Жила-была Избушка

А в это время Яга беспокойно ворочалась на широком, обычно таком удобном, ортопедическом матрасе огромной кровати: во сне ее вновь накрыли какие-то смутно-мутные обрывочные воспоминания о колдовстве и сказочном лесе, отчего из-под густых нарощенных ресниц по щеке скатилась живая горячая такая слеза…

Водяной времени даром не терял: за день к истоку волшебного ключа метнулся, баклажку воды прозрачной, словно горный хрусталь, зачерпнул да к Лешему на берег вынес, чтобы тот отваром трав, что в волшебном лесу росли, водицу ту разбавил – так сказать, для усиления эффекта, ведь в травах и сила Земли, и тепло солнца, и ласки ветра собраны – уж против четырёх стихий разом никакому мороку не устоять! Домовой свою лепту внёс: заветные слова, которыми его Яга несколько столетий назад к себе на житье зазывала, над той водицей нашептал – может колдовства в иномирье и нет, но тягу к землице родимой да месту, что Родиной зовут, одинаково во всех мирах знают. Глядишь, и в Яге патриотизм проснётся. Дело за малым осталось: в иномирье баклажку с водицей наговорной отнести да по трубам, что в Избушке протянуты, пустить. Ну тут уж дело нехитрое – достаточно в скважину, что возле Избушки, воду из баклажки вылить, а насосы иномирные механические сами все трубы наполнят. Умоется Яга поутру водицей волшебной заговоренной, что силою родной Земли наполнена, глядишь и от морока Кощеева отойдет, да в Волшебный лес вместе с Избушкой вернётся.

12.

Вещий ворон в очередной раз собирался метнуться посланником в иномирье, но теперь в его когтистых мощных лапах прочно держался ценный груз – баклажка с ключевой заговоренной водой. На него одного и была теперь надежда – жителям леса волшебного в иномирье хода нет, помощников ждать неоткуда. Получается, он один сейчас целый лес волшебный спасает да Бабу Ягу с Избушкой в придачу! От осознания важности своей миссии ворон было выпятил грудь да распушил чёрные перья хвоста на манер павлиньего, но вовремя вспомнил о своем возрасте и статусе вещего, и успокоился. Захлопав мощными, иссиня-черными крыльями, он взмыл в небо и вскоре слился с ночной темнотой.

Весь лес будто замер в ожидании чуда, которое должно было произойти, даже лягушачий хор болота молчал. Только Леший и Домовой замерли на берегу пруда, тревожно вглядываясь в темень леса и прислушиваясь к каждому шороху. Судя по периодически доносившимся из пруда бульканьям, Водяному тоже не спалось, но нервничать и переживать он предпочел в одиночестве, надеясь, что его план сработает. Больно уж не хотелось на старости лет менять образ жизни да под Кощея прогибаться! Яга-то она же своя, родная, сколько с ней всего прожито-пережито, да и Избушка чай не чужая будет – сам когда-то при ее строительстве советами помогал!

13.

Ворон в этот раз сработал не на скорость, а на совесть – понимал, что никак нельзя баклажку из когтей выпустить или хоть грамм ее содержимого зазря на землю пролить. Медленно, но верно приближался он к до боли знакомой крыше с торчащим ухом трубы, предвкушая как обрадуется Избушка спасителю. Да и Избушка словно вытянулась и немного подросла от нервного напряжения, напоминая сейчас натянутую до предела гитарную струну – тронь, и рванет с печальным всхлипом… но вот в ночной тишине раздалось знакомое хлопанье крыльев и ворон, описав контрольный круг, совершил посадку возле самого порога Избушки.

– «карррту показывай где скважина водяная отмечена!» – сходу приступил к делу ворон. Да и вправду, времени тянуть не было – летние ночи темные, но короткие – не заметишь как утренний рассвет обнажит все то, что за ночной темнотою прячут. Избушка быстро, но вполголоса объяснила ворону где расположена скважина и как к ней подступиться можно, благо, что нитями труб была с ней связана, информацией из первых рук владела потому, что в ходе работ от со слюсарей иномирных глаз не спускала да ухо печное держала востро. Под ее короткие но разумные комментарии и ворон сразу сообразил, что куда крутить надо. Не сразу дело пошло – хоть и блестели задвижки-краны иномирные новой смазкой, а на деле тугими оказались, да и лапы ворона хоть и мощные, но не для слюсарных работ. Однако выбора у них не было, пришлось и лапы с когтями острыми и клюв в дело пустить. Справился потихоньку, сумел иномирную слюсарную систему осилить. Ну а дальше дело за малым: воду из баклажки в систему открытую залить да закрыть все назад как было – чтобы комар носа не подточил!

