Опасная близость

Впрочем, оно было логично – его провожал мой папа.

Интересно, как родители отреагируют, если узнают, что мы встречаемся? Не могут же они разозлиться. Отец сам говорил, что Богдан для него как сын, которого никогда не было. Вчера он грозился, что передаст дело моему мужу – и мне на секунду почудилось, что было бы здорово, стань этим мужем Мельников. Как-то правильно. Со всех сторон.

Я даже украдкой фамилию его примерила. Да, знаю, это глупость, но какая девушка не обдумывает свою будущую подпись, начав встречаться с парнем? Нам ведь немного надо, чтобы размечтаться. И вот мы уже продумываем семью, троих детей и обязательно собаку – лабрадора хочу, – которая будет встречать мужа, кидаясь на него всем своим весом.

Так вот. Александра Мельникова. Звучит очень аристократично.

Во мне грелось хрупкое, трепетное чувство, название которому я не могла пока дать.

Он стал моим первым мужчиной.

Он стал моим первым во всех смыслах слова…

Глава 2

СЕЙЧАС

Прошло три года, и от юной наивной девчонки ничего не осталось. Только внешняя оболочка, да и то, с потертостями. Я выросла, изменилась, зачерствела. Мой мир перестал делиться на «белое» и «черное», стал скорее серым, невзрачным.

– Рит, ты занята? – спрашиваю подругу по телефону.

Она успела выйти замуж и даже родить ребенка (и этому я до сих пор иногда не могу поверить!) С карьерой у Риты в ближайшие несколько лет не сложится, о чем она нисколько не жалеет, и в институте пришлось перевестись на заочное отделение, зато в остальном подруга впереди планеты всей.

– Не особо, – задумчиво отвечает Ритка, что-то пожевывая. – Макса мама забрала до пятницы, а я бездельничаю.

– Можно к тебе заехать?

– Что случилось? – понимает она моментально, наверное, улавливает в моем голосе какую-то нотку.

– Я видела Богдана…

– Твою ж… – не сдерживается подруга. – Жду.

Именно она вытаскивала меня из пучины депрессии. Она встряхивала меня как куклу, она звонила вечерами и напоминала хотя бы поужинать. Она как никто знает, во что я превратилась после недолгих отношений с Мельниковым. Отношений ли? Можно ли назвать то, что было между нами, полноценными отношениями? Или только иллюзией?

Когда от меня отвернулись все, даже собственные родители, и я осталась на обочине, абсолютно запутавшаяся и испуганная, только Рита была рядом.

– Надеюсь, он сидел у мусорного контейнера и просил милостыню? – с порога спрашивает подруга, я даже не успеваю зайти к ней в квартиру. – Нет? Жаль.

– Рит…

– Ты расцарапала ему морду? Сказала ему всё, что мы обе о нем думаем? Прямо по списку. Пункт первый: ты – жалкий червяк, и…

– Рит… – повторяю еще более обреченно.

– Ну, что?

– Мы целовались…

– Как?! С ним?! Зачем?..

В глазах подружки – такое искреннее, неподдельное удивление, граничащее с ужасом. Мне кажется, заяви я ей, что поедаю младенцев на завтрак, она была бы менее шокирована.

Приходится рассказать. О том, как я увидела его в ресторане, впервые за три года, хотя думала, что он уехал из страны и сейчас где-то в Европе. О том, как он меня вспомнил, как пошел за мной в туалетную комнату…

– Я найду его и убью, – мы давно уже сидим на маленькой уютной кухоньке квартиры, которую снимает семья Риты; подруга нервно жует печенье за печеньем, и вазочка быстро пустеет. – Из-под земли достану. Какое он вообще право имел тебя касаться? Он тебе жизнь сломал, а теперь…

Больше приличных слов она не находит и переходит на язык, прямой и доступный каждому, то есть матерный.

Ну, будем честны, жизнь он мне не ломал. Я сама решила уйти из дома, отказалась от родительских подачек и устроилась в ресторан, совмещая работу с учебой в университете. Внезапно пришло осознание, что жить под родительским крылом хоть и удобно, но свободы тебе не видать. Тебя контролируют во всем и имеют полное на это право. Они же обеспечивают твои прихоти.

Потому уже три года я свободная студентка, которая больше не ходит по дорогим клубам и одевается на распродажах – и это делает меня счастливой. Наконец-то я могу дышать полной грудью, не боясь кого-то разочаровать. Кроме самой себя, конечно.

– Что ты будешь делать? – Рита спрашивает почти спокойным тоном.

– Да ничего. Надеюсь, он больше не придет. Поцеловались, и хватит.

– А если придет? Он же ненормальный. Захочет добавки и припрется.

– Ты предлагаешь мне уволиться, только бы случайно не пересечься с бывшим?

Она неоднозначно ведет плечом.

– Я бы на твоем месте ему в суп плюнула.

– Хорошо, что ты не на моем месте.

Возможно, я поступила неправильно. Пошла на поводу у эмоций, дала слабину, не проявила характер. Наверное, нужно было сразу оттолкнуть Богдана, не позволить ему даже приближаться к себе – но я не смогла. И сейчас меня съедало жуткое чувство собственной никчемности.

Я ведь обещала себе быть сильной. Представляла, как встречу его однажды, совершенно случайно, и гордо пройду мимо, даже не обратив внимания. На высоченных каблуках. В мини-юбке или платье, обтягивающем меня как вторая кожа. Разумеется, с вечерним макияжем. Вся такая недоступная и прекрасная.

Но получилось иначе. Жалко, убого, уныло.

А еще… еще мне хотелось, чтобы поцелуй продолжался. Чтобы нас не остановила Дина. Чтобы у нас было время, бесконечно важные секунды наедине друг с другом, только бы хоть как-то компенсировать потраченные три года.

– Ты говоришь, с ним какая-то швабра была? – Рита берет очередное печенье, ломает его в пальцах и собирает крошки со стола в горку.

– Девушка, – поправляю я ее.

Ритка бывает грубой и бескомпромиссной. Пассия Мельникова ведь не виновата, что он пришел с ней именно в «мой» ресторан. Наоборот, мне грустно, что она заложник этой ситуации. Что хорошего, если твой мужчина зажимает в углу кого-то, когда ты сидишь в соседнем зале и ждешь свой заказ?

– Сказала бы ей, чем у неё мужик занимается, посмотрела бы, как она его отходит на глазах у всего ресторана, – вздыхает Рита. – Ты слишком добрая и наивная.

– Ага, и глупая.

– Ладно тебе убиваться. Всё равно вы с ним больше не увидитесь, – подруга поглаживает меня по плечу.

Стоит ли говорить, что Рита глубоко ошибалась?