Коллекционер пороков и страстей

– Ты совершенствуешься. Правде ты все равно не поверишь.

– Я – Елена Прекрасная, а ты падший ангел. Воин в этом почти уверен.

– Ты умная девочка и должна знать, для того чтобы объяснить весьма сложные вещи доступным языком, приходится прибегать к иносказаниям.

– Разумеется, – усмехнулась я и подошла к окну. Окна комнаты выходили как на улицу, так и во двор, но в отличие от кабинета, так сказать, официального, отсюда интересующую меня клумбу не увидишь.

– Караулить возле окна – довольно примитивный способ разобраться в происходящем, – насмешливо заметил Максимильян, обратив внимание на мою тягу к окнам.

– Само собой, карты куда надежнее.

– Если бы ты доверилась мне… – начал он и замолчал.

– Продолжай, – попросила я.

Он засмеялся:

– Например, ты смогла бы очень быстро развить свой дар. – Он вроде бы ответил, а чувство было такое, что от ответа ловко уклонился.

– Развить дар? – переспросила я, чтобы заставить его продолжить.

– Он у тебя, безусловно, есть, но, по твоим собственным словам, ты не умеешь им управлять. Возьми свою карту, – совсем другим тоном произнес он, и я точно под гипнозом протянула руку к даме червей, впрочем, почему «точно», уверена, это и был гипноз. Едва карта оказалась в моей ладони, по телу прошла дрожь, сердце забилось так, словно хотело выпрыгнуть из груди, и стало ясно: еще мгновение и я, чего доброго, лишусь сознания. Я испуганно отбросила карту, она упала на стол крест-накрест на карту Джокера.

– Со мной у тебя эти штучки не пройдут, – сказала я со злостью.

– Нас ждут испытания, – глядя на карты, серьезно заявил он и вдруг опять засмеялся: – Но все непременно закончится хорошо.

Кабинет я покидала в большой спешке, мысленно матерясь. «Он гипнотизер, – думала я. – Все это не более чем фокус». Но в душу уже закралась тоска, предчувствие не беды даже, а чего-то такого, что невозможно выразить словами и что, возможно, по этой самой причине пугает еще больше.

Вернувшись к себе, я устроилась возле окна. Свет фонаря на остановке освещал клумбу, цветочки радовали глаз. Я пялилась на нее примерно с полчаса, после чего стало ясно: еще немного и я усну, сидя в кресле. Я перенесла настольную лампу ближе к окну и прихватила книгу. Свет хоть и не яркий, но на него, безусловно, вестник обратит внимание. Тут я усмехнулась и даже головой покачала: я начинаю говорить как Бергман. Если этот тип, как бы его ни называли, заметит свет в окне, он вряд ли станет совершать что-то противоправное. Интересно, привязать мертвых птиц к колышку – это противоправное действие? Если подобным образом развлекаться в центре города, то это вполне подходит под статью «хулиганство». Свет горит не только в моей комнате, но и в коридоре, где тоже есть окно, выходящее на площадь, и в кабинете Бергмана. Я не слышала его шагов, значит, Максимильян все еще там, то есть свет горит в нескольких окнах, и мое окно в этом смысле ничего не решает. Интересно, вестнику известно расположение комнат? Тут я вновь покачала головой и подумала: что, если сейчас появится ватага мальчишек с воронами в руках. Все-таки подобные выходки как раз в их духе. Максимильян в этом случае будет выглядеть полным идиотом.

– Вестник, – передразнила я и вновь принялась листать книгу, рассудив так: если через каждый прочитанный абзац поглядывать в окно, есть шанс, что я «вестника» не провороню и не усну. Не самое мудрое решение, но другого не нашлось.

Я продолжила постигать премудрости карт и вскоре, глядя в окно, задумалась. Безусловно, Бергман руководствовался какой-то системой, мне пока малопонятной, возможно, он сам ее и выдумал, но все толкования, которые я находила в книге, странным образом укладывались в нашу историю. Крестовый король – военный человек, соотносится с личностью Александра Македонского: великий полководец, Воин. Валет бубен – юноша, доверенное лицо, друг, мечтательная натура, Поэт. В сочетании друг с другом обещают верное получение денег и бесполезную трату их на удовольствия. Лучше и не скажешь. Деньги заколачивают бешеные и легко их спускают. Интересно, Бергман подбирал команду по таким вот признакам? Дама червей – карта женщины, которая гадает, то есть я сама, если это я раскладываю колоду. По словам Бергмана, все вращается вокруг девушки, и моя карта центральная. Она также означает интуицию, любовь и необходимость выбора.

