Опаленная молодость

На 10 июля 5-й мехкорпус получил задачу совместно с 7-м мехкорпусом ударить в направлении Бешенковичей. Однако к тому моменту уже приобрела реальные очертания угроза окружения корпуса. Колонны немецкой мотопехоты, двигаясь от Сенно на юг, вышли в район Обольцы, фактически в тылу у 5-го мехкорпуса. Командир корпуса принял решение прорываться из окружения в ночь с 10 на 11 июля. В правую колонну входили 13-я танковая дивизия, управление корпуса и корпусные части. В левую – 17-я танковая дивизия. Прикрывал отход корпуса отряд 109-й моторизованной дивизии. Части корпуса оказались отрезаны от своих тылов, располагавшихся к востоку от дороги Сенно – Обольцы. Если в условиях охвата и обхода воевать еще было можно, то без горючего и боеприпасов – увы, нет. Прорыв 5-го мехкорпуса из окружения начался в 22.00 10 июля. Прорыв под покровом темноты прошел в целом успешно. Сейчас можно констатировать: произошло это потому, что никакого прорыва немцы не ждали. Они опомнились только тогда, когда дорогу пересек арьергард 13-й танковой дивизии – 25-й танковый полк. Он был отрезан артиллерийским огнем. Попытка прорыва с боем провалилась, во время этой отчаянной атаки погиб командир 25-го танкового полка полковник Муравьев. Он сгорел в подбитом танке. Также оказался отрезанным отряд 109-й мотодивизии. К середине дня 11 июля основные силы 5-го мехкорпуса вышли из окружения. Отряд 109-й мд и 25-й танковый полк 13-й танковой дивизии прорвались к своим 12 июля» (1, с. 365–372).

Не могу не перечислить и других ближайших родственников моего отца, участников Великой Отечественной войны.

Родные братья отца:

Петербурцев Степан Михеевич, 1905 г.р. – сын Прасковьи Николаевны Петербурцевой (Хромченко). Воевал под Брянском, Ворошиловградом, Новороссийском. Потерял ногу на Таманском полу-острове, вблизи города Темрюк, в сентябре 1943 года. Награжден орденом «Красная Звезда» и медалью «За боевые заслуги».

Петербурцев Егор Михеевич, 1914 г.р. – сын Прасковьи Николаевны Петербурцевой (Хромченко). Пропал без вести в августе 1944 г.

Двоюродные братья и сестры отца из рода Хромченко:

Аврамов Степан Ефимович, уроженец деревни Журавель. Сын Меланьи Николаевны Аврамовой (Хромченко). Вернулся живым.

Космачев Владимир Афанасьевич, 1919 г.р. – сын Анны Николаевны Хромченко, уроженец деревни Монастырек. Всю войну воевал на Ленинградском фронте, в том числе защищал «дорогу жизни». Умер в 1997 г. в Ленинграде.

Лукашенко Софья Галактионовна, 1917 г.р. – дочь Аксиньи Николаевны Лукашенко (Хромченко), уроженка деревни Ушаки. В июне 1941-го ушла добровольно на фронт, попала в окружение, вернулась в Ушаки и стала связной партизанского отряда Храмовича на Чериковщине. О ней написано в книгах «Зарево над Сожем» (стр.145–148, очерк «Еще гремела война») и «Памяць. Черыкаyскi раён. 1994 г.» (стр.393–394, очерк «У пачатку барацьбы»). Награждена медалью «За отвагу».

Смоленское сражение

В ряду наиболее важных сражений 1941 года является Смоленское сражение, длившееся с 10 июля по 10 сентября 1941 г.

