Интим не предлагать

– Ты ушла, и я пошел за тобой, потому что ясно стало, что-то ты задумала. Чуяло мое сердце: к Зюзе направишься. Так и есть. А потом ты через балкон махнула, я подождал – тебя нет, и я испугался… а вдруг тебя схватили?

– Вдруг, вдруг, – прорычала я. – Если испугался, в милицию надо звонить, а не лезть через балкон. Что я твоим родителям говорить буду, скажи на милость?

Сенька загрустил, а участковый вновь ожил:

– Так Зюзи в квартире не было, когда вы через балкон влезли?

Я густо покраснела и кивнула.

– Только Сенька здесь ни при чем, так и запиши. Он за меня испугался и полез. Спасатель. Вот олух, а если б и вправду…

– Я с Кузей, – торопливо сказал он. Я шагнула к балкону, отдернула занавеску и в самом деле увидела Кузю, тот лежал зажмурившись и чутко водил ушами, в остальном не подавая никаких признаков жизни.

– С ума сойти, – не поверила я. – Как же он на балкон забрался?

– Я его подсадил.

– Слушайте, – возмутился Андрюха, – а хозяин-то где?

– Говорю, пропал, – разозлилась я. – Из дома он не выходил, а здесь его нет.

– Нет, – согласился участковый. – А где он?

– Должно быть, у соседей, где ж еще?

– Тогда, может, мы уйдем отсюда? – всполошился Андрюха. – А то он, чего доброго, застукав нас, милицию вызовет.

Мысль показалась мне довольно оригинальной, но спорить желания не возникло, я свистнула Кузе, и мы гуськом во главе с участковым зашагали к двери. Только я собралась вздохнуть с облегчением, что моя дурацкая выходка со вторжением в чужую квартиру благополучно закончилась, как Кузя вдруг громко залаял, поставив шерсть дыбом, и кинулся к шифоньеру.

– Ты что, спятил? – возмутилась я, но вместо того чтобы ухватить Кузю за ошейник и вывести вон, подошла к этому чертовому шифоньеру и повернула ключ. Зюзя сидел в шифоньере. Поначалу я даже обрадовалась, потому что не люблю загадок. А тут все просто, никуда Зюзя не уходил, а взял да и спрятался от нас. Но на смену одной загадке сразу же пришла другая: как он смог сам себя запереть в шифоньере? Я не люблю понапрасну ломать голову, потому, ухватив Зюзю за рубашку, сказала сурово: – Вылазь.

И тут он такое выкинул… то есть он взял да и вывалился, а мы, сгрудившись возле него, дружно взвыли, потому что стало ясно: запереться в шифоньере Зюзя не мог. Он вообще ничего не мог, потому что… вот здесь начиналось самое жуткое: как ни крути, а слово это произнести придется: Зюзя был трупом. Самым настоящим, причем не нужен патологоанатом, чтобы сообразить, что парня задушили: глаза неестественно выпучены, язык вывалился, а шею обвивает тонкий шнур.

– Святые угодники, – пролепетала я.

За моей спиной что-то грохнуло, а Кузя заскулил. Я торопливо обернулась, ожидая самого худшего, и, как говорится, чего ожидала, то и получила: Кузя тряс головой, точно надеялся избавиться от наваждения, а у его лап лежали Сенька и Андрюха, лица у обоих были белее мела, а глаза закрыты.

– Да что ж это такое? – пролепетала я, кидаясь к племяннику – участковый мог и подождать. Я немного потрясла Сеньку и даже похлопала по щекам, он открыл один глаз, посмотрел мутно и спросил:

– Дарья, его убили?

– Ну, не совсем, – разволновалась я, боясь неосторожным словом нанести урон психике ребенка. – Если честно, я и сама не знаю. Если он сидит в шифоньере, вовсе не обязательно, что его убили.

Сенька приподнялся, глядя в потолок, и сказал звенящим голосом:

– Ты меня успокаиваешь?

