Некроманты поневоле

Лита принялась за прическу. Охая и вздыхая, она сделала, как велели, и результатом Миларисса осталась довольна.

– Ну все, идем, – произнесла она, оглядев себя в зеркале со всех сторон.

– Как «идем»? – всплеснула руками горничная. – А накрасить губки? А подрумянить щечки?

Миларисса вздохнула, увидела ее несчастное лицо и сдалась. Не ровен час, и правда уволят беднягу.

Скандала из-за смены платья удалось избежать. Новый образ больше расстроил отца, чем мать, но батюшка предпочел выразить недовольство сердитым видом, а не словами, чему Миларисса была очень рада. Стоило им пуститься в путь, как отступивший на время страх вернулся.

Дорога до академии много времени не заняла. Можно было дойти пешком, но не позволял статус. Поэтому недолгий путь проделали в карете. Глядя на идущих по обочине людей, Миларисса чувствовала себя заложницей. Хотелось выскочить и бежать куда глаза глядят, подальше от предстоящего позора. Украдкой поглядывая на родителей, она пыталась понять, догадываются ли они о возможных результатах отбора. Судя по виду, те были абсолютно уверены, что везут в академию нового мага жизни. Жаль, что с ними не было Эйдена – после завтрака, чмокнув Милариссу в щеку, брат унесся на работу.

Площадка перед академией оказалась запружена каретами.

– Как их много, – произнесла Миларисса.

– Это еще не много, вот завтра будет давка, – ответил отец. – Сегодня отбор по приглашениям, а завтра академия будет открыта для всех. Бедные профессора, второй день приемной комиссии – сущий ад.

Миларисса посмотрела на него с сочувствием. В те годы, когда отец преподавал в академии, она еще не родилась, но была наслышана о тяжелых профессорских буднях. Хорошим в этой истории было только одно – за время службы отец встретил маму, женился и оставил надоевшую должность декана.

В последние двадцать лет отец руководил семейным бизнесом, и это у него прекрасно получалось. Только очень здоровый человек не слышал про “Целительство «Орид и К», ваше здоровье в наших руках”. Чеканный профиль батюшки украшал фасады множества лечебниц по всему королевству. Его консультациями не брезговал сам король (разумеется, инкогнито). Отец был даже приглашен на должность королевского лекаря, но отказался, сочтя предложение финансово невыгодным.

Матушка и брат тоже принимали участие в семейном бизнесе. Мама занималась эликсирами красоты и долголетия, а Эйден создавал экспериментальные зелья для лечения безнадежных случаев.

Чем будет заниматься Миларисса, отец пока не решил, но с самого детства она знала, что место в семейном бизнесе ее ждет. Сегодняшний отбор в академию должен показать, каким оно будет.

Что-то подсказывало ей, что родителей результаты не обрадуют.

Ей хотелось уйти и не участвовать во всем этом кошмаре, но судьба ее была предопределена – каждый ребенок, обладающий магическим даром, должен этот дар развить. Иногда она завидовала простолюдинам, для которых эта обязанность превращалась в выбор – отдавать ребенка учиться или нет, они решали сами. Для нее учеба в магической академии была обязанностью.

Дар у нее, безусловно, был. Но вот какой именно – это можно было выяснить только при наступлении совершеннолетия, во время отбора в магическую академию. Пока что он проявлялся в мелочах – Миларисса гасила лампы, роняла предметы, да пугала прислугу глазами, внезапно меняющими цвет. Бывало кое-что и посерьезней, но эти случаи от родителей удавалось скрыть. Вот только сегодняшних результатов от них уже не спрячешь.

Полная тревожных мыслей, она покинула карету и вслед за родителями направилась к воротам. На территорию академии провожающих не пускали. Будущие адепты прощались с семьями у ворот и только потом переступали порог, кто с любопытством, а кто с опаской. Миларисса покинула родителей с облегчением.

Глава 2. Ожидание и ожидающие

Просторный двор академии был пуст, лишь впереди несколько человек спешили к главному корпусу, где и проходил отбор. Миларисса ускорила шаг, рассудив, что оглядеться можно и потом, а вот искать приемную комиссию в одиночку не хотелось.

Искать ничего и не потребовалось. Едва она вошла, как увидела открытую дверь зала, над которой переливалась всеми цветами радуги табличка с нужной надписью. Из зала доносился гул голосов. Миларисса собралась с духом и вошла, стараясь выглядеть невозмутимо и гордо.

Как оказалось, в помещении находилась не сама комиссия, а те, кто ожидал отбора. Профессора заседали за закрытой дверью, вызывая по списку.