«Перед советским командованием после взятия немцами Смоленска встала задача во что бы то ни стало прикрыть Ярцевское направление и не допустить продвижение танков противника в сторону Вязьмы, ибо это ставило под угрозу переправы в районе Соловьево и всю узкую горловину, через которую осуществлялось снабжение борющихся под Смоленском войск и выход их из окружения. В районе Соловьевской переправы действовал сводный отряд подполковника А. И. Лизюкова, состоявший из остатков танкового и механизированного полков, ранее принадлежавших 5-му механизированному корпусу. От корпуса осталось всего-навсего 15 танков. Прикрытие этого направления Ставка решением от 17 июля поручила группе генерала Рокоссовского, подчинив ему все части и соединения, отошедшие на Ярцевский рубеж. Из резерва в группу вошли 38-я стрелковая и 101-я танковая дивизии. Поначалу этим дивизиям была поставлена чисто наступательная задача: «Ударом из района Ярцево на Духовщину разгромить мотомехчасти противника и в дальнейшем развивать наступление на Смоленск». Как бы то ни было, но группа Рокоссовского в ожесточенных боях под Ярцево остановила 7-ю танковую дивизию, город неоднократно переходил из рук в руки…» (2, с. 396–397).

«Перевес в силах был явно на стороне противника. Сказались и неувязки в управлении войсками со стороны командования Западного фронта. 27 июля около командного пункта 16-й армии появились танки врага, прорвавшиеся из района Духовщины.

Отсечь немецкие танковые клещи, охватывающие Смоленск, и деблокировать войска 16-й и 20-й армий Тимошенко не удалось.

27 июля войска 3-й танковой группы фланговым ударом замкнули кольцо окружения восточнее Смоленска и овладели Соловьевской переправой. В окружение попали 12 советских дивизий. С тяжелыми боями остатки соединений прорывались из окружения и соединялись с главными силами фронта. Ликвидация Смоленского котла продолжалась до 5 августа» (2, с. 402).

Возможно, подполковник Михаил Николаевич Хромченко как раз в этом месте и погиб?

По данным Интернета, он числился на август 1941 г. в 15-й танковой бригаде. Если вспомнить рассказ его однополчанина подробнее, то во время переправы через Днепр Михаил оставался на западном берегу, на восточный он уже не вышел. И время совпадает с рассказом однополчанина – начало августа. Что же касается моего отца, то Соловьевскую переправу в мемуарах он также описывает. А вот был ли он там – не спросила.

Обращусь теперь к мемуарам отца:

«Из остатков нашей 36-й танковой дивизии была сформирована 75-я (?) мотострелковая дивизия и направлена на участок фронта севернее магистрали Минск – Москва в районе города Ярцева» (9).

Думаю, здесь память отца немного подвела, не случайно он поставил знак вопроса после номера дивизии. Мог он ошибиться и в номере армии, в которой в тот период воевал. В своих устных воспоминаниях отец говорил, что в 1941 г. его командармом был Курочкин. Как известно, Курочкин возглавлял 20-ю армию, а 6 августа, после боев в Смоленске и выхода из окружения в районе Соловьевской переправы, командующим 20-й армией вместо Курочкина был назначен Лукин. И командовал он ею до 12 сентября, после чего возглавил 19-ю. Если считать, что до Вяземского котла отец воевал в 20-й армии, тогда типом и номером его дивизии, скорее всего, была стрелковая дивизия номер 73, так как мотострелковые дивизии к тому времени, потеряв моточасти, были переименованы в стрелковые. А 73-я дивизия до начала августа воевала в тесном взаимодействии с 5-м мехкорпусом именно в 20-й армии. 16-й же армией в описываемый период командовал Рокоссовский.

Продолжу рассказ отца в подлинном варианте:

«В этот период, когда впервые советские войска организовали на Западном фронте наступательную операцию и окружили 7 немецких дивизий, немцы вынуждены были оставить свои наступательные устремления, и фронт здесь стабилизировался. Обе стороны стали в оборону до октября 1941 года. Весь период с начала войны и до 12 октября 1941 года я служил писарем 5-й части дивизии. Дивизия была включена в состав 16-й (?) армии (знак вопроса мой), которой командовал генерал-майор Лукин. Участок фронта 16-й армии левым крылом примыкал к автомагистрали Москва – Минск. По магистрали в тыл днем и ночью проходили автомашины, подвозя к фронту боеприпасы и продовольствие. Так было до начала октября. После взятия немцами Киева на Западный фронт Гитлер перебросил большое количество танковых дивизий и авиации для удара на Москву. Уже к концу сентября немецкая авиация начала усиленную разведку, днем, затем сплошным потоком пошли бомбардировщики на восток. По магистрали уже днем нельзя было проехать отдельным автомашинам без риска быть атакованными немецкими самолетами» (9).

