Демон – Еретик

Демон – Еретик
Татьяна Петровна Крылова

Переступая порог инквизиции, Георг не строил напрасных иллюзий. Он отчетливо понимал, что этот шаг, в конце концов, приведет его к смерти. Ведь демоны всегда были жестоки и беспощадны к врагам. И пусть простые люди успели позабыть давнюю вражду, инквизитору не стоило надеяться на то, что она навсегда осталась в прошлом. Опасные твари никуда не исчезли. Они рядом, они подобрались совсем близко! Хитрые, изворотливые и… совсем не похожие на тех, кого стоит бояться?

Татьяна Крылова

Демон – Еретик

Часть 1. Власть

Завернув за угол дома и оказавшись, таким образом, на нужной ему улице, Георг остановился, словно не решаясь продолжить путь по брусчатому тротуару. Этот тротуар, эти каменные глыбы, заботливо уложенные под ноги прохожим несколько веков назад, слишком многое повидали за время своего существования, чтобы можно было топтать их пыльными ботинками просто так, не испытывая ни капли уважения к свидетелям истории.

Молодой человек присел на корточки, не обращая внимания на косые взгляды редких прохожих.

– Таких, как я, вы видели немало, – чуть слышно проговорил Георг, коснувшись кончиками пальцев прохладных камней. – Они шли вперед, уверенные в себе, смелые, готовые бросить вызов всему миру. Обратно… они тоже шли. Уже не такие бодрые и решительные. И не все.

Георг вздохнул и добавил:

– По-вашему, это должно меня пугать?

Брусчатка ничего не ответила молодому человеку.

Георг встал. Пробежался взглядом от своих ботинок вдаль, туда, где темно-серое, местами коричневатое, местами поросшее пучками жухлой травы полотно сменялось другим. Оно тоже было серым и местами коричневатым, но поскольку относилось не к рядовой улочке, а к центральной городской площади, выглядело ухоженным и аккуратным. Ухоженным и аккуратным казалось и здание, возвышавшееся во главе площади, в которую упиралась старая улочка и куда направлялся молодой человек.

В просвет между домами Георгу была хорошо видна центральная башня здания, увенчанная шпилем с флюгером в виде стрелы, на оперение которой гарцевал конь. Похожий гарцующий конь был изображен и на циферблате башенных часов, чьи золоченые стрелки показывали половину двенадцатого. До начала собеседования у Георга в запасе было достаточно времени, чтобы не спеша преодолеть остававшиеся метры до белоснежных ступеней высокого крыльца.

Георгу не раз доводилось бывать на центральной площади города. В выходные дни здесь неизменно проводили ярмарку. Да и в будни, когда на улице стояла солнечная погода, сложно было отыскать лучшее место для прогулки, чем аллея фонтанов в тени могучих платанов. Приятно было посидеть в теплый день на лавочке и почувствовать свежий ворох водяных пылинок на румяных щеках, съесть мороженое или выпить стаканчик холодного лимонада.

В такие счастливые, безмятежные дни совсем не хотелось вспоминать историю любимого горожанами места. Ни к чему в такие дни было думать о драмах, прежде нередко разыгрывавшихся на площади, о боли, проливавшейся кровью и слезами на брусчатку, о страданиях телесных и душевных, не обошедших стороной ни одну городскую семью. Ни к чему было думать, что с тех дней не прошло еще и сотни лет. Что простая поездка за пределы столичного региона могла стать возвращением в то ужасное время. Ведь слезы и кровь высохли лишь на этой брусчатке.

Молодой человек покачнулся и остановился в тени последнего на улице здания. В голове помутилось от не вовремя пришедшего осознания. Удивительно, почему прежде Георг никогда не понимал истинного назначение парка, чуждого центральным площадям иных европейских городов?!

– Маска, созданная, чтобы скрыть уродливое лицо, но бессильная хоть немного приукрасить мрачную душу, – Георг вздохнул.

Минутная стрелка часов на башне переместилась к девяти, и Георгу пришлось покинуть свое тенистое убежище. Опустив голову, чтобы солнце не слепило глаза, молодой человек пересек площадь по кратчайшему пути, минуя спасительную, но многолюдную тень.

Перед ступенями главного крыльца здания, куда он следовал, Георг сделал третью и последнюю остановку. Впрочем, не уважение и не скорбь на сей раз стали причиной промедления. Впервые пойдя на поводу чувств, а не разума, Георг неожиданно осознал: жизнь человека определяется вовсе не его возможностями, как принято считать.

– Человек оказывает на собственную жизнь куда большее влияние, чем замечает. Хочет он того или нет, но человек определяет свою жизнь своими желаниями.

Ведь после окончания Академии по борьбе с чрезвычайными ситуациями разве не было у Георга возможности поступить в пожарную часть, где служили его отец и дед? Или не было у него возможности вступить в ряды полиции и продолжить дело деда по материнской линии? Почему же не воспользовался он этими возможностями? Почему пришел сегодня к зданию на центральной площади?

