Мой любимый киллер

– Может, выпьешь? – предложил он.

– Спасибо. Не пью. Желудок больной. Чаю, если можно…

– Ужинай, не стесняйся, – кивнул Петр Васильевич и, вылив остатки водки из бутылки в стакан, достал из холодильника еще одну поллитровку.

– Вам же завтра ехать, – заметила я. – Или на дорогах здесь попроще?

– Вечером поеду, – махнул он рукой. – Выхожусь…

Он выпил, посидел молча, глядя в пустой стакан, и тяжко вздохнул:

– Беда у меня… Помрет моя Наталья. Сегодня врач сказал – рак у нее. Вот такие вот дела…

Я молчала, не зная, что на это ответить.

– Третий раз жизнь по новой начинать… С одной жил – разошлись, я-то все по командировкам, ну… вышло дело… да… С Натальей хорошо жили, и вот тебе. Дом этот на ее сына записан, весной вернется с армии, а мне куда? В сорок семь лет много не набегаешь.

– Может, не все так плохо у вашей Натальи, иногда чудеса случаются…

– Может, – кивнул он. – Только врач сказал – полгода, не больше. Дела… Я тут малость посижу, а ты меня утром часов в шесть разбуди, мужики в семь выезжают, надо успеть их перехватить, на дорогу выйти.

– Разбужу, – кивнула я и пошла в комнату.

Я думала, что усну мгновенно, но долго не могла сомкнуть глаз. Таращилась в потолок и думала: о себе, о Петре Васильевиче, о неведомой Наталье. В полночь хозяин пошел на двор, загремел ведрами, а потом долго не возвращался. Я поднялась и, накинув куртку, вышла в сени. Хозяин расположился прямо на холодном полу, с босыми ногами и расстегнутой до живота рубашке. Богатырский храп возвещал о том, что сон его крепок. Покачав головой, я с великим трудом его растолкала, помогла подняться и отвела в спальню. Потом вернулась на диван и через пятнадцать минут, кажется, уже спала.

Проснулась ровно в пять. Долго смотрела в темноту за окном. Оделась и вышла проведать хозяина: спал он крепко и просыпаться явно не собирался. Я зажгла настольную лампу, подошла к шифоньеру, открыла дверцы и внимательно осмотрела содержимое. К счастью, у нас с Натальей был почти один и тот же размер. Главное, что меня интересовало, – обувь. Сапоги нашлись, изрядно поношенные, но крепкие. Зимнее пальто, шарф, белье, старенькие джинсы, должно быть, остались от сына. Я аккуратно сложила вещи в сумку и без особой спешки покинула дом.

В утреннем сумраке поселок выглядел уныло. Дойдя до конца улицы, я остановилась, пытаясь сориентироваться. Нужное мне шоссе оказалось метрах в пятистах от этого места, но выбралась я на него не сразу, зато здесь мне повезло. Из-за поворота появился видавший виды «газик», затормозил, я села рядом с водителем, не особенно интересуясь, куда он держит путь. Сейчас главное – убраться подальше от этого поселка…

– Кудрявцева, спишь, что ли?

Я вздрогнула, оторвавшись от созерцания стены.

– К телефону.

– Ты сегодня нарасхват, – заметила Люда.

– Точно, – кивнула я. Голос мужской.

– Вы Елена Сергеевна? – вкрадчиво спросил невидимый собеседник, а я усмехнулась:

– Елена Петровна, а вы кто?

– Петровна? Выходит, у меня неверные сведения.

– Выходит. Вы куда звоните, может, у вас и телефон неверный?

– Может быть, – хмыкнул он и повесил трубку.

«Нет, ребята, – подумала я. – Такими звонками на мои нервы воздействовать трудно…» Однако домой скорее всего идти опасно, там могут ждать… Если они ведут себя так по-дурацки, значит, не очень уверены в том, что Кудрявцева Елена Петровна – это я и есть. Хотя, возможно, я их недооцениваю. Я продолжала стоять возле телефона, тупо его разглядывая.

– Чего там? – спросила Людка.

– Где? – хмыкнула я.

– Ну там, откуда тебе звонят.

– Там все нормально.

– А зарплату не обещают?

– Нет.

– Жаль. Слушай, это тот тип, который здесь вертелся, ну, крутой?

– Этот не крутой, этот глупый. Ты домой собираешься?

– Я к тебе в гости собираюсь, сама звала чай пить.

– Чаю напьешься здесь, гости отменяются, дела у меня.

– Тогда я вечером зайду.

– Заходи, только меня дома не будет.

Я вышла в коридор и немного посидела там на подоконнике. При известной ловкости незаметно покинуть почту можно, главный вопрос: стоит ли заходить домой? Домом я называла крохотную комнатенку в коммуналке. Темную, сырую и холодную. Но и ей я была очень рада.

В этот город я прибыла к концу второй недели своего бегства. Меня покачивало от слабости, от голода и постоянного недосыпания, в голове все путалось, я с трудом понимала, кто я и где нахожусь. Умылась в очередном туалете очередного вокзала и побрела по прямой как стрела улице с неизвестным мне названием, совершенно не представляя, куда я направляюсь, и тут детский голос позвал:

– Мама!

Я резко обернулась и замерла как вкопанная: прямо передо мной стоял Ванька. В белой с черными пятнышками шубке и забавной черной шапке с ушками. Колени у меня начали подгибаться, и я едва не осела в снежную жижу на асфальте. Появилась женщина, взяла мальчика за руку, и они пошли в сторону универмага, а я стояла и смотрела им вслед. Потом потрясла головой и отыскала скамейку, села, с полчаса разглядывала свои ноги в ворованных сапогах. Мне стало совершенно ясно: я достигла конечного пункта своего бегства. Дальше бежать не имело смысла, да и не смогу я больше. К тому же здесь жил Ванька, пусть не мой, совсем не похожий и, возможно, с другим именем, – это не имело значения.

Как начать новую жизнь в этом совершенно чужом городе – в ум не шло. Я поднялась со скамьи и торопливо зашагала по широкой улице вперед и вперед. Надо согреться, к тому же на ходу лучше думается. Я прошла пару кварталов, свернула в переулок и неожиданно остановилась перед зданием почты – мое внимание привлек листок бумаги на двери: «Требуется почтальон». «Почему бы и не рискнуть?» – подумала я и решительно взялась за ручку двери.

Поначалу заведующая особого интереса к моей особе не проявила, взглянула вскользь и спросила не без удивления:

– На работу? Платят у нас мало… и не всегда вовремя. А работа… по гололеду набегаешься.

– Выбирать мне не приходится, – пожала я плечами. – Возьмете?

– Трудовая книжка у вас с собой?

– Нет, – ответила я, поняв, что напрасно рассчитывала на удачу. – Обещали выслать, но, если честно, я на это не очень рассчитываю.

– Да? – Женщина села, кивнула мне на стул и посмотрела внимательно. – Откуда?

Кудрявцева Елена Петровна, чей паспорт лежал у меня в сумке, была из Самары.