Час медведицы

– Батюшка ее окунул в купель с головой, а у нее волосы, сам знаешь, какие густые. Ну, я и подумала, что она заболела из-за того, что простыла, – молодая женщина посмотрела на брата слегка виновато. – Ветер тогда был сильный, а мы шапку дома оставили. Священник еще сказал, что у нее имя нехристианское. Пришлось другое выбирать.

– И какое взяли? – поинтересовался Валера.

– Ольга, – отмахнулась Вероника. – Какая разница? Кто ее так называть будет? Алла попробовала, но Олеська крикнула, что ей не нравится.

Оба замолчали. Валера уткнулся в скатерть на кухонном столе, словно разгадка была в желтых подсолнухах на красном фоне. Потом вдруг решился, поднял голову.

– Вот все думаю, если вы ее недавно крестили, то почему креста на ней нет?

– Как это нет?! Никто не снимал с самого крещения.

– Да нет ни креста, ни цепочки! Я же ей медвежий клык надевал, я бы заметил.

– Может, потерялся? – Вероника зябко передернула плечами, почувствовав, как по спине пробежал холодок.

Глава 4

Олесе снился сон. Лесная поляна, под деревьями ещё лежал снег, а на солнышке уже появились первые желтые цветы. Вдруг она увидела медведя. Он шёл, переваливаясь на толстых лапах, прямо на неё. Какой смешной. Она совсем не испугалась. Ей показалось, что он хочет что-то сказать. Он приближался – она замерла. Да что же это, медведь не видит её?

Внезапно Олеся почувствовала изменение: словно она и медведь слились в одно существо. Запахи стали острее, руки превратились в лапы, и она с наслаждением впилась когтями в траву, чувствуя, что лес вместе с деревьями, птицами и всяким зверьём находится в её подчинении.

Олеся открыла глаза и удивилась тому, что чувствует себя значительно лучше. Осторожно приподняла голову с подушки и потрясла ей. Голова больше не болела. Она села на постели и увидела своего игрушечного медвежонка. Чёрные глазки-бусинки смотрели с хитрецой, словно медвежонок знал, что произошло в лесу.

– Мишка, так мы теперь вместе?

Ей показалось, или его голова чуть наклонилась вперёд, как если бы он кивнул ей в ответ?

Девочка прижала игрушку к груди.

– Я знаю, ты мой друг. Ты вылечил меня.

В комнату заглянула Вероника.

– Проснулась? Как ты, солнышко?

– Хорошо.

Вероника с удивлением смотрела на дочь: всего несколько часов назад, она, выпив лекарство, провалилась в сон. Температура была под сорок, а сейчас чудеса: лоб прохладный, на щёчках румянец.

– Мам, я есть хочу!

– Сейчас что-нибудь приготовлю. Яичницу будешь?

– Угу! – Олеся кивнула и крепче прижала к себе медвежонка.

– Ну что, мишка, это будет наш с тобой секрет, – прошептала девочка, оставшись одна. – Мама ведь ни за что не поверит, если я ей расскажу. Она не поверила, что я была на потолке.

Вероника вошла на кухню, где, развалившись на маленьком угловом диванчике, Валера читал газету.

– Олеське лучше, – обратилась она к брату. – Уже готова поверить, что твой клык волшебный, – Вероника достала из холодильника два яйца, зажгла газовую горелку. – Повернулась к брату: Валер, а креста и, правда, на ней нет, – сказала она.

Глаза брата и сестры встретились. Валера молчал, не решаясь сказать, что об этом думает.

– Найдется, – наконец, выдавил он, не веря в свои слова. – Наверно, где-нибудь под подушкой.

Но крестик таинственно исчез. Вероника обнаружила под кроваткой только разорванную цепочку. Она дважды перетряхнула постель, спросила у Олеси, но девочка ничего не знала.

Глава 5

Володя проснулся, но сон, такой яркий и живой, не хотел отпускать его. Он закрыл глаза, желая снова вернуться туда. Туда, где он был на виду, где его слушались и где он был приближенным к богу. Все это: деревянная статуя божества, подле которой жарко горел огонь, люди из его племени, одетые в медвежьи шкуры, жертвоприношения, которые совершались, он уже видел в предыдущих снах. Он руководил всеми обрядами, и люди из его племени почтительно относились к нему. Все, кроме Олиславы.