Стоило войти, как гул смолк, и все уставились на Милариссу, воскресив желание провалиться сквозь землю. Слова горничной оказались пророческими – среди разряженных в шелка и перья девиц ее неброское платье действительно терялось. И этому она была очень рада.

Видимо, решив, что новенькая им не конкурентка, девушки продолжили прерванные разговоры. Интерес парней продержался чуть дольше. Найдя свободное место на лавочке у стены, Миларисса еще какое-то время чувствовала их взгляды.

В воздухе витало волнение. Одних оно заставляло смеяться, другие ждали вызова, уйдя в себя. Большинство болтало друг с другом, чтобы скоротать время. Сидящий справа от Милариссы рыжеволосый парень робко попытался завязать разговор, но после нескольких односложных ответов отстал.

В другое время она бы с ним поболтала, но сейчас оказалось не до того. Парень был симпатичный, даже россыпь веснушек на носу и щеках его не портила.

И грустный – видимо, несложившийся разговор его расстроил. Миларисса уже хотела заговорить с ним сама, когда дверь кабинета, где заседала комиссия, распахнулась, и оттуда выскочил злющий долговязый тип странного вида. Обвел притихшую толпу ненавидящим взглядом и бросился прочь.

– Не прошел, – произнесла девушка в кружевной накидке, от блеска намней в ее прическе у Милариссы заслезились глаза.

– Это невозможно, – возразил парень, сидящий напротив нее. – Людям без дара приглашения не высылают.

– Так это людям, а он эльф, – произнес сосед-рыжик. Все дружно уставились на него, и щеки парня запылали от смущения.

– Да с чего бы? – продолжила девушка в накидке. – Ни один эльф не наденет троллий жилет. Да и сапоги у него не эльфийские. И плащ. Где ты видел, чтобы эльфы носили такие плащи? Ни вышивки, ни фасона, обычная вещь, – на лице ее отразилась брезгливость. – С чего ты взял, что он эльф?

– У него уши острые, – окончательно смутившись, произнес парень.

– Пфф, подумаешь, уши. Мало ли у кого они острые. Эльф – это не уши. Эльф – это… – на лице девушки появилось мечтательное выражение. – это эльф! Они такие лапочки. А этот что? Деревенщина! Как он вообще сюда попал?

Кто-то из парней хмыкнул, еще несколько рассмеялись.

– Но все-таки он был симпатичный, – произнесла соседка девушки, пухленькая кудрявая брюнетка.

– Симпатичный? Ну знаешь ли, Генриетта, я была о тебе лучшего мнения! Иметь такой вкус…

Чем кончился разговор, Миларисса не узнала – секретарь, выйдя из кабинета, назвал ее фамилию.

Покидая притихшую компанию, она чувствовала себя преступницей, которую ведут на казнь.

Глава 3. Отбор

Помещение, где проходил отбор, оказалось просторным. За длинным столом сидели трое мужчин и женщина. Все в профессорских мантиях.

– Миларисса Орид, – представил ее секретарь.

– Деточка, а не ваш ли батюшка служил деканом в нашей академии? – спросил кругленький пожилой профессор, глянув на нее поверх очков. Взгляд его лучился любопытством.

– Да, мой, – кивнула Миларисса.

– Знавал я его, знавал. Что ж, приятно видеть новое поколение в наших стенах, – старичок улыбнулся. – Подойдите, не бойтесь.

На столе перед каждым сидящим находился какой-то предмет. Перед женщиной – хрустальный шар, намекающий на то, что его владелица представляет факультет прорицаний. Впрочем, это было понятно и так – взлохмаченные волосы и отрешенный взгляд говорили лучше любого шара.

Перед улыбчивым старичком стояла друза горного хрусталя. Поколебавшись, Миларисса решила, что перед ней боевой маг.

Второй мужчина, сухощавый, с недобрым горящим взглядом, определенно был некромантом. На этот факультет Миларисса боялась попасть больше всего, поэтому постаралась не задерживать взгляд на темно-бордовом, похожем на запекшуюся кровь кристалле.

Зато третий профессор – высокий румяный крепыш, буквально лучился жизнелюбием. Вот он, декан факультета целительства, поняла она. На столе перед ним сидела маленькая серая птичка. При виде подошедшей Милариссы пичужка повернула голову и, сверкнув изумрудными глазками, весело чирикнула. А потом вспорхнула и уселась к ней на плечо.

У Милариссы отлегло от сердца. Осторожно, чтобы не спугнуть, она погладила птицу по головке – перья оказались гладкими, удивительно приятными на ощупь.

– Я буду учиться целительству? – спросила она, глядя на довольного хозяина птички.

– Некромантии, – улыбнулся тот. – Не стоит гладить его слишком сильно, у Выкормыша и при жизни были слабые перья, а сейчас и вовсе того.