Начать сначала

– Значит нам туда. Хороший вариант. Комм спустим со склона. Его могут отследить. Уходим! – Я подхватил наши сумки.

Подсаживая птичку на спину, я не стал лишать себя удовольствия потискать ее за подтянутый зад. И удивленное ойканье заставило меня тихо смеяться. Девчонка только сильнее стиснула ноги на моих боках и уткнулась носом в шею, водя им вверх-вниз.

«Балуйся, мелкая егоза. Не дождусь, когда доберусь до тебя», – довольно улыбался я, плавно заскользив по намеченному пути.

Глава 13. Пропасть

До смотрителя мы добрались на рассвете. Небо над холмами и выросшими вершинами гор заметно посветлело. Погода за ночь не испортилась. Чистое небо и сухой воздух. При таких условиях сложнее прятаться, но легче самим перемещаться и ориентироваться на местности. И птичка не промокнет. Я тоже не испытываю восторга от скольжения по грязи. Почва здесь глиноземная. И разрешу девчонке пройтись само?й. Она крепкая, привыкла много ходить, да и размяться не помешает.

Во время пути до Бруно, Аделин несколько раз погружалась в дрему, ее руки ослабляли хватку, и ноги соскальзывали с боков. Тогда я спускал птичку со спины и нес сам. Один раз сделал привал, и мы спали обнявшись. Я полусидел, прислонившись к дереву, удобно расположив Аделин на себе, согревал ее. А она удивительным образом что-то делала со мной, отчего росло и растекалось в моей груди тепло.

Сначала я испытывал благодарность за свое спасение к этой смелой девчонке. И не заметил, как птичка стала дорога мне. Она изначально привлекала меня как женщина, но теперь все было совсем иначе. Своими птичьими лапками пробралась под кожу. Глубоко. Надежно.

Я понятия не имел, куда нас заведут нынешние проблемы, но намеревался защищать Аделин во что бы то ни стало. Шайрас без прошлого, но теперь смотрящий в будущее с надеждой. С вполне понятными для себя желаниями видеть птичку рядом и сделать ее своей. Всецело.

Оценив обстановку на месте, я оставил девчонку в метрах двухстах от домика. А сам, скрываясь, то за деревьями, то за высокой плотной травой, приблизился к строению и прислушался: тишина, ни звука живого присутствия внутри.

Дверь была притворена, но не заперта. Я тихо скользнул внутрь, быстро прополз по всем комнатам. Никого. Дома на Маре, похоже строились по одному проекту. Если бы не другие запахи и внутреннее различие предметов, я бы решил, что нахожусь в том доме, у реки. Приметил кухню, такие же бочки для купания, уборную. Девчонка очень стеснялась меня в пути, здесь же ей будет комфортно. На столе комм и станция связи, по старинке с крутилками, кнопками, электронным циферблатом и торчащими датчиками.

Комм не запаролен. На нем череда тревожных сообщений, пришедших за последние сутки.

«Усадьба окружена. Противник неизвестен. Всем оставаться в укрытиях до выяснения».

«Аделин Морелли пропала! У кого есть любые све?дения! Немедленно передать по черной линии!»

«Четверо охранников усадьбы убиты. Внешняя связь не работает. Нет связи и с зоной вылета, возможно и там нет охраны в живых».

«Нападавшие перегруппировываются. Есть риск перехвата сообщений. Вооружайтесь чем сможете и лишний раз не высовывайтесь».

«Дочка, если ты жива. Сиди тихо как рыбка. Деревья помогут укрыться на северных склонах. Будь осторожна. Твой папа».

На последнем сообщении я замер. Хвост даю, оно непростое. Аделин должна понять, о чем речь. Из хороших новостей – отец птахи жив. Из плохих – вторженцы готовы убивать.

Возвращаюсь в дом с девчонкой. Мы можем здесь нормально отдохнуть, помыться и поесть. Не знаю, как далеко ушел Бруно, но расслабляться нам нельзя, придется наблюдать за обстановкой вокруг дома. Я запер дверь, и мы будем вести себя тихо.

Кратко передал Аделин суть сообщений и послание от папы. От облегчения она закрыла глаза и резко глубоко вдохнула. Но также быстро взяла себя в руки и требовательно протянула ладонь за коммом.

Птичка пробежалась глазами по всем сообщениям, замерев на последнем.

– Ты хорошо знаешь дорогу? Сможешь найти без отца? – уточнил я у нее.

– Да, я знаю, куда нам надо, – уверенно заявила она. – Точное местоположение никому не известно кроме меня и папы. Мы ходили туда… когда мама улетела с Мары. – Аделин немного замялась, смущаясь при упоминании мамы. – Вернее, ездили на лошадях. Папа строил домик на дереве. Я ловила рыбу. Мы уже довольно близко к этому месту. Дальше на юг – глубокий каньон с минеральным озером. Нам придется обойти его вокруг и потом вниз. С другой стороны крутой обрыв, и путь в долину один. От каньона нужно пройти вверх по реке, и мы будем на месте, – объяснила она.