Володя улыбнулся. Удивительно, что даже имя ее осталось в памяти. Красивое имя. Да и девушка была хороша, хороша настолько, что он даже сейчас чувствовал возбуждение. И дело было даже не в красоте, а в непокорности, и от этого она становилась еще желаннее. Он хорошо помнил ее лицо с горящими глазами и презрительной усмешкой полных губ. Усмешка, которую он мечтал стереть поцелуями.

«Я никогда не стану твоей, Велимир, лучше прикажи убить меня», – услышал Володя.

Велимир? Значит, тогда его звали Велимиром. Имя, похожее на его настоящее. Наверно, все эти сны имеют какое-то значение.

Владимиру стало жарко. Отбросив одеяло, он раскрыл настежь окно. Уселся на подоконник, вглядываясь в темное небо. В образовавшемся просвете, появилось и тут же пропало созвездие большой медведицы.

Взволнованный и замерзший он забрался под одеяло, желая, чтобы ему снова приснилась Олислава. И чтобы он снова почувствовал то яркое желание, какое казалось бы не пробуждала в нем ни одна женщина. Может из-за этого он и не женился. Да и, вообще, ограничивал общение несколькими свиданиями. Только бы они ничего не требовали и не привязывались. Он должен быть свободен. А для чего он и сам не знал.

Глава 6

Зайдя в тетушкину спальню поцеловать Олесю на ночь, Вероника улыбнулась: на пожелтевших от старости обоях в цветочек красовались цветные фотографии медведей.

Один игрушечный медвежонок лежал на подушке, второго Олеся держала в руках. Остальные пять, рядком, сидели на журнальном столике, сверкая глазками-бусинками.

– И здесь медвежий угол? – спросила Вероника, присаживаясь на край кровати.

– Они меня охраняют, – Олеся свернулась калачиком и зевнула. – Спокойной ночи, мам.

– Спокойной ночи, – Вероника прикрыла за собой дверь.

Поначалу увлечение Олеси забавляло Веронику, но когда, после болезни, ее комната превратилась в медвежий угол, это показалось странным. К тому же с девочкой, кроме медвежат проблем хватало. Она ни с кем не дружила, плохо училась, отказывалась ходить в школу, хотя много читала и не производила впечатления ребёнка с отклонениями. Все попытки убедить её учиться потерпели неудачу. «Мне неинтересно», – заявляла Олеся.

И тогда Вероника пожаловалась Алле.

– Не знаю, что делать с Олеськой. Эти медвежата начали меня раздражать. А еще учительница вчера опять в школу вызывала. Говорит, что Олеся на уроках витает в облаках и даже не пытается учиться. Может, с ней что-то не в порядке и ее врачу надо показать?

– Успокойся. Ей не нравится в школе. А на счет медвежат могу тебя кое-что рассказать. Только обещай не делать такое лицо, словно я говорю чушь. Ты слышала что-нибудь о тотемных животных?

– Нет, а кто это?

– Тотемных животных называют животными силы. Когда ребёнок выбирает себе игрушку, он подсознательно выбирает ту, которая несёт качества, необходимые ему в тот момент. Например, если это собака – символ веры и дружбы, то малышу не хватает любви, общения.

– И ты в это веришь? – скептически спросила Вероника, понимая что подруга опять оседлала свой любимый конёк тонких материй.

– Причём здесь веришь или нет? – возмутилась Алла. – Ты любую теорию воспринимаешь в штыки. Тебе досталась такая дочь, чтобы ты поняла: кроме материального, есть ещё духовный мир, где правят другие законы. – Прости, не хотела тебя обидеть, – спохватилась Алла. – Рассказать тебе, что символизирует медведь? – Вероника кивнула, и Алла с энтузиазмом продолжила: – Энергия медведя поддерживала мистиков, шаманов и предсказателей. Когда наступает зима, медведь удаляется в свою берлогу, чтобы в тишине и покое проанализировать годовой опыт. Каждое животное наделено неким духом. Это может быть дух самого животного, либо духовная сущность. Тотемное животное само выбирает человека. Игрушка, подаренная Олесе, помогла ей поправиться, потому что она узнала свой тотем. – Алла потёрла лоб, что-то вспоминая, и вдруг вскрикнула: – Да, тотем использовался при лечении больного. Шаманы призывали дух животного, чтобы ускорить выздоровление человека.