– Даже не думала. И вообще, кончай болтать ерунду, у меня еще участковый не очнулся. Бери Кузю и марш из квартиры. Звони в милицию, и чтоб я вас больше не видела. Тебя здесь не было, ясно? Иначе твоя мать… О господи, только не это… – При мысли о сестре весь мой организм забил тревогу, подталкивая Сеньку с Кузей к выходу, я в конце концов выпроводила их из квартиры, напомнила о милиции и вернулась к участковому.

Выглядел он так паршиво, что я перепугалась: а что, если у парня разрыв сердца? Я потрясла его, как минуту назад племянника, хотела залепить пощечину, но не рискнула, как-никак представитель власти, огляделась, подняла с пола фуражку и, не придумав ничего лучшего, водрузила ее на голову Андрюхе. Странное дело, но он тут же очнулся.

– Труп, – пролепетал он белыми губами. – Где труп?

– Не беспокойся, – ласково начала я. – С ним все в порядке, вот он. – И в доказательство ткнула пальцем в Зюзю, который действительно лежал рядом с Андрюхой и никуда исчезать не собирался. Участковый скосил глазки и тюкнулся головой об пол, в общем, все мои труды пошли насмарку. Я сбегала на кухню, принесла воды и немного побрызгала ему в лицо, он вторично ожил и, стараясь не смотреть на труп, приподнялся, а затем с моей помощью устроился на диване, зажмурился и вдруг брякнул:

– Святые угодники. – А я замерла по стойке «смирно» от неожиданности: то есть лично я святых угодников поминаю довольно часто, но чтоб участковый… Далее Андрюха повел себя еще более неожиданно: сдвинул на затылок фуражку, истово перекрестился, и все это с закрытыми глазами. Сообразив, что покойник – зрелище для него физически непереносимое, я стащила с кресла старенькое покрывало и прикрыла им скрючившегося Зюзю; если честно, дышать сразу же стало легче, потому что покойники мне и самой не нравятся, особенно такие, как Зюзя, с вытаращенными глазами и открытым ртом… тьфу ты, черт.

– Можешь открыть глаза, – возвестила я. – Его уже не видно.

Андрюха перестал жмуриться, но, взглянув на пол, слабо дернулся и что-то шепнул, я не расслышала, но видела, как шевельнулись губы. Может, он надеялся, что Зюзя испарился, но этого я ему не обещала, так что нечего прикидываться разочарованным.

– Я плохо себя чувствую с утра, – вдруг заявил Андрюха.

– А я себя чувствовала хорошо, – вздохнула я. – Пока вот его не нашла.

– Его убили, – то ли спросил, то ли констатировал факт участковый.

– Конечно, чего б ему тогда так глаза таращить.

– Удушили?

– Наверное, если у него до сих пор шнурок на шее.

– А кто его удушил?

– Это не я. – Вышло испуганно, да я и в самом деле изрядно паниковала.

– Ясно, что не ты, а кто тогда?

Я в ответ предложила со вздохом:

– Давай я тебе воды принесу? – Пока я ходила в кухню и искала чашку, в которую можно было бы налить воды, входная дверь распахнулась и в квартире возник Кузя, а вслед за ним и племянничек. – Исчезни, – рявкнула я. – Сказано: чтоб ноги твоей не было и его лап… мало мне беспокойства на глупую голову…

– Приехали! – проорал Сенька, видно, сомневаясь, что со слухом у меня на данный момент все в порядке.

– Кто приехал? – растерялась я.

– Менты…

– Ну… хорошо… Слушай, что за выражение? Совсем распустились… Распустил молодежь на вверенном тебе участке, Андрей Петрович, – накинулась я на беззащитного Андрюху, который в этот момент тщетно пытался привести себя в чувство, чтобы достойно встретить товарищей из органов. Не успела я помянуть их всуе, как они и возникли. Впереди шел высокий светловолосый парень, в джинсах и серой ветровке «Адидас», за ним еще двое. Прибывшие недовольно оглянулись, а высокий поморщился:

– Все, что могли, уже затоптали. – Тут взгляд его остановился на Зюзе под покрывалом, и он без любопытства спросил: – Жмурик?

– Зюзя, – ответила я, стоя с чашкой в руках на пороге комнаты.

– Кто его нашел?

– Мы, то есть я, Андрюха, Сенька и Кузя.