Но, видимо, что-то пошло не так: то ли не тот кран крутанули, то ли силушку не рассчитали, а может водица из Земли родимой особую силу имела – только хлынула вдруг вода бурным потоком из под самой Избушкиной крыши, заливая все внутреннее убранство, да мебель новомодную. Тут уж и Яге досталось по полной – контрастный душ не выходя из постели! Она спросонья и понять не могла, что случилось, сидела ресницами нарощенными хлопала. А как дошло до неё, что Избушка совсем тонет, запаниковала, начала в истерике по спаленке своей метаться коробочку заветную, что в иномирье Вайфоном называют, искать. Ну конечно, первым делом слюсарей аварийных вызывать кинулась, дескать «спасите-помогите, Избушка взбесилась да все трубы сантехнические полопала!». Только кто ж в этом мире всерьёз на Избушку подумает? А вот про трубы сразу сообразили, буркнули в ответ: «выезжаем, ждите!» и отключились.

14.

Этой ночью сон опять не шёл: Яга в который раз перекрутилась на удобном ортопедическом матрасе шикарной двуспальной кровати (хоть вдоль, хоть поперёк улечься можно!), укуталась в пушистый и мягкий словно облако плед и, закрыв глаза, попыталась посчитать овец. Однако вместо привычной уже отары белых кудрявых барашков перед глазами упорно вставали чаща волшебного леса и родная опушка, покрытая цветами разноцветья.

– «Да, девку из деревни вывезти можно, а вот деревню из девки…» – в который раз пришла на ума старая народная присказка. Так, беспокойно ворочаясь в липкой полудреме, Яга провела полночи, ей почти уже удалось провалиться в крепкий (без сновидений) сон, как вдруг с бревенчатого потолка Избушки прямо на неё хлынул поток холодной (практически ледяной!) воды. Яга вскочила с кровати и в панике заметалась по спаленке. Мысли окончательно перемешались в голове словно каша, надежда на самостоятельное спасение от потопа таяла под холодными колкими струями, бившими из потолка.

– «Никак Всемирный потоп начался, нужно срочно ковчег искать!» – предательски засвербило в голове Яги смутное воспоминание о катастрофе былых времён.

– «Глубокий вдох носом и плавный выдох животом» – так их учили на тренинге гасить панические атаки. Подышав и успокоившись, Яга в комке из пледа и простыней нашарила свой Вайфон и судорожно стала набирать номер аварийной службы. После разговора со слюсарями оставалось только ждать приезда аварийной бригады, поэтому Яга обреченно плюхнулась в когда-то уютное мягкое, но теперь мокрое насквозь кресло и закрыла глаза – ей абсолютно не хотелось наблюдать, как рушится созданный ею с любовью и вдохновением мир…

Странно, но вместе с потоками льющейся по всей Избушке (до первого этажа) воды, которая попадала буквально всюду, пришло какое-то необычайно легкое и давно позабытое волшебное чувство: словно в далеком девичестве, когда она обнаженная с распущенными волосами танцевала под струями тёплого летнего дождя…

– «в ночь Купалы дождь даст силы, даст, что у воды просила!» – неожиданно всплыли в голове Яги строчки из заклинания – «пусть вода поможет мне силу обрести вдвойне!» – неожиданно произнесла Яга. Она открыла глаза и с недоумением стала озираться вокруг: ей очень было непонятно, где она находится и что с ней произошло. Яга кинулась было к заветному сундуку, где всегда хранились ее колдовские помощники, но вместо привычного сундука стояло нечто невообразимое из пластика и стекла. Нащупав в одном из уродливых ящиков волшебное зеркальце, Яга пыталась раз за разом вывести его на разговор, но зеркало бездушно молчало. Не выходили на связь и Избушка, и вещий ворон, да и яблочко больше не бегало по блюдцу, даже кота не было слышно.

– «Да что в конце концов происходит! Вы что все русского языка не понимаете, али совсем языки проглотили!» – разошлась не на шутку Яга. Но Избушка упрямо молчала, лишь потоки воды продолжали литься с ее потолка и растекаться по всему, чем она была нафарширована.

