Умереть дважды

Я усмехнулась. «Подумаешь, чего я такого не видела, – решила я, но, как показали дальнейшие события, в чем-то Лана оказалась права».

Наши обе машины бесшумно заскользили по неширокой асфальтированной дорожке посреди полей, ограниченных лишь хвойными лесами да небольшими рощицами. Никаких строений не было видно, только деревья, лужайки…

Внезапно дорога резко свернула вправо, и мы увидели большой необычайно красивый белый дом с красной черепицей.

– Ну, вот, мы и приехали, – сообщила Лана, подруливая к металлическим воротам шоколадного цвета. Остановив машину, она вынула пульт из «бардачка». Нажала какую-то кнопочку на пульте, и ворота автоматически открылись внутрь двора. Мы въехали по выложенной крупной плиткой дорожке на территорию виллы и медленно подкатили к дому на специальную площадку для машин, вымощенную цветным булыжником. Следом за нами аккуратно припарковалась Алка.

Глава 8. Мы получаем инструкции

– Ну, чего прилипла к сиденью? – засмеялась Лана, выходя из машины, – вылезай.

Кое-как справившись с первым шоком от увиденного "миллионерского рая", я, открыв дверцу, ватными ногами ступила на цветной булыжник. Сзади тут же раздался яростный, захлебывающийся лай нашего спаниеля. Оказывается, Бакса забыли выпустить из машины, и он требовал немедленного освобождения. Не дожидаясь нашей реакции, умный песик, воспользовался открытым окном водителя и, словно пуля из ружья, вылетел из "Мазды", "на скору ногу" отметился у первого же дерева и понесся с радостным лаем по участку.

Из «BMW» тем временем степенно вылезли Алла и Маргоша. Обе улыбались. Наверное, всю дорогу они шутили, во всяком случае, вид у них был чрезвычайно довольный.

– Как впечатление, девочки? – спросила Алка с видом царицы, наблюдая, как мы с Маргошей стоим, разинув рты.

– Во как… Да уж, – произнесла Марго любимые дежурные фразы, – я такое только в кино видала, да и то в американском.

– Ну, ладно, ладно, проходите, гости дорогие, – жеманно засуетилась Алка, – берите свои сумки, а я пойду дверь открывать. Да, – приостановилась она и пригрозила нам наманикюренным пальчиком, – учтите, дом подключен к полицейскому пульту. Если забудете, войдя в него, снять с охраны, набрав специальный код, то мигом примчится рой полицейских, и вам придется туго. Чешского вы не знаете, а мы в любом случае приедем только через пару часов после вашего звонка. Чехи очень дотошные, так что небо с овчинку вам покажется. Я вам потом обязательно все объясню, какие кнопки нажимать и что говорить, а вы все аккуратно запишите и выучите наизусть.

И они с Ланой пошли к центральному входу.

– Ну, чего молчишь, словно в рот воды набрала? – спросила я Маргошу.

– Да жуть какая, надо же, я, конечно, предполагала, что домик у них не слабый, но чтобы вот такое…

– Ладно, давай пока вещи затащим в дом, Алка нас проинструктирует, и они с Ланой уедут. А мы разберем свои пакеты, покушаем и устроим экскурсию по полной программе.

Минут через десять мы с Маргошей перетаскали все сумки в дом, сложив их пока в кучу на полу в холле.

Лана и Алла уже сидели в гостиной на огромном полукруглом кожаном диване и пили кофе.

– Яна, у тебя водительские права с собой? – поинтересовалась Алла.

– Да, я на всякий случай их всегда с собой таскаю.

– Замечательно. Так вот. Тот самый случай настал. Я оставляю вам свою машину, а мы с Ланой уедем в Прагу на ее «Мазде». Мало ли что, а все-таки вы с собакой и с машиной.

– Да что ты, Алл, зачем нам машина? – удивилась я, – конечно, спасибо огромное, но мы лучше пешочком.

– А за хлебом тоже пешочком? Тут не менее трех километров будет. Пусть останется здесь, кушать она не просит. Вот на нее документы и ключи. Держи, – и она протянула мне небольшое портмоне из белой кожи. – Мне так спокойнее будет, – загадочно произнесла Турзищина.

– Да что тут может такого случиться? – все еще недоумевала я по поводу аттракциона неслыханной щедрости пани Турзищиной.

– Да разное бывает. Садись, – и она жестом показала мне на место рядом с собой.

Маргоша налила себе в стакан пепси-колы, бросила туда несколько кубиков льда из холодильника и уселась рядом с нами.

Поджав губы, Алла тихим голосом поведала нам о том, как, приехав в прошлый и единственный до этого дня раз на свою новую «фазенду», два раза упала в обморок.

– Точно я не могу сейчас вспомнить, но мне тогда показалась, что на меня кто-то смотрит. Кто-то злой. Хотя дом был закрыт и с охраны не снимался. А второй раз я испугалась ночью. Пошла попить на кухню и увидела, что по двору кто-то идет.

– Кто?! – хором спросили мы.

– От страха я тогда не смогла ничего запомнить. Только какое-то белое пятно промелькнуло перед глазами и все, я свалилась. Хотя и Роман и девочки были со мной в доме. Да и пульт полиции, можно сказать, под рукой. Кстати, о полиции… пойдемте, я вам все покажу-расскажу.

