Час пик для новобрачных

– Не знаю. Я сама не своя. Федя, что делать?

– О господи, – вздохнул он, – ну что тут сделаешь? Только надеяться, что боль пройдет. Ты же сама отлично знаешь, все когда-нибудь проходит.

– Это несправедливо, – прошептала я, – ведь я так люблю его… – Федор отвернулся, а я схватила его за руку. – Почему ты молчишь? Ты ведь думаешь, я это заслужила? Ты ведь так думаешь?

– Совершенно не важно, что я думаю. Важно, что я люблю тебя. И мне больно видеть, как ты страдаешь. И больно вдвойне, оттого что я не знаю, как тебе помочь.

– Тут ничем не поможешь, – вздохнула я.

Он обнял меня и поцеловал в висок.

– Что в милиции? – спросил он минут через пять, когда я перестала всхлипывать и понемногу успокоилась.

– Ничего. Несчастный случай.

– Ты говоришь это таким тоном, точно тебя это не устраивает.

– Я не верю в несчастный случай.

– Что? – Глаза его полыхнули гневом. – Уж не хочешь ли ты сказать…

– Мне это даже в голову не пришло.

– Надеюсь, – усмехнулся он. – Должен тебе заметить, мне очень не нравится происходящее. Ты ничего от меня не скрываешь?

– Конечно, нет. – Он вглядывался в мое лицо, точно сомневаясь. Это вывело меня из терпения. – Какого черта ты так смотришь на меня? Ты что, мне не веришь?

– Я уже сказал, мне очень не нравится происходящее. И мне невыносимо думать, что ты обманываешь меня.

– Не говори глупостей. Я клянусь.

– Твоим клятвам грош цена, и ты это знаешь не хуже меня.

– Замолчи…

– Разумеется. Ты не терпишь, когда я говорю об этом. Сколько раз ты меня обманывала?

– Замолчи, – повторила я, – сейчас совсем другое. Я сказала тебе правду, я сразу сказала тебе правду, как только он приехал сюда. Я его любила и сейчас люблю, и ничего с этим не поделаешь.

– Хорошо. Допустим, ты права, а я нет. Но происходящее мне по-прежнему не нравится. Эта авария выглядит очень подозрительно.

– Мне сказали, что он умер от сердечного приступа. Чушь собачья, – вытирая нос платком, тихо сказала я. – Глеба убили. Я уверена в этом.

– Ты уверена?

– Да. Сколько раз повторять? Я нашла в его столе письмо. Очень похоже на шантаж.

– Постой, кому это надо?

– Понятия не имею. Мне вот что пришло в голову: я ведь ничего о нем не знаю. Совсем ничего. У меня даже нет его фотографии…

– Ну, это неудивительно, – хмыкнул Федор, но тут же нахмурился. – Значит, что-то из его прежней жизни?

– Он намекал на какие-то проблемы…

– Похоже на правду, – немного помолчав, вздохнул Федор. – Не хотел тебя пугать раньше времени… Видишь ли, сегодня я переговорил кое с кем… Версия о несчастном случае сомнений не вызывает, однако кое-какие странности и меня насторожили. Допустим, машину отшвырнуло в сторону… О господи, я спятил, что говорю тебе это…

– Продолжай, – потребовала я.

– В общем, если коротко, подозрительно выглядит сам пострадавший. Этот бензин в салоне и то, что труп в таком состоянии, даже опознать его практически невозможно. Отпечатки пальцев отсутствуют, а зубы были выбиты, когда он ударился о руль… Что ты на это скажешь?

– Я скажу, кому-то очень не хотелось, чтобы менты хоть что-нибудь узнали о Глебе. А отпечатки пальцев – это след.

– Ты…

– Я хочу знать, кто его убил и за что.

– Надеюсь, ты не делилась своими сомнениями в милиции? – насторожился Федор.

– Нет. И не собираюсь.

– Разумно. Иногда находишь то, чего совсем не ищешь. Извини, что говорю прописные истины. В твоих интересах, чтобы Глеба поскорее похоронили. У ментов нет причин тянуть с этим.

– Глеб настаивал на кремации.

– Опа! – зло крикнул Федор. – Я начинаю думать, что все даже хуже… Послушай моего совета – не лезь в это дело.

– Ты знаешь: я обожаю советы.

– Что с того, если ты узнаешь, за что его убили? Глеба не вернешь. Глупо совать голову в петлю.

– Я хочу знать правду. Я найду убийцу и…

– И что?

– Не знаю. Но я его найду.

– Отговаривать тебя бессмысленно. Что ж, постарайся хотя бы сохранить голову на плечах.

– Ты мне поможешь? – спросила я.

– А куда мне деваться? – усмехнулся он.

Я вернулась домой. Едва я переступила порог, тоска навалилась на меня с новой силой. Я не могу здесь находиться, просто не могу… А что мне еще остается? Переехать в гостиницу, снять квартиру? Что это изменит? Ничего. Глеба в самом деле не вернуть. Но я могу найти его убийц. Я верила, что могу. Вот этим и следует заняться. Если Федор прав, предприятие далеко не безопасное, следовательно, мне будет не до тоски.

Я решительно вошла в комнату мужа и огляделась, подошла к шифоньеру, распахнула створки. Теперь я проводила обыск по всем правилам: вывернула карманы, прощупала каждый шов на одежде. Ничего. Ни клочка бумаги, даже троллейбусного билета и то не нашлось. Впрочем, не помню, чтобы Глеб пользовался общественным транспортом.

Мы почти все время проводили вместе. Как только он переехал ко мне, сразу встал вопрос о том, чем он собирается заняться в нашем городе.