Утром 2 октября перешла в наступление вся группа немецких армий «Центр».

Далее цитирую отца:

«А 12 октября на нашем участке немцы пошли в решительное наступление с целью разгромить противостоящие им на Западном фронте советские войска и захватить столицу нашей Родины Москву. Уже на третий день наступления немцы выбросили десант у г. Вязьма и окружили 16-ю, 19-ю и 20-ю армии. Начались тяжелые бои в окружении. Немцы бросили в бой превосходящие силы танков и авиацию. Будучи в окружении, мы не видели совершенно нашу авиацию в воздухе. Нельзя было двигаться с обозами ни по шоссейным, ни по проселочным дорогам без угрозы нападения немецкой авиации. 15–17 октября налеты немцев чуть утихли. В эти дни масса обозов (машин, повозок с ранеными) скопилась на дороге. В связи с туманом не появлялись в небе бомбардировщики. Имея полное господство в воздухе и большой перевес в танках, немцы уже к 12 октября 1941 г. взяли в кольцо основные силы Западного фронта в районе Вязьмы. Эта победа немцев внушала им надежду на возможность захвата Москвы, а вслед за этим надежду победоносно закончить войну на востоке.

В ночь с 12 на 13 октября генерал Лукин (командующий окруженной группировкой наших армий) отдал последний приказ артиллерии армии, включая дивизион «катюш», открыть огонь из всех стволов, а войскам армии попытаться вырваться из окружения. Но ожидаемого успеха эта попытка не имела, а больше ничего нельзя было сделать – снарядов больше не было» (9).

Так начиналась самая драматичная страница в жизни Петербурцева Анисима Михеевича. Вскоре он попал в центральный лагерь советских военнопленных на улице Кронштадтской в Вязьме (Дулаг-184). О своей жизни в лагере он также оставил воспоминания.

Я не буду приводить подробные выдержки из книги Виктора Муратова и Юлии Городецкой (Лукиной) «Генерал Лукин», поскольку лучше всего ее прочесть полностью. Из этой книги, основанной на воспоминаниях самого Михаила Лукина, можно узнать, как происходило окружение Вяземского котла, бои в нем и что было с окруженными дальше, в том числе и с ним самим. Я только приведу некоторые цитаты, из которых станет ясно, что могло бы произойти с Москвой и с нашей огромной страной, не будь героической борьбы с врагом внутри этого ужасного «котла». Об этом как-то забывается в современной исторической литературе, как и о самой фигуре Михаила Федоровича Лукина. Несмотря на его многочисленные награды, о нем мало пишется. А сам он о себе книги не написал, написала о нем его дочь уже через 20 лет после его смерти. И все же, я считаю, этого недостаточно. Он достоин и книг других авторов, а также документального и художественного фильма, какие созданы, например, о Жукове, Горбатове, Рокоссовском. А его трагическая и вместе с тем героическая эпопея в фашистских застенках, его непоколебимая стойкость? Вот на чем учить нужно молодое поколение, а не на американских боевиках. Боевики бледнеют против реальной жизни таких людей, как Лукин.

Значение Вяземского сражения огромно. Не будь боев по прорыву наших войск из «котла», не выстоять бы Москве.

