.

Удивлению супругов не было предела. Вернувшись домой, они долго раздумывали, что бы всё это могло значить. А когда волнение улеглось и они вошли на кухню перекусить – увидели записку от двенадцатилетнего сына Андрея: «Ма и па! Пил сок из берёзы на нашем огороде. Здоровски! Оставил вам баночку».

…Алексей, муж Светланы, опрометью бросился к берёзе: порез, сделанный на уровне детского плеча, был аккуратно заклеен смолой, смешанной с глиной, рана уже подживала».

Дальше говорилось, что супруги пришли к выводу о несомненной связи между Светланой и берёзой, посаженной ещё её бабкой, слывшей колдуньей. Светлана забеременела, когда на берёзе свила гнездо и вывела птенцов птица.

А через три года произошло ещё одно подтверждение этой связи: Алексей заметил на дереве чагу – берёзовый гриб – паразит. У Светланы обнаружилось заболевание щитовидной железы. Принимать гормональные препараты она опасалась.

«Тогда Алексею пришла в голову счастливая мысль: если его жена и берёза болеют одновременно, то одновременно должны и выздороветь. Долото, стамеска, тоненький острый ножичек – вот инструменты, которыми он «оперировал» берёзу. Отковырнул чагу, аккуратно почистил кору по краям, просмолил.

Светлана, конечно же, выздоровела. Но с тех пор неизвестно, за кем больше – за женой, или за берёзой следит заботливый муж».

Ольга пожала плечами. Ох, эти газетчики! Сенсацию из пальца высосут. Хотя… Может, в самом деле, такая связь есть? Мелькнуло в сознании: поджарки, скорые… и – всё с маячиками… И как ожгло внезапной памятью: «Мам, а у тебя есть любимое дерево?» – «Орех наш я любила… срубили его этим летом. Говорят – высох». И той же осенью мать умерла… Значит – в самом деле?!

Задумчиво она свернула газету и положила в ящик стола. Туда, где лежала книжка квартплаты и прочие документы.

* * *

Проснулась она, как от толчка. За окном серел пасмурный рассвет. «Дым… – подумала Ольга, – опять дым… Даже в комнате запах дыма…»

Повернувшись, увидела, что Николай тоже не спит, курит, лёжа в постели, поставив пепельницу себе на грудь. «Ага, – подумала, – ну, хоть ясно, откуда дым в комнате…»

– Что такое, Коля? – ласково потянулась к мужу. Но тот отстранил её рукой с горящей сигаретой.

– Вставай, давай. Дрыхнешь всё. Пацанам в школу уже надо. Иди завтрак ставь.

– А ты? – спросила Ольга, надевая халат. – Ты почему не встаёшь? На работу же…

– Рано ещё, – криво усмехнулся Николай.

Ольга пошла в кухню, по пути постучав в комнату сыновей:

– Подъём, пацаны!

…Когда ребята ушли, она встревожено заглянула в спальню.

– Коля, а ты? Мне тоже скоро…

Тот по – прежнему курил, лёжа в той же позе. Потом поставил пепельницу на стул у кровати, рывком поднялся.

– Отработался! – бросил зло, натягивая спортивные штаны. – В общем, надо серьёзно поговорить. Пошли жрать.

За завтраком он долго молчал. Ольга тревожно поглядывала то на мужа, то на часы. Опоздать она не боялась, но лучше раньше. Наконец, допивая чай, Николай, не глядя на неё, произнёс:

– Всё! Уезжаем! Надоело всё!

– Куда, Коля?! Господи, как же так сразу? Что случилось-то?

– Что случилось! А ничего не случилось. Надоело!.. Быков этот… Ну, ты же ничего не понимаешь!.. Он и ключа в руках держать не может, а выпендривается. Ну, я его и послал… И всех послал!.. Всех!.. Иди, увольняйся… Уедем!

– Куда?

– К… матери!.. К моей матери. Там меня мужики все знают. И ты там хоть увидишь, что такое быть хозяйкой. А то вообще ничего не делаешь. Моя мать тебя быстро научит. И огород, и скотина… Быстро научит…

Ольга сидела, растерянная от неожиданности. Наконец, до неё дошёл весь смысл сказанного. Быстро сопоставив услышанное со своими наблюдениями последних дней, она поняла, что Николай уже давно всё обдумал. И, поднявшись, сказала: