Профессия: маг. Наследники стихий

Подумалось, что раньше Даэль не говорил мне о своей жизни до того, как стал стражем. Что его заставило отказаться от трона, почему рассорился с отцом и не стал жить во дворце. Я слышала краткую версию про гибель матери и о том, что отец привёл другую женщину, но на банальную ревность обиженного ребёнка это походило мало. Танар'ри наверняка рос задиристым и дерзким драконёнком, но уход из дворца в стражи – это слишком. И нынешняя перепалка с Вартисом точно всколыхнула в нём боль прошлого.

– Я ушёл из дворца, когда по драконьим меркам мне было пятнадцать, – начал Даэль. – К тому моменту мамы уже не стало и отец женился второй раз, привёл другую женщину во дворец вместе с сыном, которого сразу признал своим. Вартису тогда было двенадцать.

– О… О! – воскликнула я, потрясённая новой информацией. – То есть…

Я как бы подозревала, что разница в возрасте между братьями небольшая, но не думала, что она настолько скандальна!

– Да. – Танар'ри кивнул. – Вартиса отец сделал, когда мама ещё была жива и мы были семьёй.

До этого отец и мать олицетворяли для меня идеальную пару. Кроме того, что являлся императором, отец был лучшим дипломатом империи. Государственные обязанности и представление интересов страны – это всецело занимало его. Он налаживал имперские связи со смежными государствами, торговлю, привлёк на свою сторону много вассалов, которые изначально были недружественными, отвечал за переговоры с представителями других рас, особенно эльфами, а они славятся своей педантичностью, поправками и подпунктами доведут до инфаркта кого угодно. Переманил на свою сторону Гэллаиса. Я редко видел отца. Он часто улетал по делам, поэтому моим воспитанием занимались мама, слуги, а также жизненные обстоятельства. Кстати, последние неплохо справлялись, – усмехнулся Даэль, и я поняла, что угадала: в детстве он был тем ещё живчиком. – Бывало, что я сбегал из дворца и меня искали по нескольку дней. Не из протеста, а потому что считал такое поведение приемлемым: мужчина уходит творить важные дела; на работу.

Я невольно улыбнулась, представив себе эту картину. Дерзкий взъерошенный драконёнок (почему-то непременно взъерошенный) серьёзно доказывает, что он отсутствовал «по работе». Даэль спокойно улыбнулся, заметив тень моей улыбки.

– Тем не менее у меня было счастливое детство. Я ни в чём не знал нужды, мои желания исполнялись и единственное что раздражало, это то, что всё вокруг пытаются решить за меня, мотивируя тем, что я принц. А когда стал подростком, я окончательно осознал, что моя жизнь расписана на годы вперёд. Я должен был усвоить строго определённые знания, отучиться в выбранной для меня академии, закончить её первым из первых, чтобы не опозорить фамилию, стать императором и со временем выбрать себе драконессу для династического брака. Это страшно угнетало.

От отца я не унаследовал любви к дипломатии, зато обучение в элитной военной академии, куда меня, конечно, направили, неожиданно понравилось. Учёба давалась легко, я оказался прирождённым лидером, стратегом, и даже поучаствовал в нескольких боевых схватках. Почувствовал азарт. О возвращении во дворец и думать забыл. Когда мне напомнили – взбрыкнул. Что мне скучная дворцовая жизнь, где всё по расписанию, когда в найденном деле я чувствовал себя нужным! У меня появились друзья, своя жизнь, девушки строились в очередь, отец приставил ко мне эльфа, хоть я был против, но впоследствии оценил достоинства Гэллаиса. Да и он меня не доставал. Отец заставлял, я сопротивлялся. Император счёл непослушание личным оскорблением и явился в академию, где при всех заявил, что я ему больше не сын. Я поддержал. Со временем, возможно, мы помирились бы, но тут произошло другое событие.

Танар'ри сделал паузу. Я напряжённо молчала, боясь вспугнуть момент. Дан рассказывал подробно, со всеми возможными пояснениями, открывался с незнакомой стороны. Говорил спокойно, констатируя факты, среди которых были и безрадостные, но при этом ни капельки не истерил, не пытался вызвать к себе жалость. Он просто рассказывал. А то, о чём он собрался сказать теперь, явно давалось ему нелегко. Лёгкая грусть на лице сменилась ожесточённой яростью, припорошенной явным желанием убивать. Под глазами обозначились тени, лепка лица стала хищной, дикой, наружу рвался его дракон. Зрачок стремительно вытянулся, становясь вертикальным. Верхняя губа дёргалась, обнажая заострившиеся зубы. Танар'ри глухо зарычал.