«Еще перед войной Гитлер сказал: «Я не сделаю такой ошибки, как Наполеон, когда пойду на Москву. Я выступлю достаточно рано, чтобы достичь ее до зимы». Позже Гитлер заявил: «Это имя я уничтожу, а там, где находится сегодня Москва, я создам большую свалку». В приказе от 8 июня 1941 года предписывалось: «Москву и Ленинград сровнять с землей, чтобы полностью избавиться от населения этих городов». Еще позже Гитлер высказался так: «В этот город не должен вступить ни один немецкий солдат. Москву следует окружить так, чтобы из нее не вышли ни русские солдаты, ни гражданское население. Будут приняты меры, чтобы затопить Москву и ее окрестности… Там, где сегодня Москва, возникнет огромное озеро, которое навсегда скроет столицу русского народа» (17).

По мнению Конева, на «Можайском рубеже и в окружении под Вязьмой наши войска своим упорным сопротивлением задержали на 8–9 дней вражеские ударные группировки и обеспечили время для проведения необходимых мероприятий по дополнительному усилению обороны Московского направления». Также и многие российские и немецкие историки полагают, что задержка с ликвидацией вяземской группировки оказалась для вермахта роковой и не позволила взять Москву. Попавшие в окружение советские войска продолжали оказывать упорное сопротивление, сковав 28 вражеских дивизий. 14 из них не смогли освободиться до середины октября, что позволило советскому командованию выиграть время для организации сопротивления на Можайской линии обороны (см. История Второй мировой войны 1939–1945 гг., т.4, с. 95.)

Глава 2. Отец в окружении и в плену

Из статьи М. Ф. Лукина «В Вяземской операции». Военно-исторический журнал № 2, 1981 г.

«Вяземская операция (2–13 октября 1941 г.) была одной из самых напряженных и тяжелых на дальних подступах к Москве. В августе – сентябре в центре советско-германского фронта противник перешел к жесткой обороне и накапливал силы для решающего удара на столицу. Мы тоже восстанавливали боеспособность войск, получали пополнение и изучали опыт летних боев. Командующий Западным фронтом Маршал Советского Союза С. К. Тимошенко не оставлял мысли освободить Смоленск от фашистов и разгромить смоленскую группировку врага. Весь август и половину сентября армии Западного фронта, обороняясь частью сил, вели наступательные бои. В этих боях наибольшего успеха добилась 19-я армия генерал-лейтенанта И. С. Конева, которая продвинулась на запад до 20–25 км, уничтожила 4000 вражеских солдат и офицеров и взяла в плен 100 человек, захватила 94 орудия разных калибров, 86 танков и сбила 7 самолетов. Она помогла выйти из окружения более 1500 красноармейцам и командирам с большим обозом. Не менее успешно вели боевые действия части 24-й армии генерал-майора К. И. Ракутина. Они освободили Ельню, нанеся большой урон противостоящему противнику. Однако эти бои показали, что имеющимися силами и средствами наступать бесполезно, так как части и соединения после Смоленского сражения (см. ВИЖ 1979 № 7) еще не успели пополниться (в полках насчитывалось от 300 до 400 человек). Пополнение приходило необстрелянное и не всегда в должной мере обученное. Снарядов и мин подвозилось мало. Противник перед войсками фронта строил оборону, создавая ротные опорные пункты с большими промежутками между ними, которые брались под перекрестный минометный и пулеметный огонь. На главных направлениях нашего наступления он закапывал танки в землю, используя их как неподвижные огневые точки, широко проводилось противопехотное и противотанковое минирование местности.

В первые дни войны фашисты в леса войска не вводили, а располагали их в населенных пунктах. Теперь же наблюдалась иная картина: в деревнях, селах и городах они оставляли столько войск, сколько требовалось для обороны, остальные размещались в лесных массивах, где деревья оплетались колючей проволокой. На открытой местности строились проволочные заграждения и разбрасывались малозаметные препятствия. Окопы отрывались полного профиля с ходами сообщения и блиндажами. Широко применялись дерево-земляные огневые точки.