Яга, выглянув наконец из балкона на белый свет, мягко говоря была удивлена: не было родного волшебного леса, не слышался с болота лягушачий хор, молчала всезнающая кукушка. Со всех сторон на Ягу таращились пластиково-стеклянные высотки зданий, а по оживленной трассе, непрерывно гудя, пролетал рой автомобилей.

– « Избушка, хорош выёживаться, слушай мою команду: по щучьему велению, встань передо мной! Тьфу ты, блин, в голове каша! Короче, Избушка, шагом марш в родной лес да приберись у себя, чтобы все стало как было!» – скомандовала Яга.

15.

– «Уф, кажется Хозяйку отпустило наконец-то!» – думала Избушка, срываясь с места в галоп на родимую опушку волшебного леса.

– « Домой-то я ее доставлю, а вот с уборкой пусть сама разруливает – нечего было выпендриваться да за модой иномирной гнаться! У них вон мужики друг с другом живут и свадьбы играют, кому в лесу скажешь – камнями закидают да заплюют. И что нам теперь на них всех равняться нужно?» – вполголоса (чтобы не услышала Хозяйка!) ворчала Избушка, подходя к волшебному лесу. Но ворчала она больше из вредности: на самом – то деле Душа заливалась соловьем от радости, что все так ладно вышло, и гордости, что сумела не поддаться искушениям Иномирья. Чего уж теперь греха таить, в иномирной жизни были отдельные нововведения, которые не мешало бы в волшебном лесу оставить. Например,вода ключевая по трубам – очень даже неплохая альтернатива коромыслу с ведрами ( пока воды для бани натаскаешь – семь потов сойдёт!), ну или тёплый пол вполне бы Домовой с котом оценили – очень уж любят вдвоем за печкой греться. Но уж коль нет хода в иномирье волшебству и сказке, так и в волшебном лесу иномирные фокусы не пройдут!

А в это время в иномирье случился небывалый скандал – прибывшая на место коммунальной аварии (трубу в жилом доме прорвало!) аварийная служба, мягко говоря, была удивлена отсутствием как самой аварии, так и дома со всеми его обитателями. Дело было довольно ранним утром, поэтому слюсаря хоть и были невыспавшиеся и злые, но уже довольно трезвые для того, чтобы отличить суровую реальность этого мира от ярких галлюцинаций, вызванных обильным принятием «на грудь» спиртосодержащих жидкостей.

– «Юрец, ты часом адрес не попутал, когда заявку записывал?» – поинтересовался один из слюсарей у своего напарника.

– «Гадом буду, Виталя, все до буквы записал-повторил, да и не могли мы ошибиться – сами же здесь в Избу трубы тянули, неужто забыл?» – возразил ему Юрец.

– «точно-точно, там ещё бабка была ну такая, странная какая-то, будто не с этого мира: страшная, как семь смертных грехов, а сама все на тебя вешаться пыталась, вот хохма-то!» – заржал Виталик.

Немного покружив по району и доведя до истерики своим звонками диспетчера с требованием уточнить адрес заявки, слюсаря решили, что нет дома – нет проблем, и с чувством выполненного долга рванули в знакомую пивнушку, где им наливали круглосуточно и в долг.

16.

Чем ближе была опушка родимого леса, тем больше сбавляла Избушка шаг, а затем и вовсе на цыпочках подкрадываться начала – не хотела обитателей волшебного леса раньше времени будить.

С тех пор, как к Яге стало возвращаться волшебство, Избушка тоже менялась, но в лучшую, волшебно-сказочную сторону: пластик, стекло и металл остались в иномирье, резные деревянные ставенки вновь украсили окна глаз, с крыши словно испарился ядовито-синий сайдинг, но самое главное: к Избушке вернулись ее мощные куриные ноги. Чем оно с огромным удовольствием и воспользовалась, мчась к родимой сторонке с запредельной скоростью. Хорошо хоть те в ядовитых жилетах, которые при исполнении, не встретились! Плавали уже, знаем, что с ними свяжешься – бед не оберешься (впрочем, как с любым другим представителем иномирной власти).

Прокравшись на родную опушку, Избушка как вкопанная встала на своё веками насиженное место и затаилась.