– То событие я не забыл даже под влиянием заклинания пентаграммы, – с хриплыми, горловыми интонациями проговорил он. Слова вырывались по-звериному, с рыком. – На дворец напали. На ту его часть, где обитала императрица. Я был с мамой, несмотря на то, что уже рассорился с отцом. Было её день рождение, мы праздновали в узком кругу. Я и она, не считая слуг. Больше мама видеть никого не хотела, разве что отца, но его пока не было. Рядом с праздничным столом открылся портал и оттуда выскочило несколько наёмников-оборотней. Нападения никто не ждал, фактор внезапности сработал во всей красе. Несколько личностей пыталось утащить маму в портал, а когда она дала отпор, двое выхватили зачарованные кинжалы и всадили их прямо ей в сердце. Один за другим. Третий тут же припечатал заклинанием. Спланированное, продуманное убийство, когда похищение не удалось. Ни малейшего шанса у жертвы. Мама даже драконом обернуться не успела.

– А где был ты? – у меня от ужаса перехватило дыхание.

– Самое интересное, что за минуту до нападения мне показалось что я увидел отца. Со спины. Но походка, осанка – всё его, я не мог ошибиться. Он удалялся по галерее за руку с рыжим подростком, чуть младше меня. Уводил его. Парень сопротивлялся. Как я уже сказал, отец часто отсутствовал, а тут такой день, мама его ждала. Я побежал за ними. Большая ошибка, как выяснилось, иначе я смог бы защитить маму.

– Скорее всего, ты погиб бы сам… – прошептала я.

Даэль помолчал. Не мог с таким согласиться.

– Это не всё, – продолжил он. – Рыжий парень вырывался, оглядывался, я хорошо запомнил его лицо. В руках он нёс красивые ножны, как позже выяснилось – от зачарованного кинжала и на ходу отбросил их в сторону. Я нашёл. Затем крики, нападение, когда я прибежал назад, мама была уже мертва. Увидел закрывающийся портал. От уцелевших слуг выяснил как всё произошло. Отец появился сильно позже, непонятно где он пропадал, никто не мог его дозваться. Он всегда носил с собой кристалл связи на шее, а тут кристалл молчал. Когда уже начали думать, что император тоже пострадал, он появился. И смерти мамы не был удивлён.

Танар'ри начал тихо рычать. Негромко, но очень злобно, заводясь всё больше и больше, грудь вибрировала от мощного рыка. Поддавшись порыву, я приблизилась к нему и прикрыла ладонями его глаза, поглаживала покрывшиеся чешуйками скулы. Рык замер в широкой груди и Дан утихомирился.

– А его спросить? – осторожно проговорила я, избегая называть имя Вартиса. Сердце болезненно сжималось от горя. – Он что-то знает. Или знал. Видел.

– Я спросил. Позже. Этот рыжий уже тогда был язвой. Заявил, что зачарованные кинжалы весьма полезны в разрешении семейных конфликтов.

Танар'ри стянул мои ладони со своих глаз и поцеловал, каждую по очереди.

– Два события, одна цепочка, Ника, – проговорил он. – Очень скоро во дворце появилась новая женщина, а у империи новая императрица. С готовым сыном-наследником. Не бастардом, потому что император его немедленно признал.

Мой мужчина усмехнулся, но усмешка вышла безрадостная.

– И с тех пор ты решил жить своей жизнью?

– Да. Во дворце меня больше ничто не держало. Это был последний пинок от судьбы. Я отказался от всего, в том числе от трона. То, что отец кричал будто не признаёт меня сыном, подошло очень кстати. На замену у него имелся другой принц. За ножны и фразочку о семейных конфликтах Вартиса я не простил. Он это сознаёт и когда оказывается поблизости, старательно бесит. По мелочи подставлял, пока я полностью не дистанционировался. Я же начал строить свою жизнь как страж. Ушёл в работу с головой, расследовал убийство мамы. Столкнулся с неожиданными препятствиями. Сначала просто жил, всем на зло, затем начал планировать. Когда нужно думать о себе самому, иллюзий в голове не остаётся. А когда появляется опыт, положение, деньги – приходят мысли о том в какую сторону двигаться, ради чего живёшь, что хочешь из себя представлять. Я очень хорошо подумал, какой жизни хочу и сделал всё, чтобы её достичь. Каждый шаг, каждое действие либо приближало меня к этому, либо уводило прочь, и тогда я искал обходные пути.

– Ты очень целеустремлённый, – сказала я. – Не могу представить, чтобы в моём мире пятнадцатилетний мальчик так упорно шёл к своей цели.

– В Эсшаоре время течёт иначе, – хмыкнул Даэль. – По человеческим меркам я старше.

На его лице проступило другое выражение, и он чуть расслабился. Я была рада, что Даэль высказался и немного отошёл. Зато у меня в голове закрутились события-факты. Наёмники, напавшие на императрицу прямо во дворце. Снова оборотни, любители порталов. Нездоровая привязанность, учитывая, что все говорят, будто оборотни порталы недолюбливают! Затем прекрасная оснащённость оружием, магическим. Снова знакомый почерк. Значит ли это, что отряд смерти подчинялся неким уже знакомым, к счастью погибшим, личностям или есть ещё? Как говорит Даэль: два события, одна цепочка.

