Принцесса и котелок

– Давай повторим, а то я напутаю что-нибудь, – ушла от ответа Полина. – Я буду делать, а ты не подсказывай.

Сумерки быстро затягивали реку. Брошенный в траву котелок чернел неясным пятном. Поля отошла подальше и медленно пошла к Сане. «Сейчас поцелует, и надо ехидно сказать… Блин, да это надо было еще в первый раз говорить. Да как ему такое скажешь, он вон на полном серьезе старается – учит? Уходить отсюда надо, и чем быстрее, тем лучше. И зачем меня вообще сюда понесло? Дура!» Ругая себя, Поля медленно положила руки на плечи учителю. Они опять стали целоваться. Девушка почувствовала, что объятья стали крепче, а чужие губы настойчивее. «Уходить, уходить», – нудно твердил внутренний голос, упорно не замечая, что девичьи руки нежно обнимают парня за шею.

– Ох, ну я пойду. Все ведь получилось? – Поля попыталась разжать Санькины объятья.

– Подожди, еще надо разок… Можно еще лучше. Надо еще раз.

– Куда ж лучше? Чего не хватает? – Полина, наконец, вырвалась.

– Страсти.

– Чего?

– Страсти, – совсем тихо повторил Саня.

– А Лера со страстью целуется? – вылетело с обидой.

– Откуда я знаю, как Лера целуется?

– Врешь ты все, вы вчера за этим в палатку ходили, – Полина развернулась уходить.

– Если бы мы там целовались, я бы так быстро не вернулся, и ты бы самогонки наглоталась.

– Я не собиралась пить!

– Конечно, уже ко рту подносила, из рук стакан выбивал. А так нет, не собиралась.

– Целоваться давай со страстью, – Полина повернула назад и порывисто полетела к опешившему напарнику. От ее решительности Санька сделал шаг назад и чуть не упал с мостков. «Страсти тебе? Будет тебе страсть!», и она цапнула его за нижнюю губу. Не сильно, конечно, но чтобы почувствовал.

– Ау! – парень прикрыл рот.

– Страстно? – хихикнула Поля.

«Ну, все. Сейчас он меня в воду скинет. И взгляд у него как тогда на речке. Ой, мамочки!»

– Ох, Принцесса. Что ж ты со мной делаешь? – парень притянул ее к себе и начал жарко целовать. Руки с талии перешли туда, где всякие нахалы хватают. Потом правая опять побежала по спине, пытаясь расстегнуть застежку купальника.

– Сань, ты что делаешь?! – очнулась Полина, отталкивая ухажера.

Парень, тяжело дыша, молчал.

– Как там дальше меня учить не надо. Сама как-нибудь разберусь.

Сбежав с мостков, Поля повернула к лагерю. Он не побежал ее догонять. Не извинился. Ему все равно. Бабник! Сама виновата. Вела себя как… Что он теперь обо мне думает? Какой стыд!

Поля сделала большую петлю, чтобы обойти шумную компанию у костра, залезла в палатку и, забившись в угол, зарыдала.

– О, Санька идет! Наконец-то. Труженик котелка и сковородки, – раздались крики. – А Принцесса где?

– А что она не приходила? – опавшим голосом спросил Сашка.

– Так вы ведь вместе ушли котелок чистить.

– Почистили, она ушла, а я купаться остался.

– А мы-то думали, у вас там…

– Мелковата она еще для него!

Раздался смех.

– Поля-то где? – перебил взволнованный голос Сани.

– Да вон ее обувь у палатки стоит. Спит давно. Загонял девочку.

Дальше пошли шутки, смех, песни. Полина, от души наплакавшись, погрузилась в сон.

День шестой

Коварная это штука – любовь. Вот тебе сейчас совсем этого не надо, и объект не тот, с твоими радужными мечтами и рядом не стоял, а все равно тянет. И, что самое противное, поделать ничего нельзя. Пройдет, наверное, должно пройти, а если нет?

Из леса потянуло сыростью. Полина сильнее завернулась в спальник. Кто-то дергал ее за ногу. «Опять Саня, но ведь не наша очередь! Не буду вылезать».

– Поля. Поля! – услышала она жалобный голос Аллы.

Полина выглянула наружу.

– Что случилось?

– Всю ночь дождь шел. Дрова сырые. Женька спит как подстреленный, не добудишься. Как готовить? Даже не знаю, – всегда такую железобетонную Аллочку била паника. – Поля, давай его вместе разбудим. Я за одну ногу трясти буду, а ты за другую. Или может на него водички полить?

Полина вылезла из палатки, зябко поводя плечами, засунула ноги в мокрые сланцы.

– Может, сами костер разведем? Зачем нам этот Колокольчиков? Проку от него никакого.

– Да я уже пробовала и так, и сяк, ничего не получается. Бумага сырая не горит. Поля, что делать?! – в голосе Аллы сквозило отчаянье. – Вас все хвалят. Даже рис вчера горелый был, и то ничего не сказали, лопали. А нас задергали, все им не так. А если даже чая не будет, все – труба.

– Ладно, пошли Женька тормошить.

Из палатки доносился богатырский храп. Девчонки стали яростно трясти парня за ноги.

– Вставай, вставай. Подъем.

Внутри что-то невнятно забормотало. Тряска усилилась.

– Ай, мамочки!!!

Из темноты на девушек выплыло лицо вождя краснокожих, вставшего на тропу войны. Белые узоры щедро бежали по носу, щекам, лбу, и даже шее. В спутанных волосах красовалось гусиное перо. С закрытыми глазами броский макияж напоминал погребальную маску диких племен. Маска что-то пробуробила и исчезла в глубине палатки. Пробудить вождя не удалось.