Мы, к сожалению, все еще придерживались прежней линейности в обороне, стараясь занять всю местность. Это объяснялось, в частности, тем, что к концу августа и в сентябре мы потеряли много кадрового офицерского состава. На их должности приходилось назначать сержантов или лучших красноармейцев, получивших боевой опыт. Они, естественно, еще не обладали качественными знаниями командиров взвода (роты, батальона). Кроме того, Ставка ВГК приказала откомандировать в тыл лучших средних командиров в новые формирования и для обучения резервов. Это важное и нужное мероприятие все же отразилось на боеспособности фронтовых частей. Но оно было своевременным и очень полезным и способствовало в дальнейшем разгрому гитлеровских войск под Москвой.

12 сентября командующим Западным фронтом назначили генерал-полковника И. С. Конева. Его 19-ю принял я, 16-ю – генерал-майор К. К. Рокоссовский, 20-ю – генерал-лейтенант Ф. А. Ершаков, 22-ю – генерал-майор В. А. Юшкевич. Надо сказать, что перемещение командного состава в период боев вряд ли было целесообразным, т. к. командующие зачастую не успевали тщательно изучить обстановку и своих подчиненных.

В середине сентября мы получили сведения: противник подтягивает большое количество танков и артиллерии в район Духовщина – Смоленск – Рославль. Стало очевидно, что он скоро перейдет в наступление, превосходя нас в силах и средствах на направлении действий своей главной группировки (по людям в 3,2 раза, по танкам – в 8,5, по орудиям и минометам – в 7 раз).

К 1 октября Западный фронт занимал оборону на главном Московском направлении с задачей не допустить прорыва врага к Москве. Выполняя требования Ставки о переходе к жесткой и упорной обороне, войска готовились к отражению ударов противника. Однако армии в силу большой ширины полосы обороны фронта (340 км) были вытянуты в линию. Они имели по одной дивизии в резерве, а поэтому создать глубоко эшелонированную оборону не могли, да и командующий фронтом в своем распоряжении имел сравнительно небольшие резервы (3 стрелковые и 2 мотострелковые дивизии).

Немецко-фашистская группа армий «Центр», как мы теперь знаем, насчитывала 1700 танков и свыше 19 тысяч орудий и минометов. Ее действия поддерживались 2-м воздушным флотом (более 1 тыс. самолетов). Вражеская авиация превосходила нашу не только количественно, но и качественно. Самолеты «Юнкерс-88», «Фокке-Вульф», «Мессершмитт» и другие были маневреннее советских, превышали их в скорости и имели лучшее вооружение. Как же выглядел наш Западный фронт, который считался в то время самым сильным? Вот что пишет об этом маршал И. С. Конев: «У нас было 479 танков (из них современных всего 45 единиц), 1524 орудия и 733 миномета. Авиация фронта имела: истребителей (старых образцов) –106, бомбардировщиков ТБ-3 и СБ-63, дневных бомбардировщиков ТУ-2, СУ-2–4, штурмовиков ИЛ-2 – 8. Особый недостаток войска ощущали в зенитной и противотанковой артиллерии» (ВИЖ, 1966 № 10, с.6).

Командующий Западным фронтом еще 20 и 26 сентября предупреждал о готовящемся наступлении противника. Ценные сведения приносили разведчики 19-й армии, набранные из местных жителей, которые хорошо знали свою округу. Троих из них добровольцев-комсомольцев Вячеслава Макурова, его двоюродного брата Анатолия и Филиппа Платонова направил к нам Ярцевский горком партии. Всего в группу разведчиков входило 15 человек. Возглавлял ее Вячеслав Макуров. Наиболее находчивыми и смелыми зарекомендовали себя Николай Кузнецов, Николай Прыгулин, Петр Лиходед, Зина – учительница Гавриловской школы Ярцевского района, Настя – совсем еще девочка, уроженка села Вознесенское Духовщинского района. Они много раз ходили в тыл противника и приносили очень ценные сведения.

В конце сентября разведчики доложили о сосредоточении большого количества войск, танков и артиллерии в районе Духовщины. Враг готовился к наступлению. В течение второй половины сентября он активизировал наступающие действия в полосах обороны 30, 19, и 16-й армий, нащупывая наши слабые места, выясняя систему обороны, и особенно расположение артиллерийских позиций. В процессе беспрерывных атак противника на разных участках 19-й армии выявились положительные и отрицательные стороны как в системе обороны, так и в действиях наших войск. Штаб и политотдел армии изучали этот опыт, делали обобщения и доводили до частей и соединений.