И она повела нас к какой-то маленькой деревянной кабинке, стоящей недалеко от входа. Скорее всего, это была кладовка, так как здесь было много ненужного домашнего скарба, но главное – в этой маленькой конурке на стене висела большая телефонная трубка.

– Вот список телефонов: полиция, мой домашний и мобильный телефоны, а также телефоны семьи садовника, – монотонно бубнила Турзищина. – Советую на всякий случай переписать их куда-нибудь себе. Да, не забудьте добавить Ланины телефоны.

Минут двадцать мы бились с Маргошей над запоминанием кодов и осваивали правила пользования пультом и телефоном.

– А в Москву можно по нему звонить? – решила я обнахалиться, – ну, в самом экстренном случае?

– Конечно можно, только нужно набрать вот такой код, – и Алла продиктовала нам новый набор цифр.

По настоянию бдительной Турзищиной мы несколько раз ставили и снимали с охраны дом. Страшно измучившись и пропотев, мы, наконец, удостоились ее похвалы.

– Ну, вот, а теперь я вас познакомлю с садовником, паном Седлаком, – сказала Алка. – Вон он как раз подъехал.

И действительно, у ворот остановилась темно-серая иномарка.

– Живет пан Седлак в той самой деревеньке, где мы останавливались, – продолжала Турзищина, – чтобы купить колу и выпечку. Вы всегда можете ему позвонить, по крайней мере, он – самая ближайшая для вас защита и поддержка. У него есть взрослые сын и дочь, Томас и Адела, а также жена, но она сюда не приезжает, дел у нее и дома хватает. А вот дети часто помогают Седлаку. Сами видите, здесь и косить нужно, и за домом следить… Он будет раз в два дня приезжать и работать на участке. Вон в том домике у него сложен инвентарь, – и она указала на миленькое строение из белого камня, которое я, честно сказать, сперва приняла за соседскую дачу.

Пока она говорила, я успела разглядеть подъехавшую к воротам чудесную сверкающую «Хонду». Такие у нас в Москве покупают в рассрочку до пяти лет. Я присвистнула.

– Ничего себе, это его машина?! Сколько же он получает у тебя?

– Дорогая, уверяю тебя, что за такие деньги он готов не только расчищать участок ежедневно, но и съесть его по кусочку, – тихо засмеялась Алка. Тут же она повернулась с дежурной улыбкой к идущему к нам пожилому, но еще очень крепкому мужчине и кокетливо закудахтала:

– Добре рано[9 - «Добре рано» – транскрипция чешского «Доброе утро».], пан Седлак.

Я улыбнулась. От Ланы я неоднократно слышала, что дальше приветствия на чешском ленивая Турзищина за десять лет пребывания в Чехии так и не продвинулась. Но ее чековая книжка всегда исправно служила «переводчиком» и для прислуги, и в магазинах, поэтому беспокоиться ей было нечего.

Многие чехи, особенно те, кому за пятьдесят, делают вид, что не "разумеют" по-русски. На самом деле, они его изучали в школе, еще до 1968 года. Поэтому все зависит только от расположения к вам. А с младшим поколением всегда можно договориться на смеси английского и немецкого языков. Или поступать, как Алка, размахивая перед носом разноцветными американскими или чешскими банкнотами.

В дальнейшие переговоры с садовником вступила Лана, которая, сидя несколько лет «у домашнего очага», в отличие от ленивой Турзищиной, прекрасно выучила чешский и говорила почти без акцента, за что снискала восхищение многих жителей Праги. Она кратко объяснила пану Седлаку, кто мы такие и зачем приехали. То есть она сказала ему, что мы московские гости «пани Турзищиной» и приехали сюда отдохнуть пару неделек. Поэтому нам нужен полный покой и комфорт, который, она надеется, пан Седлак сможет нам обеспечить.

Пан Седлак с большим достоинством отвесил каждой из нас поклоны, правда, перед пани Турзищиной он склонился ниже всех, но осуждать его за это я, право, не возьмусь.

На вид садовнику можно было дать не более пятидесяти, но при ближайшем рассмотрении становилось ясно, что ему давно перевалило за шестьдесят. Подтянутая фигура чеха ярко контрастировала с лицом, изборожденным мелкими морщинами. И, кроме того, чувствовалась некоторая возрастная усталость в глазах, которую не сможет убрать ни один косметолог мира.

Лана перевела нам «рапорт» пана Седлака: дом давно готов к прибытию гостей,

пан Седлак был заранее оповещен о нашем приезде, поэтому "все проверено, комнаты и санузлы вычищены, газоны подстрижены, а в камине даже сложены дрова, надо только поднести спичку – и вечером будет тепло и уютно".

Еще раз церемонно раскланявшись с нами, пан Седлак быстро пошел к своему домику с инвентарем. Через какое-то время он вышел оттуда уже в спецодежде – нежно-голубом комбинезоне и такого же цвета бейсболке. В руках у него были грабли. Мы на секунду отвлеклись, потому что Алка вновь стала спрашивать нас, не забыли ли мы, как пользоваться пультом охраны.