Дальше я знала: организация «Щит и коготь», под которую Танар'ри копал столько лет в поисках правды. Неудивительно что не нашёл, с такими-то покровителями. Непонятным было только появление Вартиса. Ну и участите его матери не до конца. Она заказала убийство соперницы? Ожидаемо! Стала императрицей, чего не могло случиться при первой живой жене. Новая женщина устала ждать своей очереди и, главное, благ для сына. Но действовала ли она сама или за её спиной стоял кто-то… попернатее? Ей могли управлять, причём даже тайно. Пробитый прямо во дворец портал был самой большой загвоздкой. И каким боком тут император? Просто голова кругом!

За спиной с тихим шорохом развернулось драконье крыло.

– О чём думаешь?

Даэль пристально наблюдал за мной, словно читал рождающиеся мысли.

– О зачарованных кинжалах, портале и организаторах убийства, – честно ответила я.

– Всегда знал, что ты умница.

– Технически… Разве можно зачаровать кинжал на дракона?

– Всё можно при желании, – тяжело вздохнул Даэль.

Он вытянул руку и по её длине побежала волна чешуек, с виду гибких и тонких, но по прочности превосходящих кевларовый жилет. В драконьем виде чешуйки становилась ещё и толще. Не удержавшись, я коснулась пальцами тёплой мужской кожи и Танар'ри задержал бег чешуек на этом месте. Выглядело интересно: под моей рукой особо прочный островок природной драконьей защиты. На ощупь тоже тёплый и шероховатый, подушечки пальцев ощущали мелкий рельеф. Для сравнения я потрогала кожу рядом, без чешуи. Кэнстин почему-то тихо выдохнул, прикусывая губу.

– При опасности наша броня появляется рефлекторно. Обычным кинжалом её не пробить, особенно у взрослого дракона, – пояснил он. – Это мне в то время хватило бы обычного кинжала, я был юн, но мама взрослая драконесса. Нападавшие это знали и прекрасно подготовились.

Увлёкшись, я гладила его руку. Мне так понравилась разница между тем, как выглядит его кожа и какова она на ощупь. Загорелая, крепкая на вид и деликатно-нежная при ощупывании. Танар'ри стойко терпел мои домогательства.

И когда я не ожидала, резко подхватил меня за талию и усадил к себе на колени. Распахнул крылья.

– Ещё кое-что, – почти сурово выдал он. Я сосредоточилась на решительном выражении его лица. – Многие детали я начал вспоминать недавно, после наших с тобой поцелуев, поэтому от следующих не отвертишься, – припечатал он. – И так как я прекрасно помню зачем мы искали это, то вот.

Кэнстин залез в карман и вытащил оттуда артефакт капли Амриты. Миниатюрный фиал немедленно начал разбрасывать вокруг себя красивые фиолетовые искры, будто лучился на мужской руке. Зрелище завораживающее. Но я залипла на крепкой, сильной ладони.

– Я не хочу пить это снадобье, – подвёл итог Танар'ри, заставляя меня похолодеть.

«О нет! Почему?!» – мысленно кричала я, но слов не было. Столько усилий, рискованное путешествие, отчаянное сражение на дне… И всё прахом? Очевидно ужас читался на моём лице, потому что Кэнстин и без слов всё понял. Нахмурился, упрямо сдвигая брови.

– Я не хочу вспоминать, что было между нами, – пояснил он, роняя моё сердце в бездонную пропасть. – Вернее хочу, но не так.

Сердце снова забилось.

– Не хочу знать, как был счастлив, а затем ты ушла к Сэмиону, – в голосе Танар'ри звучала горечь. – Совершенно не хочу знать, как это произошло, потому что мне будет… больно. Он мой друг, а я временами мечтаю убить его. Впрочем, не временами, а всякий раз, когда он рядом с тобой. Просто приближается и невинно берёт за руку. Сейчас вспоминаю и уже хочу убить. Сражаюсь с этим безумием и не знаю не сорвусь ли в любую секунду. Лучше я буду узнавать тебя заново и завоёвывать. Каждый день. Снова. С каждым новым поцелуем. Увиливать не позволю. Начнём прямо сейчас. И когда ты уйдёшь от Сэмиона ко мне, это уже получатся счастливые воспоминания, на которые я согласен.

Танар'ри сжал фиал в кулаке, словно собирался запустить его в ближайшие кусты. Сердце вновь оборвалось, и я уже не понимала: от страха внезапного поворота событий или от счастья необыкновенного признания. Даже без памяти Танар'ри всё обдумывал и искал выход. И что он там насочинял про меня, себя и Сэмиона в своей драконьей голове одному Зелхадсу известно.

Ну всё! Не могу больше! Сейчас я этому твердолобому дракону сама всё расскажу! Без всякого артефакта. А то надумал себе вывод и уверился в нём. Кто ж знал, что он так причудливо изогнёт прорвавшиеся факты!

Я решительно набрала воздуха в грудь.

– Что скажешь? – напряжённо проговорил Даэль.