Безусловно, стать пожарным или полицейским было бы очень почетно, но отнюдь не об этом всегда мечтал Георг. С раннего детства его манили к себе загадки и опасности иного рода. Приобщиться к истинным тайнам, лицом к лицу встретиться с настоящими опасностями, помогать людям так, как может далеко не всякий – это была его судьба. Это было его желание. К этому он стремился, к этому он шел, по крупицам понимая и принимая все, с чем ему придется столкнуться в скором будущем.

Георг поднялся по лестнице и без труда распахнул массивную дверь с бронзовой табличкой на деревянном полотне – единственным указателем на организацию, владеющую зданием с момента окончания его строительства в шестнадцатом веке.

За наружной дверью оказалась внутренняя, не такая массивная за счет стеклянной вставки, сквозь которую легко просматривался просторный холл с парадной лестницей и место охранника. Впрочем, и посетители сквозь внутреннюю дверь были отлично видны.

– Чем могу помочь? – любезно осведомился охранник, тут же вышедший навстречу посетителю.

Цепкий взгляд стража порядка оценивающе пробежался по фигуре молодого человека. Георг, в свою очередь, украдкой присмотрелся к охраннику. Простой темно-серый костюм, до блеска начищенные ботинки, аккуратно зачесанные назад волосы – в облике стража порядка не было ничего примечательного. Разве только морщинки на лице и седина в волосах казались неуместными, ведь мужчина был еще совсем не стар.

«Лет сорока – немногим моложе моего отца, если бы он дожил до сегодняшнего дня», – с грустью подумал Георг.

– Добрый день, – откликнулся он уже бодро и приветливо. – Мне назначена встреча. Господин Джанни ждет меня в полдень.

Морщинистое лицо стража порядка озарилось улыбкой.

– Желаете стать инквизитором? – уточнил он.

Георг кивнул. Охранник усмехнулся. «Очередной восторженный юнец!» – несомненно, именно так он подумал. И стоило Георгу проговорить мысли стража порядка про себя, как молодой человек почувствовал поднимающееся в душе возмущение.

– Я… – начал было Георг, однако закончить ему не дали.

– Вы, разумеется, хорошо обо всем подумали. Вы понимаете, что, вступив в ряды нашей организации, вы уже не сможете ее покинуть. Вы готовы всю жизнь посвятить служению простым людям.

– Именно так, – кивнул Георг и нахмурился.

Было не похоже, чтобы охранник насмехался над ним. Недостаточно пафосных интонаций было в его голосе. Но чем еще, если не насмешкой могли быть сказанные слова?

– Только смерть сможет освободить вас от принятых на себя обязательств.

Охранник прищурился, пристально вглядевшись в лицо Георга и не желая упустить ни единой тени сомнения молодого человека.

– Повторите эти слова про себя, Тот, Кто Желает Стать Инквизитором.

Разговор с охранником начал казаться Георгу бессмысленной потерей времени. Вовсе не для того он пришел, чтобы болтать о собственной решимости с местным стражем порядка! И все же Георг покорно исполнил просьбу, не желая показаться невежливым и вспыльчивым.

– И что же?

– Я готов к этому, – ответил Георг.

Охранник вздохнул.

– Если бы вы знали, молодой человек, сколько раз я уже слышал эти слова. Кто-то говорил их уверенно, кто-то голосом, чуть дрожащим от волнения. Но и в том, и в другом случае… Всегда невозможно было отделаться от ощущения, что подобные вам не до конца понимают, о чем идет речь. Смерть – она приходит к инквизиторам скорее, чем хотелось бы. По официальной статистике, девяносто процентов смельчаков, переступивших этот порог, получают серьезные увечья или погибают при выполнении первого же задания. Погибают, заметьте, в страшных муках, потому что демоны и еретики не те, кто щадят своих врагов. Для них… Впрочем, как и для инквизиторов, жалость к противнику – верный способ расстаться с жизнью.

Георг заставил себя сглотнуть неприятный комок в горле. Он, конечно, знал, что многие молодые инквизиторы страдают при выполнении первых заданий. Однако приведенная статистика… вынуждала задуматься и…

Молодой человек поднял взгляд. Охранник смотрел на него так пристально, что неприятный комок вновь начал образовываться в горле.

– Я понимаю… – заговорил Георг, и голос предательски дрогнул.

Охранник усмехнулся.

– Я понимаю, – повторил Георг неожиданно увереннее, чем прежде, – вы видите во мне наивного юнца, не знающего жизни. Я понимаю, вы пытаетесь меня образумить. Но ваши старания напрасны. Я обо всем подумал и все решил. Не вижу смысла отрицать, что некоторые обстоятельства будущей службы пугают меня. Однако в своем страхе я не вижу ничего унизительного или способного помешать мне стать инквизитором. Не испытывать страх перед смертью – вот самое рискованное, что может делать человек. Не веря в собственную уязвимость, человек теряет осторожность и прощается жизнью быстрее, чем в любом другом случае. Поэтому не тратьте больше слов понапрасну, вам не переубедить меня. Я хочу стать инквизитором, и я не отступлюсь! Пожалуйста, скажите, где кабинет господина Джанни.

– Да, да, непременно… скажите, а доводилось вам бывать за пределами столичного региона?

– Да, и не раз.