Лавка «Любовные снадобья»

Лиза закатила глаза.

– Пойдем, что ли?

– Может, корсетину тебе помочь надеть? – Сладенько улыбнулась Корнелия. Вот зараза! Видно, наблюдала из темного угла, что тут происходило и как Лиза чуть не задохнулась.

– Идите вы с вашими корсетами, – обругала ее Лиза.

– Ну тогда хоть корсаж, а то местные сплетницы все твои лишние калории по всем углам обсудят.

– У меня нет лишних калорий, – разозлилась Лиза. – Что за корсаж такой?

– Как на мне.

Лиза увидела, что поверх синего платья на Корнелии было надето что-то типа темно-коричневого жилета со шнуровкой спереди. Ага! А эта штука поудобнее будет, чем корсет. И пушап какой!

Сунувшись в шкаф, Лиза тут же нашла желаемый предмет туалета. А Корнелия оказалась так благодушна, что помогла Лизе его как следует зашнуровать, вытянуть край оборочек на платье сверху и даже объяснила, как следует уложить Лизины непослушные волосы.

Неужто у них с кошкой наконец-то перемирие? И все из-за чего? Из-за обычной шоколадины? Или из-за страха, что Лиза и правда найдет нового фамильяра?

Глава 13

Лиза с Корнелией вышли на улицу, и рыжая, поправив роскошные длинные волосы, направила свои стопы в ту сторону, откуда не так давно притащили Лизу тетки-трещетки. Ведь прошло-то всего ничего, а сколько всего случилось!

В конце улицы показался прянично-глазурный домик лекарни, но не доходя до него, Корнелия свернула на широкую улицу.

– Почему лекарня такая яркая, и комнаты внутри красочные? – поинтересовалась Лиза.

– Чтобы болявым веселее было, – объяснила Корнелия. – Великая Врачиня много веков назад выяснила, что чем красочнее обстановка вокруг, тем легче болявые выздоравливают.

– Надо же, – удивилась Лиза, – а у нас в больницах все светлых неприглядных тонов.

– Ну, может, и в вашем отсталом мирке какая-нибудь Великая Врачиня появится, – пожала плечами Корнелия.

Лиза с интересом рассматривала улицу, по которой они шли, и прохожих. Те тоже кидали на двух девушек любопытные взгляды. Кто-то им кивал в знак приветствия, но никто пока не заговаривал. И на том спасибо!

Домики вокруг были аккуратные, элегантные, чистенькие, утопали в пышных цветах роз и еще каких-то, которым Лиза названия не знала. Кое-где мелькали разных оттенков маркизы над окнами или дверью, тут же красовались деревянные вывески: где таверны, а где кафе или магазинчики.

– Сюда на обратном пути зайдем, – кивнула Корнелия на выставленные у входа в магазин лотки с разнообразными овощами. – Сейчас до центра прогуляемся. Платьишки посмотрим да украшеньица, – мурлыкнула она.

– Нет уж, – остановилась Лиза. – Никаких платьев и украшеньиц мы сегодня смотреть не будем. Купим еды. Мне еще дом убирать.

– Уберется, успеется, – недовольно надула губы Корнелия.

– Чем быстрее, тем лучше. А то мне уже и огнеупертый в упрек ставит, что я замарашка.

Корнелия покосилась на Лизу и засмеялась.

– Что, понравился тебе наш Ричард?

– Вот еще, – фыркнула Лиза. – Хамоватый тип.

– Зато красивенький, – облизнулась Корнелия.

– Да ну тебя, – Лиза дернула рыжую за руку. – Пойдем.

– Тогда шоколадину пойдем выберем, а потом за твоими скучными продуктами, – нахохлилась Корнелия. – Можно подумать, ты готовить умеешь.

– А вот и умею.

Лиза готовить и правда умела. Бутерброды там, вареные яйца и иногда даже омлет получался сносный. Еще она могла сварить сосиски, разогреть замороженную пиццу. И пельмешки с варениками в горячую воду закинуть. А что еще надо? Остальное можно и в ресторане поесть.

Вскоре Лиза с Корнелией вышли на широкую площадь. Посреди нее красовался огромный монумент: мужчина в камзоле, с напомаженными и накрученными волосами, вытягивал одну руку вверх раскрытой ладонью к небу, вторую он отвел назад. Вся его поза кричала: вот каков я красавец!

– Это кто? – Статуя Лизе кого-то напоминала.

– Это пракакой-то там дед нынешнего мэра Фула Симплтона. Основатель нашего города.

– Ага. То-то я думаю, где-то я его видела, а это просто Дамми на него похож.

– Красивущ, правда? – задорно засмеялась Корнелия.

– Все у тебя красивущи, – закатила глаза Лиза.

– А что, дуракам не запрещено красивыми быть, как и умным.

– И то правда. Послушай, я вот что спросить хотела…

– Шоколадина! – глаза Корнелии затуманились предвкушением. Она ухватила Лизу под руку и потянула на другую сторону площади. Кошка неслась так стремительно, что Лиза едва поспевала перебирать ногами. Где-то в стороне мелькнула знакомая ягодная шляпка, но Лизе было не до вежливостей: Корнелия ей чуть руку не вывернула, таща за собой.

Они остановились у какой-то неприметной двери с черной маркизой, и Корнелия, резко ее распахнув, влетела внутрь. На Лизу тут же обрушился запах какао, жгучего шоколада, корицы, ванили и, кажется, ликера.

– Чем могу быть полезным? – выглянул из-за высокой барной стойки седовласый старичок. – А! Госпожа Корнелия. Давненько вас не видел. Рад. Рад. А вы…? – вопросительно взглянул на Лизу мужчина.

– Элизабет Кортни, – представилась Лиза.

– А! Колдовница Кортни. Наслышаны! Наслышаны, – заулыбался старичок. – Дамми Симплтон уже всем рассказал, что «Любовные снадобья» скоро откроются.

– Я бы не была столь оптимистична… – пробубнила Лиза.

– Меня зовут Дабл Чоколэйт, мистер Дабл Чоколэйт, – протянул он Лизе руку.

– Дабл Чоколэйт? – обалдело переспросила она и пожала руку старика.

– Именно. Мы с вашей бабулей давние знакомцы. Не одну шоколадину испили вместе. – Подмигнул он Лизе. – Ну, вы тут осмотритесь, выберете, что по душе придется, – и, кивнув на Корнелию, добавил: – Эта тут надолго.

Лиза зависла перед витриной, в которой красовался шоколад всех возможных видов и вариаций: плитки, круглые медальки, трюфеля да конфетки, крошеный в мелкий песок шоколад, шоколад-булыжник, шоколад в виде фигур зверей и птиц, шоколадное драже, шоколадные пастилки, печенье с шоколадной крошкой, шоколадный мусс, шоколад в чашечках и бокалах, застывший, словно мороженое, и дымящийся, словно кофе, черный, молочный, белый, розовый, мраморный, с орехами, изюмом, печеньем, ванилью и мармеладом.

Пока Лиза пускала слюнки на шоколадное безобразие, мистер Чоколэйт подошел к клиенту, стоявшему в сторонке, и начал ему что-то рассказывать. Видимо, пытался разъяснить, чем один вид шоколада отличается от другого.