Шкатулка баронессы Грей

Со своей проблемой она пошла к отцу и получила от него ответ, общая суть которого сводилась к следующему:

– Я помогал барону Грею. Теперь пусть он поможет мне. Пусть делает со своей женой что хочет, но только завтра ее здесь быть не должно.

Все свои мысли барон Рамо изложил в письменном виде и отправил с курьером его благородию. Барона Грея опечалила эта новость. Запершись в кабинете, не пуская к себе даже Джона, он размышлял о своих возможных дальнейших действиях. Разговор с баронессой и попытка убедить ее прекратить полюбившиеся визиты совершенно точно были бесполезны. Запирать Анну-Марию дома было нежелательно, ибо это, несомненно, лишило бы покоя самого хозяина. Куда же можно было отправить ее благородие так, чтобы не вызвать тем самым пересудов, не обидеть девушку и не обременить себя?

Уже во втором часу ночи барон Грей вызвал к себе дворецкого и велел будить горничных госпожи.

– Завтра она отправляется в столицу.

– Как вам будет угодно, господин.

– Это еще не все, Джон. Ты поедешь с ней. Будешь присматривать, чтобы она не натворила глупостей, будешь контролировать ее траты, но не будешь ей докучать своим вниманием. В общем, будешь вести себя в отношении баронессы так, как вел бы я, будучи рядом с ней. Ты понимаешь, о чем я?

– Да, господин.

– Еженедельные отчеты о ее времяпрепровождении добавятся с завтрашнего дня к твоим обязанностям.

– Да, господин.

На другое утро новость сообщили Анне-Марии. Девушка, к удивлению барона, восприняла ее с огромным воодушевлением, прежде всего по причине того, что в столице бывать ей еще не доводилось. После завтрака она решительно вмешалась в процесс сбора вещей. Особенно волновало девушку то, как будет уложена деревянная шкатулка ручной работы, служившая вместилищем ее «дворянской чести» – дорого изумрудного колье.

Покончив со сборами, баронесса Грей отправилась лично проконтролировать погрузку чемоданов в экипаж. Тут, правда, между бровей у нее пролегла глубокая складка, потому что ей стало понятно, что Джон поедет с ней.

– Не хочу, чтобы он следил за мной и в столице, – раскапризничалась Анна-Мария. – На меня будут косо смотреть!

Барон Грей, вышедший проводить супругу в долгий путь, обнял ее за плечи и произнес:

– Он не будет вам докучать, моя дорогая.

– Будет. Он не может иначе. Уж лучше бы вы позволили мне взять с собой горничную. Ее присутствие рядом, по крайней мере, было бы оправдано. Говорят, что в столице теперь модно горничных везде с собой брать.

Такой вариант категорически не устраивал барона. Ведь помимо обязанностей горничной его жены, служанка выполняла множество другой работы по дому. И в случае ее отъезда пришлось бы искать замену проверенному годами человеку, к которому хозяин дома привык. Поэтому его благородие предложил:

– А не хотите ли вы, моя дорогая, по приезде в столицу сама нанять себе горничную?

При этих словах барон многозначительно посмотрел на своего дворецкого. Джон едва заметно кивнул.

Анна-Мария пришла в восторг от предложения и, конечно же, приняла его. Привычно поцеловав на прощание супруга, девушка подобрала подол платья и с помощью ненавистного, но приятно услужливого дворецкого забралась в карету.

– Мне будет не хватать вас, – обратилась она к барону. – Обещайте, что скоро приедете.

– Обещаю, – ласково улыбнулся старик, а сам без стеснения подумал: «Не дай Бог, дела в ближайшее время приведут меня в столицу…»

Джон занял место на козлах рядом с кучером, и экипаж тронулся с места. Наблюдая, как он удаляется, вопреки прежним мыслям, барон Грей неожиданно осознал, что наряду с удовлетворением чувствует и грусть.

Когда экипаж совсем скрылся из вида и улеглась поднятая им пыль, его благородие начал подниматься по лестнице парадного крыльца. Однако, не дойдя доверху пары ступеней, он остановился. Обернулся и с минуту смотрел на нежно-лиловые цветы на ближайшей клумбе. По воле Анны-Марии, они пришли на смену колючим алым розам. Вздохнул: трудно было не согласиться с тем, что недолгое пребывание девушки в этом доме изменило имение в лучшую сторону.

