Волшебные дары. Сборник сказок

– Король без ума от меня, – протянула Гвендолен, и шут, покрывшись испариной, понял, что он так же попал в сети ее чар, – он ни о чем не заподозрит. Однако, мне пора, сэр Морк, Лабрайдан здорово набрался, но может хватиться меня.

Услышав приближающиеся шаги, Ардан быстро направился прочь.

– Черт побери, кто-то был здесь! – воскликнул Морк. Ардан, прибавив шаг, свернул за угол, сердце стучало, как у птицы в силках. Он бегом бросился вверх по лестнице, туда, где находилась его каморка. Шут не слышал за спиной шагов разоблачения, уверенный, что остался не обнаруженным. Вероломство. Гнев закипел в нем, словно масло на жарком огне. Король должен об этом узнать!

– Кто же это мог быть? – Морк с ужасом посмотрел в прекрасное лицо принцессы, ей не было страшно, она улыбалась и, покачав головой, сказала:

– Я знаю, кто подслушал наш разговор.

Морк непонимающе свел густые брови, тень тревоги пронеслась по его лицу, но Гвендолен успокоила его:

– Это был королевский шут, я слышала звон бубенчиков на его колпаке. Хоть он шел очень тихо – маленькие мерзавцы выдали его!

– Но… он сейчас же обо всем расскажет королю, мисс Гвендолен!

– Нет, – она повертела перед носом главного хранителя печати своим ухоженным пальчиком. – Я сама решу эту проблему, разве вы не заметили, как шут влюблён в меня.

– Влюблен? – Морк не поверил своим ушам, – этот дурак шут?!

– Ну, не такой уж и дурак этот шут, сегодня он не станет говорить с Лабрайданом. Позже я сама поговорю с королем и сделаю все, чтобы он поверил мне, а не своему верному слуге.

Наденет коварство одежды любви,
И в дом твой зайдет не спеша.
Не видишь, что руки все в черной крови,
И проклята ложью душа

Ардан не мог сомкнуть глаз и долго ворочался на кровати. Он не знал, как поступить, ведь король совсем недавно рассказывал, что не испытывает к Гвендолен никаких чувств. Однако, то, что он услышал, заставило поверить в обратное.

Сейчас принцесса уверяла Морка, что Лабрайдан без ума от нее! Что же происходит?

Его мысли прервал стук в дверь, Ардан прислушиваясь, поднялся с постели и тихо приблизился к двери. Открыв замок, он увидел прекрасную Гвендолен и отступил назад.

– Здравствуй, милый шут, – улыбнулась она, – ты сегодня так прекрасно играл на лютне, что мне захотелось послушать еще. – Гвендолен коснулась его лица и увидела, как зарделись щеки шута.

– Я сыграю вам в любое время, мисс Гвендолен, – грустно улыбнулся он, – но сейчас слишком поздно…

– Мне очень хотелось увидеть тебя, Ардан, – Гвендолен смело зашла в комнату и, закрыв дверь, прижалась к ней спиной. – Если бы ты знал, милый шут, если б знал… то понял, как мне трудно бороться.

– Не понимаю вас… – она не дала договорить, закрыв его губы своим поцелуем, который обжег его сердце и разжег из маленькой искорки пожар.

– Подумай, шут, на чьей ты стороне? – улыбнулась Гвендолен, лукаво сверкнув глазами.

Затем, словно кошка, выскользнула за дверь, оставив Ардана со вкусом поцелуя на губах. Он коснулся их пальцами и, яростно отдернув руку, сжал кулаки.

– О, Боже, что она со мной сделала? – налив себе вина, шут осушил кубок одним глотком и, рухнув в кресло, провалился в сон без сновидений.

Утром его разбудили громкий лай гончих псов, и звук рожка. Ардан посмотрел в окно и увидел, как Лабрайдан со свитой отправился в лес на охоту. Шут бросил взгляд на дверь. Вчера вечером к нему вошли его судьба, его смерть и приговор. Он понял, что Гвендолен не просто племянница Уэльского короля. Она обладала могущественными чарами, и знала как покорить сердце любого. Но что задумали вероломная невеста и главный хранитель королевской печати, в чью грязную игру они играют? Зачем принцесса приходила ко мне, думал шут, вспоминая вкус ее губ. Она все так же волновала сердце и при воспоминании о ней, его бросало в жар или холодный пот. «Несмотря ни на что, я должен предупредить короля», – решил Ардан и, ополоснув лицо холодной водой, направился к двери, натягивая шутовской колпак.