Я торопливо поднялась, отыскала авторучку и блокнот в сумке и по памяти записала комбинацию карт, которую увидела на столе Джокера. На то, чтобы дать подробное толкование, у меня ушло больше двух часов, а вышло следующее: получение известия, предупреждение о грозящей опасности, человек из прошлого, друг или враг, возможно, бывший друг, а теперь враг, не сильна я пока в трактовках. Одно зло приводит к другому, малая беда – к большой. Под ударом окажется бубновый валет, есть риск его потерять. Только от Джокера зависит, как повернутся дела, точнее, от того, кем выступит сам Джокер, захочет он спасти наш хрупкий мир или, напротив, обострит ситуацию до предела. То есть от этого зависел исход событий до тех пор, пока моя карта не легла сверху. А теперь выходило следующее: женская интуиция способна разрушить все его планы, а заодно и планы тех, кто игру затеял.

Все это так меня увлекло, что про клумбу я забыла, а вспомнив, чертыхнулась и бросилась к окну. Цветочки явились взору в своем обычном виде, что вызвало вздох облегчения. «Вот так людям крышу и сносит», – с усмешкой подумала я. Все начинается с невинного увлечения, а заканчивается паранойей. Может, Бергман и верит во всю эту хрень, но я-то делать этого не собираюсь. Да, некоторое сходство обескураживает, но это не более чем совпадение.

Чтобы избавить себя от сомнений, которые явились как по команде, я сунула книжку в шкаф, решив завтра вернуть ее Василию Кузьмичу. А что, если старик в сговоре с Бергманом и нарочно мне ее подсунул? Еще немного, и я стану буйным параноиком, который подозревает абсолютно всех. Я выключила свет и устроилась на подоконнике, не сводя глаз с клумбы и изо всех сил стараясь не уснуть. Мысли, само собой, вертелись вокруг Бергмана и его карт, что очень нервировало. Я пробовала читать стихи вслух, но через строчку сбивалась из-за навязчивых мыслей. Интересно, чем занят Бергман? Занял позицию возле окна, хоть и не пожелал признаться, что не хотел бы пропустить появление новых птичек, если таковое произойдет. Продолжает сидеть в кабинете? Или ушел спать, а я, занятая толкованием карт, его уход проворонила?

Открыв окно и высунувшись почти наполовину, я смогла убедиться, что свет в кабинете горит. Спустилась на пол и босиком направилась к двери, приоткрыв ее, выждала с минуту и, стараясь двигаться бесшумно, пошла по коридору. Свет здесь так и остался включен, что упрощало мне жизнь (не налетишь впотьмах на консоли с вазами, бюстами великих и прочим старьем). Дверь в кабинет была открыта, а кабинет пуст, то есть за столом никто не сидел, и по углам Бергман не прятался, по крайней мере со своего места я его не видела. Вряд ли он забыл выключить свет, значит, ушел ненадолго. Вернется и застанет меня за столь неблаговидным занятием. Ступая на носках, я ретировалась к ближайшей двери, но она оказалась заперта. В прошлое мое водворение в этом доме запертые двери здорово меня возбуждали. Чтобы фантазии мои не особо разыгрались, Лионелла одну из дверей открыла. За ней оказалась комната, ничем не примечательная. В остальных побывать не удалось, однако вряд ли бы и они особо порадовали.

Я толкнула следующую дверь и убедилась, что она тоже заперта. Что все-таки за странная манера держать их закрытыми? Предположим, ими не пользуются, предположим, даже сочли, что их лучше держать на замке, чтобы, например, от сквозняка не открылись, но ключ можно в замке оставить, хотя бы для того, чтобы не потерялся и был под рукой. Ключа, конечно, не было. Придется возвращаться в свою комнату, если я не хочу, чтобы Бергман меня здесь застукал.

И тут я услышала, как он кашлянул. Негромко, но в тишине звук был отлично слышен, чтобы не вызывать сомнений. И доносился он из кабинета. В некотором недоумении я направилась туда. Осторожно заглянула и увидела, что Бергман стоит у стены напротив. Просто издевательство какое-то… Не мог он там оказаться, если только речь не идет о телепортации. Я так разозлилась, что уже собралась войти и поинтересоваться, где он прятался и зачем взрослому мужику все эти штучки, но тут заметила, что одна из деревянных панелей, которыми был отделан его кабинет, примыкает к стене неплотно. Черт, это замаскированная дверь… Подобную в его доме я уже видела, но тогда решила, что это аттракцион, рассчитанный на клиентов, чтобы произвести впечатление. Сюда клиентов точно не пускали. В подтверждение моей догадки Бергман коснулся рукой панели, и она с легким щелчком встала на место. Я отпрянула, боясь, что он догадается о моем присутствии. Бергман подошел к столу и выключил настольную лампу, следовательно, собирался покинуть кабинет. Я на цыпочках, но с максимальным ускорением прошмыгнула в свою комнату, дверь плотно закрывать не стала, чтобы Джокер не услышал щелчка, и теперь ждала, когда он к себе отправится.

