Моя Ева

Что ж, Дома полно странностей. Нам пора. Бросила она, направляясь куда-то дальше.

Алекс встал на четвереньки, неуверенно пошатнулся и тут же рухнул обратно на присмиревший лесной ковер. Перевернулся на спину, утер с лица последствия слияния с природой, воткнул колосок в уголок рта и принялся мстительно жевать его, уставившись в неопределённо далекую лазурь. Раздался щелчок пальцев, его подкинуло на ноги и потащило вслед сияющей прародительнице всего человечества.

Живые райские сады сменились обычным пышно растущим лесом. Алекс немного оправился и дальше зашагал сам. С трудом ускорившись, он догнал Еву и постарался впредь попадать след в след, не задерживаясь и не отклоняясь от линии ее шагов. Он не задавал вопросов, раздавленный и парализованный происходящим, просто плелся позади.

Вскоре Ева заговорила сама. Мы были здесь давно и бесконечно. Мы с Адамом. Слышал про такого? Опять эта возмутительно интимная ухмылка. Как овощишки, тусили целыми полихронами на пушистой траве. Радовались солнышку, гладили, хмм, назовём их, крольчишками, пожалуй. Ева сползала в воспоминания, голос ее менялся, свечение растекалось и тлело.

Пока других расщепляло в ничто в битве за владычество света, пока другие спасали целые родные миры или горестно прощались с поглощенными тьмой планетами и утраченными параллельными вселенными. Мы предавались томной неге. Спали и ели, а сок душистых фруктов стекал по нашим пальцам. Мы ловили капли горячими языками. И не чувствовали ничего, кроме умиротворения.

Адам обладал изумрудной силой, а я сияющей. Он расцветал в моем присутствии, я же, чувствуя себя нужной, светила тысячей солнц. Когда мы обнимали друг друга, наши объятия становились Древом. Во всех пластах, юдолях энергий и материй. Древом, цветущим и сияющим одновременно во слиянии наших магий. Бесконечно могли мы наслаждаться полнотой и незамысловатостью бытия. Цветы сменялись завязью, пухли, наливаясь плодами, мы баюкали их песнью счастливой вселенной, ибо не|ведомо было нам, а они отрывались от нас, ниспадая на землю. Но вскоре растворялись и впитывались в наш древокровоток, циркулируя в цикле истинной жизни. Раз за разом. Без конца и начала, в вечном самодостаточном запаянном на самое себя духовном процессе.

Но Отче не был безмятежен. Все, чего он хотел, заключалось в нашем изолированном мирке. Он и был этой жизнью, порождаемой и принимаемой нами, он струился в наших потоках, дышал нашим единением, Он – Жизнь и Цикл, Свет и Энергия, Душа всего сущего, Суть всего Одушевленного. Он жаждал лишь циркулировать в нас, рождаться, умирать, воскресать и возноситься. Но извне рвали его на части. Тьма наступала. Молитвы возносились каждый миг, ежехронно бесчисленные сонмы душ нуждались в его помощи и внимании.

Пока она говорила, по обе стороны пути стирались очертания. Темная туманная взвесь теперь отделяла узкую полоску каменистого грунта, по которому они шагали от массивного ничто. Растительность исчезла. Небо тоже. Чуть дальше дорогу стали пересекать борозды странной пустоты.

Ева встрепенулась. Кстати, о рвали на части. Дорогой, извини. Не лучшая тропа для человека из плоти и крови. Пусть и мёртвой.

Червеобразная спираль пустоты приближалась к ним струящимся черным вращением, оставляя за собой дыры в и без того сомнительном пространстве.

Я на секундочку. С этими словами Ева сделала шаг в сторону и растворилась в бесформенном тумане, опоясывающем их путь. Ее не было мгновение, вот во мгле всколыхнулся свет, стал нарастать и округляться, набирая обороты. Алекс знал, что спустя полувздох, полукасание ресницами трепещущей кожи, она появится и спасет его. Но пустота уже вгрызалась ему в бок… Вот она коснулась мышц на животе, слизала плоть с лоснящегося потом предплечья. Он смотрел, как куски мяса исчезают в пасти чудовищного бесчувственного ничто, видел свои торчащие, словно аккуратно обрезанные кости. Лишился левой руки. Куска щеки, колена, лопатки. Пустота беспристрастно глодала его жалкий смертный остов, наверное тоже ожидая большего, но не показывая своего разочарования беспомощной жертве.