Чертова любовь, или В топку классиков

Да и с кем отношений – с арабом.

Меня волновало его происхождение, притягивало. Я вспоминала рассказы и арабские сказки. Будоражило мою фантазию и увиденное в сериале «Клон», когда я была совсем девочкой.

Но одно дело романтический сериал, а другое – реальная жизнь. Что мне можно ждать от этих отношений? Он наверняка захочет сделать меня мусульманкой, наверняка захочет ограничить мою свободу, а может, и просто хочет поиграть со мной, не относится серьезно.

К этому времени в мои социальные сети регулярно стучались египтяне, турки, марокканцы, которые хотели знакомства со славянкой. Они закидывали комплиментами, были обаятельны, но в итоге все сводилось к желанию виртуального секса.

Здесь было не так, я знала его по-настоящему, а не в Сети, и он не был тем лоснящимся человеком из «Фейсбука» – он был простым, смешным и даже близким.

– Олеся, нас Муниб в кафе зовет завтра после бассейна, ты не против? – кричу я ей через всю квартиру.

– Нас или тебя? – Олеся Муниба уже давно раскусила.

– Он написал you, так что можем читать «нас», – говорю я с энтузиазмом.

– Да ну ты брось, небось свиданку захотел устроить, а ты припрешься с подругой, вот дела! – кричит через полквартиры Олеся.

– Олесь, да чего бы он меня звал одну! Мы же друзья, тем более так хорошо сходили в четверг все вместе. Да и потом, что ты будешь делать одна после бассейна, он обещает какое-то секретное место показать, пошли! – я снова кричу, поворачиваю голову и вижу ее в проходе моей комнаты. В шерстяных носках, шортах с пчелками и футболке с ананасом.

– Ну пошли, Ксю, что с тебя взять, – смеется она, машет пальцем у виска и уходит.

* * *

«Привет! Все в силе?» – пишет мне Муниб за сорок минут до встречи, я вытираю голову после бассейна.

«Привет! Конечно, мы выезжаем через 20 минут», – отвечаю ему я, чтобы подготовился немного.

«Мы? Хорошо, жду у входа в магазин Van der Poel».

Мы красимся, сушим голову, я снова изучаю себя в зеркале, из-за бассейна и фена у меня покраснело лицо, и мне это не нравится. Я вообще чувствую себя очень смущенно, это мое первое свидание в Голландии, благо подруга есть, а иначе я вообще бы никуда не пошла, прикинулась бы утонувшей в бассейне.

После бассейна неудобно натягивать джинсы, они прилипают к телу, волосы не ложатся так, как хотелось бы, а по спине уже начинает стекать пот в душной раздевалке.

Это ощущение мне знакомо: так из-за своей школьной подруги я ходила после бани по субботам в ночной клуб, где все курили. На мягкое, распухшее тело я натягивала нейлоновые колготки, красила глаза и губы, укладывала волосы, выбирала нарядное и часто неудобное платье, ехала на такси к подруге, оттуда мы ехали вместе в клуб.

В клубе я танцевала, смотря в пол, напрасно ждала, что меня заметят, и напитывалась со всех сторон табачным дымом. А потом в пять или шесть утра я ехала домой, абсолютно обессиленная и разочарованная, стягивала вонючие вещи, засовывала их в пакет или накрывала чем-нибудь, чтобы не пахли, и заваливалась в постель.

В воскресенье я просыпалась не с ощущением чистоты, как после бани, но с вонючими волосами. Жалела, что пропустила очередной завтрак воскресным утром, жалела, что вообще больше уже не маленькая и не могу понежиться после бани в кроватке – ведь это самый сладкий сон на неделе.

И с этими руинами своего настроения спускалась к родителям, чтобы реабилитировать остаток дня, который в зимнее время уже начинал темнеть.

Я ездила в клуб, потому что подружке это было нужно. Я ездила, потому что не оставляла надежду в дымном клубе с глазами в пол.

Сейчас у меня снова создавалось впечатление, что я делаю не то, что хочу. Делаю это из страха пропустить возможности, а желанием моим, да и Олеси тоже, после бассейна был диван с сериалом и с супом на ужин.

* * *

Мы въезжаем на просторную пустую площадь – когда нет рынка, она сиротеет. Все вокруг становится слишком коричнево-кирпичным. Без запахов селедки и карамельных вафель воздух стерилен. Лучше всего быть здесь в десять утра в субботу и вторник, тогда площадь, как пещера с сокровищами, предложит смесь медово-карамельных, соленых и молочных запахов.

Муниб стоит у стеклянных автоматических дверей на входе в большой четырехэтажный магазин.

Сегодня он только в одной, белой футболке – мне нравится на нем белый. Широкие серые штаны, как обычно, держатся на бедрах только за счет ремня, неужели никто не может сказать ему, что его размер как минимум на один меньше?

– Привет, Муниб!

– Привет, привет, девчонки! – Муниб улыбается. – Так вот это ты с кем.

Я делаю вид, что не замечаю его слов.

– Куда пойдем, в магазин? – Я смеюсь, конечно, но он необидчивый.

– Здесь на четвертом этаже классное кафе с выходом на террасу, пойдемте, – бросает Муниб и поворачивается к нам спиной.

Я чувствую его разочарование и негодование одновременно. Ну и пусть, не хотел сказать точнее, что это свидание, – сам виноват. Все равно мы сами за себя заплатим, да и вообще…

Мы молча, почти не переговариваясь, поднимаемся этаж за этажом по эскалатору – вот уж мучительное начало свидания бы было, еще никакой атмосферы, но уже такая близость ступенек и разница в уровнях.

Наверху нас ждет фуд-корт – красивый, голландский, но фуд-корт. Берешь поднос и выбираешь себе еду и напитки.

Второй провал для свидания был бы обеспечен, хорошо, что я с Олесей.

– А где десерты? – спрашивает Олеся, мы пока на том уровне финансового развития, на котором только десерты и едят в кафе. В лучшем случае. К кофе.

– Вон там, поодаль, вы не голодны? – с облегчением спрашивает Муниб.

– Ого, какие они тут классные! – Олеся восторженно вскрикивает, я ловлю благодарную улыбку Муниба.

– Да, замечательные какие, правда, красота! – добавляю я, но Муниб не улыбается на мое замечание.

– Выбирайте, девчонки, я вас на кассе подожду, – бросает он и уходит.

Мы выбираем красивые пирожные со взбитым кремом и ягодами, заказываем кофе, ставим все это на подносы и идем к кассе, уже на кассе я шепчу Олесе:

– Олеся, мы же сами заплатим ведь?

– Конечно, конечно, – заверяет меня Олеся.

– Я угощаю, я же вас пригласил, – вдруг откуда-то из-за спины говорит Муниб. Я его не заметила, а он уже подошел.

– Нет, нет, что ты, мы сами можем, – говорю я.

– Я пригласил, я и плачу, Ксюша, – твердо повторяет он.

– Нет, слушай… – начинаю я.

– Посчитайте два подноса вместе, – говорит Муниб продавщице.

– Но… – снова начинаю я.