Бессмертный

– Иди, узнай, – ответила она, перехватывая сына удобнее.

– Сейчас.

Мужчина ушел.

Медик-женщина в распахнутом белом халате спешила по коридору.

– Вы кого ждете? – мимоходом спросила она, проходя мимо ряда кресел.

– Нам назначено. Профессор Низам-оглы.

– А. Он не принимает, вы знаете?

– Знаю.

Женщина в белом халате, даже не задержавшись, пожала плечами и на ходу сунула руки в карманы. Тут бегом вернулся Игорь.

– Пошли скорее, Наташа, нас ждут, – торопливо сказал он, схватил ребенка и пошел первым, за ним последовала его жена, а женщина в белом халате хмыкнула и свернула на лестницу.

Тимур Шамсуддинов, переводчик профессора Низам-оглы, ждал их перед дерматиновой дверью.

– Входите, ребята, – пригласил он и бесшумно раскрыл дверь. – Господин Фикрет, вот эти люди.

– Пригласите их сесть, Тимурхон, – сказал профессор, улыбаясь. – Пусть рассказывают. С помощью Аллаха я постараюсь им помочь.

Ребенок успокоился под взглядом профессора. Тот, слушая торопливый перевод, поднялся, обошел стол, склонился над ним и пощелкал пальцами, потом осторожно приподнял смеженные детские веки.

– Какой хороший мальчик. Скажите им, Тимур, что я хочу наблюдать их сына. Только тогда я смогу что-нибудь сказать. Пусть оставят его в клинике, а сами придут через неделю, в это же время.

Надежда. Всю долгую неделю надежда. Мать всегда надеется. Только чудеса происходят редко.

Игорь взял жену под руку и, поддерживая ее, стал подниматься по лестнице. Последняя надежда. А есть ли она?

Женщина взглянула на мужа. Он сжал ее локоть.

Вот и знакомая дерматиновая дверь. Но она заперта. Игорь усадил жену в кресло под огромным кустом китайской розы, сам походил из угла в угол, сел в противоположное кресло, взял с журнального столика брошюрку, повертел и бросил на столик, откинувшись и вытянув ноги, но тут же подобрал их и закинул одну на одну. Женщина не двигалась, глядя прямо перед собой.

Что такое надежда? Это долгое ожидание. Это вера в Бога и высшие добро, которая никогда не оправдывается.

Профессора все не было.

Человек слаб, поэтому он надеется и верит. Жизнь – страшная штука и без этих двух слов она похожи на ад. Но человек создал Бога, и Бог дал надежду. Может быть она и спасет…

– Простите, – сказал Игорь, поднимаясь.

Проходивший мимо невысокий мужчина в белом халате остановился.

– Слушаю вас.

– Скажите пожалуйста, когда подойдет профессор Низам-оглы?

– Низам-оглы? Он не бывает тут. Кажется, он сейчас работает в отделении.

– Не подскажете, как нам его найти?

– Найти? Но…

– Понимаете, он обследует нашего сына, и мы… нам велено прийти сегодня.

– Тогда пойдемте, я попробую вам помочь. Он не сказал. Во сколько к нему прийти?

– Сказал. Но мы ждем уже около часа…

Они спустились по лестнице и вышли с черного входа во двор, весь засаженный деревьями и цветами. Несколько зданий: больших и маленьких, были расположены в нем без всякой системы. Построенные в разное время, они то подавляли своей неприступностью, то умиляли арками и занавесками.

– Посидите тут, – сказал мужчина в белом халате, входя в дверь старого кирпичного здания и указывая на кушетку в коридоре.

Надежда. Она теплилась и в этих глухих стенах.

Мужчина в белом халате исчез навсегда. Вместо него появилась совсем молоденькая девушка в халате и шапочке.

– Вы к профессору? Идемте со мной.

Надежда умерла, а сердце разорвалось от этих слов.

Женщина торопливо поднялась следом за мужчиной и пошатнулась. У нее закружилась голова. Но этого никто не заметил.

Профессор Фикрет сидел и разговаривал по-узбекски с лысым доктором медицины в его кабинете. «ЗАВЕДУЮЩИЙ ДЕТСКОГО ОТДЕЛЕНИЯ», – было написано на табличке.

– Здравствуйте, – неуверенно заглянул в дверь Игорь.

– Входите, – сказала девушка, приведшая их.

– Спасибо. Входи, Наташа…

– Ваша жена с вами? – начал доктор, на слыша, но увидев женщину, замолчал и подался вперед, навалившись на стол, за которым сидел. – Проходите. Садитесь.

Игорь посмотрел на турка, бесстрастно изучающего его и его жену и сел первым.

– Садитесь. – повторил доктор уже для женщины.

– Если я буду говорить с ними по-английски, они поймут меня? – спросил господин Фикрет.

– Не думаю, эта проблема языков все еще остра в нашей стране.

– Все же попытаюсь, – профессор резко развернулся на своем стуле и пристально посмотрел на мужчину и женщину. – Вы понимаете меня. Я не совсем хорошо говорю по-английски.

– Не знаю, – поспешно сказал Игорь, ка и многие русские, понимающий лишь общие фразы, а говоривший и того меньше. – Я плохо знаю английский, очень плохо. А Наташа совсем не знает.