Дверь кабинета хлопнула, а звук шагов ясно давал понять, что движется Максимильян в моем направлении. Я бросилась к подоконнику, только успела сесть, как Бергман, постучав, заглянул в комнату.

– Все еще на страже?

– Как видишь.

– Может, выпьем кофе?

– Неплохо бы. Но боюсь проворонить злодея.

– Вестник – не обязательно злодей.

– Да, а кто?

– Просто функция. Любой, кто способен доставить послание, – пожал Максимильян плечами. – Не разочаровывайся, если под окнами вдруг появится какой-нибудь бомж…

– Но он ведь должен знать, кто его послал?

– И это совсем необязательно.

– По этой причине слежка тебя совсем не занимает? – догадалась я.

Он вновь пожал плечами.

– Так как насчет кофе?

– Пожалуй, откажусь.

– Тогда спокойной ночи. И удачи, – добавил он и плотно закрыл дверь, оставив меня гадать: он появился, потому что заподозрил, что я за ним шпионю, или в самом деле решил справиться о моих успехах, перед тем как лечь спать.

Я была уверена: он застукал меня возле двери. В общем-то, особого повода прятаться у меня не было, однако очень не хотелось, чтобы Бергман догадался: мне известно о потайной комнате. Ну и домик. Не зря его прозвали «дом с чертями», хотя тайная комната – еще не повод подозревать хозяина во всех смертных грехах. Василий Кузьмич, да и сам Бергман, говорили не раз, что в доме есть очень редкие книги, хранят их не в магазине, а на втором этаже. Возможно, и в личных покоях. Книг здесь действительно тьма тьмущая. И в тайной комнате могут быть наиболее ценные экземпляры. Предосторожность, кстати, не лишняя. Кроме книг, здесь полно всякого антиквариата. Магазин открылся пять лет назад, годом раньше Бергман купил этот особняк. Все это я знала точно, а вот о том, где он жил до этого времени и чем занимался, понятия не имею. И если честно, в комнату с замаскированным входом попасть очень хотелось. Просто чтобы убедиться: там нет ничего особенного…

Хотя мысль о том, что в комнате можно найти разгадки многочисленных тайн Бергмана, само собой, весьма волновала. Что нормальный человек стал бы прятать? – увещевала я себя, но, должно быть, «нормальным» Бергмана все же не считала. Тайн у него точно пруд пруди. И дом этот он купил не просто так, не зря у меня здесь возникает чувство, что я в покоях Синей Бороды. Кстати, в этой сказке любопытные девицы очень быстро становились очередной тайной хозяина. Само собой, меня это не остановило. Более того, желание заглянуть в комнату лишь усилилось, я даже подумала: а не попробовать ли прямо сейчас? Потопталась возле двери, прислушиваясь. А если Бергман только этого и ждет? Застукает меня за неблаговидным занятием, вряд ли на пирожки отправит, ведь Димке и Вадиму мое исчезновение надо как-то объяснить, но наблюдать насмешливую улыбку на его физиономии придется. Дождаться более подходящего момента, когда хозяин отсутствует, а Лионелла занята уборкой? Сомнительно, что мне повезет и они одновременно покинут дом, у меня вообще такое впечатление, что старуха здесь безвылазно обретается.

Я вернулась к окну, посмотрела на цветочки, все больше соглашаясь с тем, что моя затея ни к чему не приведет. Теперь я была даже на алкаша согласна или подростков-хулиганов. Но клумба даже их не интересовала. Из упрямства я придвинула кресло вплотную к окну и, борясь со сном всеми доступными способами, просидела до самого утра.

В шесть, когда на улице показались троллейбусы и редкие прохожие, я решила, что вестник уже не появится, и отправилась спать, констатировав, что ночь прошла впустую.

Проснулась я от шумно работающего под дверью пылесоса, протерла глаза, взглянула на часы и подскочила как ошпаренная: половина двенадцатого. Хотя чему удивляться, если легла я в шесть.

Быстро приняв душ, я вышла из комнаты, Лионелла, выключив пылесос, сообщила:

– Ваш завтрак на кухне. Мужчины в кабинете хозяина, на втором этаже.

Решив, что завтрак подождет, я отправилась в кабинет.

– Твоя задача – охрана девчонки, – говорил Бергман, обращаясь к Вадиму в тот момент, когда я вошла.

Воин был в джинсах и темной рубашке, сидел, откинувшись на спинку кресла, Димка, все в тех же шортах и футболке, что и накануне, пил воду из бутылки, которую при моем появлении поставил на пол.

– Надеюсь, ничего интересного я не проспала?