– Почему тогда склон «Северный», если север не там? – удивился я.

– Мы с папой называем его Северный из-за студеной речки и холодных потоков воздуха. В ту реку впадает много ключей пресной воды. Самый ледяной участок на юге. Домик спрятан в густой кроне гигантского черешчатого дуба. В долине Ледяной реки дубы растут часто. Папа просил меня спрятаться там. Значит, у него все под контролем. И он придет туда за мной. Рыбы в реке много, и она вкусная. Не то, что в реке возле дома, – кривится птаха.

А я, не удержавшись, захохотал, потому что прекрасно помнил вкус сырой вонючей рыбы. Птичка и не представляла, чего мне стоило питаться подобными «деликатесами». Я никогда не вдавался в подробности о том, что мне приходилось есть до нашей встречи.

Надолго здесь оставаться было опасно. Нам нужно подкрепиться, осуществить гигиенические процедуры и двигаться туда, где безопаснее. В домике мы с меньшими рисками дождемся, когда можно будет вернуться в усадьбу. Или когда там появится Леон Морелли.

– Почему та река возле твоего дома такая вонючая? – Выяснял я, в то время что занимался подогревом воды в бочках.

– Много заболоченных участков, где река застаивается. Еще выше по течению на реке стоят фабрики. Отходы с фабрик не вредят экологии, мы не применяем химические вещества для высушивания чая. Но используемая вода и негодные чайные листы добавляют свой запах реке, – морщит птаха нос.

Мы нагрели воду в бочках и немного освежились. Но только успели приготовить горячую еду, как ожил древний приемник на столе. Сперва треском. Потом из него полились пугающие слова:

«Синий на связи. Что это за седой старик с ружьем? Движется с двугорбого холма слева от тебя».

Гнусавый голос из динамика не вызывал приятных эмоций. Птичка, вытаращив глаза в ужасе, безмолвно зашевелила ртом.

– Бруно! – прочел я по ее губам.

«Красный. Принято! Вижу деда. Не знаю, что за старый хрен. Снять его?» – отозвался другой голос, не менее противный. И не из-за тембра, а нахальной манеры произносить слова.

«Подождём немного. Он дряхлый. Наверно, на зайцев ведет охоту».

Несколько долгих минут. В динамиках слышалось шебуршение одежды, ветер и дыхание. Кто-то из переговаривающихся забыл отключить передачу.

Оглушающим треском грохотнуло ружье. Новое оружие почти бесшумное. Значит стрелял смотритель. Первый выстрел, раздался громкий вопль. Второй вызвал протяжный хрип в колонке.

«Этот долбанутый старик пристрелил Крея! И мне попал в плечо! Вали его!»

Птичка зажала рот руками, лишь бы не кричать.

«Есть, я снял его! Иду к тебе!»

Ублюдочный Сольвенти! Бесстрашный старик Бруно с большой долей вероятности убит. Зачем он полез на этих отморозков?

Дальше эфир наполнился помехами.

Аделин побелела, сливаясь цветом кожи со скатертью на столе. Передышка отменяется. Нам опять нужно было шевелить хвостом.

Я усадил девчонку на пол, чтоб не грохнулась. Всучил ей стакан воды, а сам наскоро собирал вещи, прихватил и свежеприготовленную еду. В кухне было достаточно пищевых вакуумных термо-контейнеров.

Аделин часто и глубоко дышала, быстро приходя в себя. Натянула на ноги ботинки. Решительное выражение лица говорило о том, что сейчас она готова идти сама.

Птичка перелила в свой пустой термос свежезаваренный чай и наспех соорудила бутерброды. Съедим сразу же по дороге.

Комм брать не рискнул, вдруг отследят сигнал. И в долине, был уверен, нет связи, там он будет полностью бесполезен. А навредить нам может. Но перед уходом я отправил с него сообщение, которое даст отцу знать, что его дочь жива, и поможет сбить с толку преследователей.

«Папа, я в порядке. Буду к вечеру на Северных склонах».

Этого достаточно. Лишняя информация может сыграть против нас.

Меня разбирала злость оттого, что снова приходилось убегать и прятаться. Голос внутри меня возмущенно шипел и требовал принять бой. Но я не мог ему поддаться. Шайрасы сорвиголовы по своей сути. Но я не один. Да и похоже давно перебесился, не мальчишка. И чаще во главу угла ставлю разум, а не эмоции, которые тем не менее продолжали бурлить во мне.

Мы выдвинулись размеренным темпом, не хочу, чтобы Аделин устала раньше времени, да и перекусить не помешает.