В целях маскировки основных артиллерийских огневых позиций было приказано для батарей и дивизионов иметь по 2–3 запасные, назначить от каждой батареи кочующие орудия, ведущие огонь по гитлеровцам с разных позиций. На случай перехода их в общее наступление спланировали артиллерийскую контрподготовку.

В штабе армии отработали все варианты ведения оборонительной операции. Особое внимание обращалось на взаимодействие всех родов войск. Для бесперебойного управления ими организовывалась кольцевая связь, обеспечивавшая управление боем на случай прорыва противника в глубину обороны. Были разработаны радиосигналы, и от дивизии при штабе армии находилось по два офицера связи с картами, в распоряжении которых имелись машины и мотоциклы. Кроме того, при штабе армии был кавалерийский эскадрон. Его также использовали для связи с частями и соединениями.

Забегая вперед, хочу отметить роль офицеров связи в тот период, когда проводная связь часто нарушалась. От командиров дивизий в штаб армии прибывали офицеры. У каждого была карта, на которой я намечал задачи соединению, ставил свою подпись. Такая карта являлась руководящим документом. Организовывали связь по радио. Но дивизионные радио-станции работали тогда по техническим причинам очень плохо. К тому же укоренилось мнение, что работающую рацию противник запеленгует и сейчас же разобьет, поэтому командиры старались не прибегать к радиосвязи, чтобы не лишиться ее окончательно. Вот почему делегаты связи из дивизий в армию и из армии в дивизию делали очень большое дело. Я склонен оценить успешные их действия как фактор устойчивого управления, благодаря которому армия оставалась целой, нерасчлененной до самого последнего сражения, до 13 октября.

Со второй половины сентября офицеры штаба и инженерных частей проверяли ход оборудования позиций. Почти всюду были вырыты окопы полного профиля с ходами сообщений. На танкоопасных направлениях устанавливались мины, а там, где возможно, рылись эскарпы и противотанковые рвы. Строили блиндажи и козырьки для огневых точек. К великому сожалению, инженерного имущества и мин было мало.

В ночь на 2 октября в войска завезли большое количество боеприпасов, горючего, продовольствия и инженерных средств.

Как стало известно из опубликованных после войны документов, немецко-фашистское командование 6 сентября директивой № 36 поставило перед группой армий «Центр» задачу: по возможности быстрее и не позднее конца сентября перейти в наступление и уничтожить советские войска, находящиеся восточнее Смоленска путем двойного охвата в общем направлении на юг Вязьмы.

16 сентября командующий группой армий «Центр» направил в войска директиву о непосредственной подготовке армий к наступлению на Москву. В связи с приближением зимы гитлеровцы форсировали приготовление с расчетом перейти в наступление не позднее начала октября. 9-я и 4-я армии с оперативно подчиненными им 3-й и 4-й танковыми группами должны были перейти в наступление, чтобы каждая из них, имея сильные ударные группировки, состоящие из танковых, моторизованных и пехотных соединений, смогла прорвать оборону по обе стороны дорог Рославль – Москва и севернее автострады Смоленск – Москва и уничтожить зажатые между ними советские войска.

Рано утром 2 октября началась короткая, но мощная артиллерийская и авиационная подготовка противника на всю глубину обороны 19-й и соседней с нею армий. Вражеская авиация, идя волнами с большим количеством самолетов в каждой, обрушила свой смертоносный груз на передний край, артиллерийские позиции и войска, находящиеся в глубине обороны вплоть до тылов фронта. Штаб фронта также подвергся воздушному мощному налету. Вслед за этим танки и пехота противника, прикрываясь дымовой завесой, перешли в атаку. На четыре наших дивизии наступало 12 вражеских, в их числе 3 танковые (415 машин) и одна мотодивизия.