На дело со своим ментом

– Да. Два дня назад. Дети из соседнего дома сказали, что видели здесь похожую собаку.

– А ведь точно, бегал песик, симпатичный такой. Но ни вчера, ни сегодня я его не видела.

– А когда вы его видели? – заходясь от восторга, спросила Женька.

– Позавчера. Они еще с Тошкой играли…

– А когда это было, днем или вечером?

– Днем. Вечером я его точно не видела, а днем бегал… впрочем, вряд ли это ваш песик, по-моему, он был с хозяйкой.

– По-вашему или точно с хозяйкой? Вы простите мою назойливость, но я очень переживаю из-за собаки, – опомнилась подружка.

– Что вы, я понимаю. Если бы Тошка пропал, я бы, наверное, не пережила… Думаю, он был с хозяйкой. По крайней мере, раньше я видела молодую женщину с коккером на поводке. Она здесь не живет, может, к кому-то в гости приходила или прогуливалась.

– Когда раньше? – решила уточнить я.

– Ну… на той неделе, два раза. Дни я не помню, но пятница или суббота точно.

– А как выглядела женщина? – задала Женька очень важный вопрос.

Дама задумалась, изо всех сил пытаясь вспомнить, и, наверное, по этой причине не поинтересовалась, с какой стати мы ее допрашиваем.

– Молодая, брюнетка, довольно высокая. Один раз я ее видела в джинсах, а другой в узеньких таких шортах, не шорты, а нижнее белье какое-то. Просто ужас, что иногда на себя молодежь напяливает.

– А лицо ее вы запомнили?

– Лицо как лицо. Загорелая очень, симпатичная как будто. А зачем она вам? Думаете, такая могла собаку присвоить?

– Всякое бывает, – вздохнула я.

– Да, времена такие… вон в соседнем доме ребенок пропал, не то что собака. Хотя родители тоже хороши, за детьми смотреть надо…

Мы поспешно удалились, извинившись, выслушивать лекцию по педагогике настроения не было.

Пока я думала, как использовать полученные сведения, Женька рысью устремилась к ватаге мальчишек, игравших в футбол в другом конце площадки. Подружка смогла-таки собрать вокруг себя юных спортсменов, продемонстрировала свое удостоверение и задала вопрос: видел ли кто из них коккера? Через двадцать минут, заполучив головную боль от галдежа, который они подняли, перебивая друг друга, мы выяснили следующее: ни у кого в домах по соседству коккера не было, но собаку все же несколько раз видели на прошлой неделе, с ней гуляла женщина, опять же не из местных. И позавчера она точно была здесь, Вовка еще чуть мячом в нее не залепил, когда она по дорожке шла, а тетка ругаться не стала, отвернулась и зашагала быстрее.

– А Олю Дунаеву кто-нибудь из вас знает? – спросила я.

– Это ту, что пропала? Она ж маленькая, мы на малышню внимания не обращаем.

– А позавчера никто не видел ее с коккером?

Мальчишки задумались, а потом друг за другом принялись отрицательно качать головами.

– Не-а. У нас менты уже спрашивали про эту девчонку… не видели.

– Я видел, – неуверенно заявил веснушчатый мальчишка лет десяти в черной футболке с надписью по-английски «Полюби меня», – только не во дворе. Она собаку на поводке вела. А сзади вроде тетка шла. Но точно не помню. Девчонка с кем-то разговаривала, и сзади кто-то шел, но, может, она с собакой болтала…

– А где ты ее видел?

– Вон там, на углу, – махнул он рукой. – Меня мамка домой загнала обедать, и я в окно видел собаку и девчонку эту. Собака на задние лапы встала, так смешно, девчонка смеялась, и я засмеялся. Собаку Бакс зовут, я слышал, как его девчонка называла, окно-то у нас открыто, а я рядом сидел…

– А во сколько это было, не скажешь? – с надеждой спросила я.

Он пожал плечами:

– Позавчера, днем.

– А потом ты на улицу вышел?

– Нет, мы с мамкой к бабушке поехали, а когда вернулись, здесь менты уже всех расспрашивали…

– А мама твоя сейчас дома?

– Дома, – кивнул он. – Пойдемте, я вам заодно покажу, где девчонку с собакой видел.

Мы свернули за угол, я не выдержала и спросила:

– Что же ты милиционерам не рассказал, что видел девочку?

– Так они чего спрашивали: видел ли я Олю Дунаеву, а я таких даже не знаю. Фотографию показали… она совсем и не похожа. А вы про собаку спросили, собаку-то я помню, и никакой фотографии не надо… Вот здесь, – замер он, а потом поднял голову к кухонному окну прямо над нами. Несмотря на первый этаж, окно располагалось высоко, я до него вряд ли дотянусь рукой.

– В какую сторону они шли?

– Вон туда…

В направлении, указанном мальчишкой, находился еще один дворик, скрытый от досужих глаз бывшей котельной. Идеальное место, чтобы спрятать машину. Мы с Женькой резво зашагали к подъезду. Пока добрались до квартиры, где жил мальчишка, успели с ним познакомиться. Звали его Антон, жил он вдвоем с матерью и вскоре собирался стать автогонщиком, а пока с удовольствием играл в футбол.

Дверь нам открыла женщина лет сорока, посмотрела на нас, на сына, нахмурилась и рявкнула:

– Чего опять натворил?!

Женька встала на защиту невинного отрока, долго и нудно объясняя, что к чему, а я переминалась с ноги на ногу, с нетерпением ожидая, когда можно будет задать свой вопрос. Перефразируя известное выражение «чесались руки», можно было смело сказать, что у меня чесался язык. По всему выходило, что мы на верном пути и появился шанс отыскать Лельку… Наконец Женька закончила свои объяснения, мать Антона заметно смягчилась и пригласила нас в кухню. Не удержавшись, я выглянула в окно. Если неведомая Людмила шла по тротуару ближе к дому, Антон ее увидеть не мог, соседский двор отсюда тоже не просматривался. То, что хозяйка спаниеля – хорошая знакомая Дунаевых и Лелька вместе с ней покинула двор, стало мне совершенно ясно. Правда, оставался еще вопрос времени.

– Вы не вспомните, в котором часу позавчера позвали Антошку обедать?

– Когда позвала, не помню, а вот когда посуду мыла, посмотрела на часы: пять минут пятого. Мы к бабушке собирались, а автобус-экспресс с остановки отходит в 16.30. Остановка рядом, и сумка собрана, ну я посуду домыла, и мы пошли. Бабушка у нас в Озерном живет, – добавила мать мальчишки, – на троллейбусах две пересадки, вот и ездим экспрессом.

Последние сомнения меня оставили: время совпадало, и я могла приблизительно представить, как произошло похищение. Ребенок играл в песочнице, к ней подбежала знакомая собака, друзей-мальчишек в этот момент позвали домой, а наша Лелька отправилась к хозяйке коккера, либо та сама ее позвала, они покинули детскую площадку и прошли во дворик за котельной, где их ждала машина. Тетя Люда могла попросить Лельку проводить их до этой самой машины, что ребенок и сделал. А дальше очень просто: девочку впихнули в кабину, да так, что она и пикнуть не успела, и увезли.

Простившись, мы вышли из подъезда, я заторопилась к дому, где жили Дунаевы, а Женька, словно прочитав мои мысли, вдруг заявила:

– Зачем ей это?

– Кому? – не сразу поняла я.

– Тете Люде. Зачем ей понадобилось увозить ребенка?