Гвендолен сидела с фрейлинами в красиво-украшенном зале дворца, девушки весело щебетали и занимались различными премудростями: одни вышивали на пяльцах, другие шили, третьи читали, а остальные весело болтали с будущей королевой Ирландии.

Принцесса подняла очаровательные глаза и ласково улыбнулась шуту.

– Сыграй нам, добрый Ардан.

– Сыграй, шут!

– Ты так красиво поешь! – наперебой защебетали фрейлины, вторя своей госпоже.

Не смог отказать им шут и, взяв лютню, начал игру. Музыка, словно воды быстрой горной реки струилась сквозь пальцы, а песня рисовала образы в мыслях девушек. Только одна Гвендолен не слушала его пения, она обдумывала, как избавиться от шута, ставшим свидетелем заговора. Сегодня она поговорила с королем и поселила в его искреннем сердце сомнения. А ведь известно, сомнения, как искра от пламени приводят к пожару, если её вовремя не погасить.

Вот и сейчас Гвендолен, нежно улыбаясь, попросила Ардана пойти с ней в сад:

– Здесь так душно, что мне совершенно не хватает воздуха. Идем к озеру, там так красиво, – она поманила его взглядом и, хоть Ардан не желал ее слушать, ноги сами шли за ней. Его пальцы продолжали перебирать струны, и он осознавал, что уже не властен над собой. Околдованный, он последовал за ней к озеру, где должен был проезжать король, возвращаясь с охоты.

Опустившись на траву, Гвендолен распустила длинные волосы и начала их расчесывать костяным гребнем. Шут пел ей самые лучшие песни и не в силах был остановиться. А когда Гвендолен заметила всадников, выезжающих из леса, то дернула на груди узелок шнурка и притянула к себе завороженного Ардана. Покрыв жаркими поцелуями его лицо, она вдохнула в него запретную любовную магию, подчинив разум и сознание шута.

Его охватили страсть и жажда, помутившие рассудок. Ардан склонился над принцессой, лаская ее нежные шею и плечи, не видя, как из леса выехала свита короля.

Крик Лабрайдана разлетелся яростью, и, пришпорив коня, он понесся, словно ветер. Его лицо окрасили гнев и ненависть.

С бешенством он откинул шута в сторону. Крики и плач Гвендолен сбросили чары с Ардана. Она причитала и плакала, закрываясь руками, а он не мог понять, что явилось причиной ее слез.

– Милый Лабрайдан, я поверила вашему шуту. Он так красиво пел и играл на лютне, что я не подумала ни о чем дурном, когда он позвал меня прогуляться к озеру. – Она бросила уничтожающий и в тоже время торжествующий взгляд в сторону Ардана, – а он… Он набросился на меня, как коршун… – Разрыдавшись, Гвендолен кинулась на шею молодому королю, – если вы верите ему, то откуда у него в комнате мой портрет.

Король непонимающе посмотрел на шута, желая услышать объяснения. Ардан никак не мог понять, откуда принцесса узнала о маленьком портрете, хранившемся в его вещах, с тех пор, как он ее впервые увидел и нарисовал ее по памяти.

– Я сразу поняла, что он не просто так играет и поет для меня, Лабрайдан, – Гвендолен склонила свою голову на грудь жениха, – а вчера я услышала, как служанки говорили о том, что Ардан влюблен в будущую королеву и хранит у себя ее портрет.

– Это правда? – король, нахмурившись, взглянул на шута.

Ардан с болью посмотрел в глаза Лабрайдану. Как хитрая ведьма смогла все узнать и помутить мой рассудок своими чарами?

– Это правда, мой король, – ответил шут, не отводя глаз. – Правда в том, что я влюбился в Гвендолен и нарисовал ее портрет, однако, никогда даже в мыслях не позволил бы себе подобное… Даже вы, пару дней назад говорили, что не испытываете к ней чувств…

– Замолчи и не смей обсуждать своего короля, пёс! – вспыхнул Лабрайдан, – не хочу тебя видеть! В темницу его!!!

Сильные руки скрутили шута, выронившего из рук лютню, она упала в траву и вздрогнула порвавшейся струной.

– Мой король, выслушайте меня! – взмолился Ардан.

– Непременно. В день твоей казни! – уронил Лабрайдан и направился к своему коню.

– Лабрайдан, не пейте вино из рук жены, оно отравлено, она… – удар в лицо заставил замолчать Ардана. Небо в его глазах стало багровым, а колпак, слетев с головы, упал в траву. Стражники поволокли бесчувственного шута за собой, оставив у озера лютню с порванной струной и шутовской колпак.

Бубенчик звенит на моем колпаке,
Ты в душу свою загляни.
И слово твое словно шпага в руке
Терновник пробьёт на пути.