– Пожалуй, – прошептал барон, – мне тоже будет тебя не хватать, Анна-Мария.

Глава 3. О том, как Джон выбирал себе помощницу

Приезд в столицу и поселение в городском доме барона Грея состоялись поздним вечером третьего августа. Событие это происходило мирно, но, по мнению дворецкого, непозволительно шумно. Пока снимали с экипажа вещи, юная баронесса не замолкала ни на миг, старательно мешая слугам своими советами. В конце концов, Джон не выдержал натиска и, нелюбезно схватив девушку под руку, увел ее в дом. Анна-Мария, как и следовало ожидать, не пришла в восторг от подобного обращения:

– Что вы себе позволяете?! – освободившись от железной хватки дворецкого, закричала юная баронесса.

– Дождь начинается, госпожа, – с поклоном ответил Джон. – Я испугался, что вы можете вымокнуть и простудиться.

К счастью дворецкого, замеченные им ранее и удачно использованные в объяснении крупные капли в этот миг, действительно, забарабанили по стеклу. Анна-Мария растерянно посмотрела на темный оконный проем, за которым изредка мелькали факелы слуг, спешно снимавших последний чемодан.

– Извините, – прошептала она.

Дворецкий с поклоном удалился, предоставив девушку самой себе.

Просить о помощи Джона Анна-Мария не собиралась, других слуг поблизости не оказалось, так что девушка сама взяла свой несессер, огляделась по сторонам и направилась в сторону лестницы. На одной из остановок во время пути Джон объяснил девушке общее устройство дома, и теперь, как ей казалось, баронесса могла легко найти свою комнату.

На втором этаже было темно, но достаточно сухо и свежо: слуги хорошо подготовили давно пустовавший дом к приезду хозяйки. Дойдя до конца коридора, Анна-Мария повернула направо и осторожно толкнула первую дверь. Она легко бесшумно отворилась, открыв взору девушки приготовленную спальню.

Комната была скудно освещена единственной свечой, стоявшей на столешнице трюмо. Большую часть пространства не позволяла разглядеть ширма. Но и того, что окинула взглядом баронесса, хватило, чтобы вызвать восторженный возглас. Искусная лепнина на потолке, дорогой ковер ручной работы на полу и шелковые полотна на стенах – предки барона Грея, в отличие от него, были щедрыми людьми. Анна-Мария поставила несессер на пол и сделала шаг в сторону, обходя ширму.

– Какая красота! – повторила она.

Огромная кровать под массивным, несколько тяжеловатым на первый взгляд балдахином, кушетка возле окна, пуфик перед ней и аккуратный столик. Окно, насколько понимала Анна-Мария, выходило во двор, а значит, в комнату не проникал неприятный шум городской улицы.

Околдованная увиденным девушка так и простояла посреди комнаты до самого прихода Джона.

– Вы уже посмотрели ваши покои? – осведомился он.

– Покои? – переспросила Анна-Мария, словно пробуя на вкус новое непривычное, но такое приятное слово.

– Разумеется, – дворецкий подошел к одной из стен и, нажав потайную кнопку, открыл дверь в соседнюю комнатку. – Это комната для вашей горничной, госпожа. Дверь закрывается и с этой стороны, и с той.

Девушка осторожно заглянула в темное помещение. Ей показалось, что у дальней стены она разглядела тень кровати и, кажется, стул возле нее.

– Как мило, – с легкой улыбкой, возвращаясь к привычному для нее игривому настроению, произнесла юная баронесса. За спиной дворецкого она заметила чемодан, принесенный им, и радостно воскликнула: – О! Я вижу, вы принесли мои вещи.

– Да, госпожа. Если хотите, я помогу вам их разобрать.

– Вот уж нет, – обиженно нахмурилась Анна-Мария. – Завтра вы найдете мне горничную, она ими и займется.

– Но как же вы ляжете спать сегодня?

– Как-нибудь.

Джон поклонился и, посчитав разговор оконченным, направился к выходу. Анна-Мария не остановила его, и дворецкий смело ступил за порог комнаты.

– А! – вдруг закричала юная баронесса.

Джон вздрогнул от неожиданности. Он предпочел бы продолжить свой путь и не выяснять, какую мышь увидела его госпожа. Однако правила требовали иного.