Я демонстративно открыла папку и на весу принялась проверять, всё ли мужчина подписал. Есть ли какие замечания или доработки.
Но нет, везде стояла резолюция шефа.
– Измайлова, ну чего ты такая вредная?
В голосе Н’Ери злости не было, так что пока опасаться было нечего. Наоборот, мне даже показалось, что мужчина чем-то очень сильно доволен. Словно ожидал именно такой реакции, и она ему страшно нравилась.
– Я не вредная, а учёная. Что бы ты ни задумал, я принимать в этом участие не буду. Даже за премию, – потом, подумав, добавила: – и за двойную тоже.
Два года работы бок о бок давали о себе знать. Находясь наедине, мы давно перешли на ты и могли позволить некоторую вольность в разговоре. До отправления начальника в пешую прогулку в бездну и обратно не доходило, но я могла возмутиться и огрызнуться.
Иногда.
Всё должно быть в меру. Даже посыл шефа на чаепитие к бабушке рогатого создания.
– А за двойной оклад?
По позвоночнику пробежался неприятный холодок, а в голове будто лапочка замигала: «ОПАСНО!»
– Господин Н’Ери… – начала я и тут же была перебита.
– Измайлова, а как у тебя с личной жизнью?
А вот это было совсем плохо. Не в том смысле, что у меня были проблемы с ней (какие могут быть проблемы с тем, чего нет), а в том, что он вообще задал этот вопрос. В последний раз подобная тема поднималась еще в самом начале нашей совместной работы, и тогда мы всё решили и обговорили.
– Хорошо.
Конечно, хорошо. Её же нет. И времени нет. Потому что по будням я работаю с девяти до того самого момента, как Ник уйдет домой. Иногда это происходило в десять вечера, иногда ближе к полуночи.
Что странно, на его личную жизнь такой ритм работы никак не влиял, еженедельно желтая пресса рассказывала о новой подружке Н’Ери. А вот мне мешало страшно. Мало кто из парней выдержит отмену двух-трёх свиданий подряд. Или звонков шефа поздней ночью с каким-нибудь вопросом или приказом.
А в выходные, если меня, кончено, не вызывали в офис, я пыталась отоспаться, убрать в квартире и забить холодильник полуфабрикатами собственного приготовления, чтобы в течение недели не умереть от голода. Потому что единственное, на что хватает сил после работы, это разогреть еду, съесть её и упасть на диван.
– У тебя кто-то есть? – не отставал мужчина, что меня еще больше нервировало.
Табличка не просто мигала, она сопровождалась воем сирены.
– Это очень личный вопрос, отвечать на который я не обязана, – напомнила ему. Можно было, конечно, сказать правду, но проснулось упрямство и упорство.
Как будто мой ответ Ника остановил.
– Задержись после работы.
– Зачем?
Все дела были переделаны, бумаги подписаны и подшиты, письма разосланы, и формальных причин оставаться не было.
– Я приглашаю тебя на ужин.
Нечеловеческий взгляд хищника не предвещал ничего хорошего.
Интуиция настойчиво шептала, что вечер пятницы медленно накрывался медным тазом. Ничего особенного сегодня намечено не было – скромный ужин, диван и телевизор. Нет, без «Лунной любви». Я пару дней назад скачала боевик и собиралась насладиться небритым мужчиной с огромным пистолетом, который объявил войну целому миру.
Собственно, ничего странного в этом приглашении не было. Мы иногда ужинали вместе, несколько раз, когда засиживались за работой до полуночи, Ник отвозил меня домой. Но в этот раз всё было иначе.
– Мне заказать столик? – прижимая папку к груди, деловито уточнила у шефа.
– Я уже заказал, – откидываясь на спинку кресла, ответил мужчина, продолжая пристально меня рассматривать.
Зелёные глаза странно поблескивали, еще больше усиливая нервозность.
С каких это пор Н’Ери утруждал себя подобными мелочами? Может, он решил меня уволить, а на моё место взять более сговорчивую дамочку, которая будет перед ним стелиться, заглядывать в рот и восторженно вздыхать, а не закатывать глаза и ворчать. Тогда кто будет работать?
– Что-нибудь еще?
– Нет, можешь быть свободна, – ответил тот, взял кофе и отвернулся к экрану компьютера.
– Хорошо, – пробормотала в ответ и поспешила к выходу.
В приёмной, положив папку на стол, я растерянно замерла у окна, всматриваясь в город. Сумерки давно опустились на столицу. Укрытая пушистым снегом, она мерцала разноцветными огнями неспящего города, яркими лентами автострады и большими голографическими вывесками.
Шпиль «ЛайфКорп» стоял на небольшом пригорке, что делало его еще более массивным и впечатляющим. Высотку с зеркальными окнами было видно из любой части города. Её еще называли радужной, так как она меняла свой цвет в зависимости от освещения, времени суток и даже погоды.
На столе завибрировал телефон, вырывая меня из задумчивости.
Бросив взгляд на экран, сразу ответила:
– Привет.
– Ты дома? – забыв поздороваться, выпалила Дашка.
Где может быть нормальная девушка в семь часов вечера пятницы? По представлению младшей сестры и мамы – дома, готовить еду любимому мужу или жениху и преданно смотреть в глаза.
– Ещё на работе, – я вернулась к окну, продолжая наблюдать за огнями ночного города.
– А когда будешь?
На заднем плане что-то грохнуло, раздался детский смех и приглушенный мужской вопль: «Милка!»
Дашка тяжело вздохнула и рыкнула в сторону:
– Можно потише? Я разговариваю! – и уже спокойно мне: – Прости, сложный день.
– Всё нормально. Когда буду, не знаю. А что-то случилось?
Молчание, и сестра, которая как-то странно замялась, словно подбирала слова и не находила.
Сердце сжалось от тревоги. Я коснулась ладошкой гладкого стекла, чувствуя, как холод слабо покалывает на коже.