Демонический отбор. Захомутать и обезвредить

М-м-м, хорошее начало.

– Мне не был известен маршрут, – ответила я.

– Да-да, разумеется. К этому мы ещё вернемся. Итак, опишите ваш вчерашний день в мельчайших подробностях.

– Мы с семейным возницей выехали из Ортелла примерно в половине седьмого утра.

– Ортелл – это город в семидесяти милях к северу от столицы, не так ли? – перебил следователь, будто проверял моё знание географии.

– Да. Мы останавливались дважды и прибыли в Иллиду к семнадцати часам.

– Ровно в семнадцать часов? – вновь перебил следователь.

– Да.

– Уверены?

– Кажется… или нет… около того… – черт, я сама начала путаться.

– Да вы не волнуйтесь, леди Виктория. Продолжайте.

Он улыбнулся, обнажив ровные белоснежные зубы, больше похожие на клыки дикого зверя. Меня охватила дрожь, и легкая паника переросла в тяжелую.

Каждое моё слово уточнялось и фиксировалось. А почему мы остановились на том постоялом дворе, а не на этом? А почему не отужинали в ресторане у озера, а предпочли местный трактир? А почему не осмотрелись сразу же по приезду? А почему у меня заболела голова? А почему не было снадобий?

Да откуда я знаю!!!

– Итак, – как же следователь любил это «итак», всякий раз произнося его с особой интонацией, смакуя. – Из всего выходит, что череда случайных событий привела вас к императорскому экипажу, под который вы кинулись… зачем?

Ну, про желание убиться говорить не стоит.

– В надежде на помощь, – почти не соврала. – Кроме того, место ночлега находилось невдалеке, и я уже не соображала, куда бегу.

– Вы сказали, что заблудились. Так откуда же вы знали, где конкретно находится ваш постоялый двор?

– А почему император проезжал мимо того самого постоялого двора, куда я бежала? – не выдержав, сорвалась я, но тут же одернула себя. – Я говорю, что всё это нелепое совпадение. В моих планах не было ничего предосудительного.

– Например? Чего именно предосудительного не было в ваших планах? – заинтересовался следователь.

– НИЧЕГО!

Он кивнул, а затем долго пересматривал записи, выводя меня из себя. Чувствовалась нарочитость действия. Тянет время, заставляет понервничать и сказануть чего-нибудь лишнего.

– Итак, этот выдуманный убийца…

– С чего вы взяли, что он убийца? – уточнила, разглаживая насмерть измятую юбку. – Я упоминала только о том, что он говорил странные вещи.

– Между тем, намеки очевидны. Кровавый ковер, черви, которые кого-то пожирают. Вы были знакомы с этим человеком ранее?

Да он смеется!

Я подавила стон отчаяния.

– Нет. Иначе бы не бежала от него.

– Уверены? Кто сможет подтвердить ваши слова? Мне кажется, вы могли быть знакомы.

– Слушайте, вы издеваетесь?! – я сорвалась, измученная допросом, голодом и отчаянием. – Я не собираюсь дальше вести диалог. Предоставьте мне судебного защитника.

– Нет, это ты послушай, дрянь, – внезапно голос следователя потемнел, а передние зубы выступили натурально как клыки. – Таких, как ты, через меня прошло предостаточно. Все раскалывались, и ты расколешься. Вопрос только в том, сколько мне придется применить силы. Я хотел по-хорошему, но… – он принялся медленно, со вкусом закатывать рукава.

Бить будет?..

Это вообще законно?

– Не нужно применять силу, мистер Тьер, – император Эдвард Третий вошел в камеру и положил ладонь на плечо следователю как давнему другу. – Позвольте мне переговорить с обвиняемой. Наедине, – добавил тоном, не терпящим пререканий.

Он всё это время подслушивал за дверью?

Вскоре следователь по фамилии Тьер вышел, смерив меня напоследок взглядом, полным презрения, а мы остались с великим правителем вдвоем.

В камере с кроватью и ночным горшком.

Так сказать, добавили в непростые отношения капельку романтики.

Император не торопился заговорить, я тоже особым желанием не пылала. Сидела, отвернувшись от человека, самоуверенность которого привела меня в темницу. Конечно же, если ты какой-то там правитель, то в твой экипаж никто не может врезаться случайно.

– Значит, преследователя вы не видели? – император Эдвард Третий задал вопрос в никуда.

Голос его, сильный, властный, привыкший не спрашивать, а отдавать приказы, бился о толстые стены. Удивительный голос. Услышишь и сразу поймешь: перед тобой знатная особа. Он чуть вибрирует, и у него такая необычная хрипловатость, точно надтреснутость.

– Лишь силуэт, – подтвердила я, уставившись на свои руки, сцепленные в замок.

– Вам знакомо это? – Мужчина протянул мне прямоугольник плотной бумаги серо-желтого цвета, на котором виднелись подтеки… сомнительного багрового оттенка.

Я не стала брать его – говорят, здешние полицейские научились считывать ауру по отпечаткам пальцев, – но вгляделась в текст.

«Она была слишком глупа».

– Что это?..

– Это нашли час назад на теле молодой девушки, – поморщившись, император спрятал записку обратно в нагрудный карман. – Вам знакомо послание или бумага?

– В смысле?! – Меня переполнял праведный гнев, и захотелось уже не испепелить этого самодура, а обмакнуть его в ночной горшок, причем чей-нибудь чужой, ибо мой пуст. – За кого вы меня принимаете? Сначала обвиняете в шпионаже, а теперь – в пособничестве убийце?!

На лице мужчины отпечаталась сложная эмоция. То ли разочарование, то ли тщательно контролируемая злость. На кого? На меня, что ли?

Кажется, он надеялся, что я скажу: «Ой, это ж моё!», и убийство будет раскрыто.