– «Ку-ку – кукими судьбами? Ку-ку куда пропадала?» – заголосила кукушка, первой увидав Избушку.

– «Квак дела? Квак жизнь? Квак мы рады тебя видеть!» – подхватил лягушачий хор.

– «Каррртина маслом!» – хрипло прокричал вещий ворон и понёс радостную новость по всему сказочному лесу.

– «Хозяин-Батюшка, прости дуру глупую, что тебя на гламурную жизнь променяла, возвращайся домой» – первым делом Яга кинулась Домового кликать, ведь без него в любом доме бездушно будет.

– «Вернулась значит, шлындра иномирная! И чем тебе иномирье пустозвонное да блестящее не угодило?» – ворчал выбравшись на опушку Леший.

Но ворчание это было доброе, больше для порядка. Уж Леший-то несказанно был рад возвращению старой боевой подруги и ее Избушки.

– «И снова и здравствуйте! Буль-буль-оглы!» – пробулькал радостное приветствие со дна пруда Водяной.

Вообщем, весь волшебный лес со всеми его обитателями обсуждал радостную весть о возвращении Бабы Яги и Избушки. История возвращения обрастала сказочными подробностями и героическими сражениями с злодеями иномирья, что посмели на Избушку да Ягу замахнуться. Каждый рассказывал о своём личном вкладе в эту неравную борьбу, но дружно сходились в одном: своих в беде не бросаем!

Домовой, хоть и был поначалу обижен на Ягу (шутка ли, так быстро и так неожиданно из Домового в бездомного превратиться!), но Ягу простил быстро, рассудив, что обиды свои он ей всегда высказать сможет, а вот порядок в родимой Избушке навести прямо сейчас необходимо – кто ее знает, какую заразу она ненароком из иномирья принесла?

Вообщем, сказочная жизнь волшебного леса плавно входила в свою накатанную веками колею…

17.

В этот теплый, по-летнему, солнечный полдень, щедро приправленный ароматом разнотравья, под звонкий стрекот кузнечиков Избушка наслаждалась жизнью а, точнее, медитировала. Эту привычку она подхватила где-то на Востоке, когда у Хозяйки приключился круиз.

– Эй, ты, курица, Хозяйку свою позови! Да перевернись ко мне на перед! – внезапно раздался чей-то крик. Избушка удивленно приподняла одну из ставень оконного глаза чтобы разглядеть смельчака, посмевшего нарушить их с Хозяйкой покой. Перед ней стоял порядком опухший от укусов комаров (или, скорее, от обилия выпитых спиртных напитков) слюсарь из иномирья по имени Юра. Тот самый слюсарь, который как-то имел неосторожность посягнуть на переустройство Избушкиного нутра. Но что было, то прошло и Избушка уже успела отойти от приключений иномирья, поэтому слюсарь совсем сейчас не вписывался в идиллию волшебного леса.

– Дернул его черт к нам припереться Яге душу бередить! – подумала Избушка – подождем немного, может прокричится, да сам сгинет подобру-поздорову… И Избушка вновь зажмурив ставни от яркого солнечного света, задремала.

Но фигура слесаря никуда не исчезла и продолжала вопить уже порядком охрипшим голосом: – Ягуша, Душа моя, выходи во двор – я на тебе жениться буду!

– Ага прям счас, слюсарей -пьяниц иномирных мне ещё в хозяевах не хватало! И вообще, хватит орать, надоел хуже горькой редьки! Иди вон в болото лучше с Водяным о трубах и кранах рассуждай! – и Избушка, неожиданно резво крутанувшись вокруг своей оси, одним ударом мощной куриной ноги запульнула бедолагу-слюсаря в болотную топь…

18.

В эти предновогодние дни в Избушке вновь царили суета и переполох: Баба Яга планировала встретить Новый год по всем правилам и традициям Иномирья ( с нарядно украшенной елкой, заливной рыбой и салатом оливье, мандаринами и шампанским, фейерверком и бенгальскими огнями). Да ко всему прочему званным (и единственным) гостем на этом празднике жизни должен был быть Кощей…

– Я на Лысую гору метнусь – мне там заказ забрать нужно, из Иномирья курьером привезли, а ты тут без меня шибко не вертись – не то всю красоту растрясешь раньше времени! – скомандовала Хозяйка Избушке и, забравшись в ступу, резко рванула в небеса.