Сказки

Глава 3

Совсем не сладкой оказалась для Лялечки жизнь в княжеском тереме. Отец редко находил время, чтобы приласкать девочку. Гораздо чаще он делал ей подарки. То колечко с бирюзой наденет на пальчик, то тряпичную куклу принесет.

Из челяди только кухарка осмеливалась сунуть малышке сладкий пирожок, да по головке погладить. Остальные слуги и домочадцы боялись гнева княгини, приголубить девочку опасались.

Княгиня же при муже изображала заботливую мачеху. Но стоило князю покинуть терем, как она коршуном налетала на бедного ребенка.

– Опять ты путаешься под ногами, негодная! – шипела княгиня.

– Пошла прочь с моих глаз! – кричала она в другой раз, не упуская случая щипнуть падчерицу.

– Не смей приближаться к княжичу! – захлопывала княгиня дверь в детские хоромы. – Место твое – в свинарнике, а не в тереме!

Однажды князь показал жене прелестные сережки из речного жемчуга.

– Как думаешь, дорогая, понравятся эти сережки…

Князь не успел договорить, а княгиня уже выхватила украшения у него из рук и приложила к своим ушам.

– Чудесные сережки, милый! Они мне к лицу.

– Но я хотел подарить их своей дочке.

– Ах, вот как? – помрачнела княгиня. – Теперь ты даришь драгоценности не мне, своей законной супруге, а какой-то приблудной девчонке!

Женщина швырнула серьги на пол и, гордо вскинув голову, вышла из светлицы. Князь поднял жемчуга, пожал плечами и пошел искать дочку. А княгиня, кипя злобой, обрушилась на слуг.

К вечеру, однако, она взяла себя в руки и притворилась, что уже забыла о размолвке.

– Есть много способов отомстить девчонке, – думала хитрая мачеха. – И вовсе необязательно об этом знать князю.

Прошли осень и зима. Весной, едва просохли дороги, князь собрался со своей дружиной объехать границы княжества. Проводив мужа, княгиня открыто занялась травлей падчерицы. То и дело в тереме слышался плач несчастного ребенка. Тумаки и шишки сыпались на девочку без остановки.

– Мама, мамочка! – звала Ляля.

– Я твоя мамочка! – хохотала княгиня и в очередной раз щипала падчерицу за щеку.

Незадолго до возвращения князя из похода княгиня и вовсе решила сжить со света ненавистного ребенка.

– Князь ни о чем не догадается, – твердила она сама себе. – Мало ли от какой хвори могла умереть слабенькая малышка! Вот я ей эту хворь и устрою.

Как-то утром княгиня появилась на кухне с пучком ядовитой травы. Она повязала передник и принялась стряпать зелье.

– Скажешь хоть слово князю – не сносить тебе головы! – прошипела княгиня кухарке.

Когда ядовитый отвар оказался в чашке с молоком, кухарка догадалась, для кого он предназначался. Княгиня и не скрывала этого.

– Отнеси молоко княжне, да проследи, чтобы она выпила все до капли, – приказала она кухарке.

Бедная женщина не посмела ослушаться хозяйку, но на пороге споткнулась и разлила молоко.

– Ах ты, неуклюжая корова! – выругалась княгиня и пошла за новой порцией ядовитой травы.

А кухарка схватила Лялечку на руки и помчалась с ней к домику белошвейки.

– Беда, милая Онежка! – закричала она с порога. – Князь в отъезде, а княгиня-змея задумала извести твою дочку. Спрячь ее скорее.

Не успела кухарка вернуться в княжеский терем, как встретила псарей со сворой собак.

– Маленькая княжна куда-то исчезла, – сказал один из псарей. – Госпожа велела отыскать ее, во что бы то ни стало.

И он побежал за громко лающими собаками.

Онежка выглянула в окно и обомлела от страха. К ее домику во весь опор мчалась дюжина собак. Бедная женщина сразу догадалась, кого ищут собаки. Она схватила Лялечку и, прячась за деревьями, побежала к темному лесу. Сердце матери стучало часто-часто, громко-громко. Но собачий лай был еще громче.

Добежав до леса, Онежка бросилась в самую чащу. Она спотыкалась о валежник. Ветки деревьев хлестали ее по лицу. Одежда цеплялась за сучья. Женщина прижимала ребенка к груди и молилась о том, чтобы собаки потеряли след. На некоторое время шум погони стал тише. Онежка остановилась перевести дух и огляделась.

В такой чаще ей еще никогда не приходилось бывать. Огромные сумрачные ели со всех сторон обступили крошечную поляну. Паутина и седой мох клочьями свисали с ветвей. Яркие шляпки мухоморов там и сям пестрели между черных пней. На краю поляны примостилась вросшая в землю избушка.

Собачий лай снова стал приближаться. Не раздумывая, Онежка побежала к избушке и толкнула скрипучую дверь.

В лесном жилище было темно и сыро. Скудный свет едва пробивался сквозь крохотное окошко. На лежанке среди кучи тряпья Онежка заметила старую-престарую женщину.

– Кого это принесло ко мне в гости? – проскрипела старуха. – Дверь закрой – сквозит.

– Бабушка, милая, спрячь нас! – упала на колени Онежка. – Слышишь, собаки лают? Это княжеская погоня.

– Ох, давненько никто меня бабушкой не называл! – хихикнула старуха. – Все больше ведьмой кличут, да я не в обиде. Я и есть ведьма, али не признала, молодка?

– Бабушка, ты ведь добрая, – Онежка словно и не слышала слов хозяйки избушки. – Пожалей мою дочку, спаси ее от злой княгини!

– Где же тут спрятаться ребенку? – пожала плечами старуха, перетряхивая ветхое тряпье на лежанке. – От собак нигде не укроешься.

– Придумай что-нибудь! – взмолилась Онежка. – Погоня сейчас здесь будет.

– Есть один способ, – задумчиво прошамкала беззубым ртом ведьма. – Только не пожалеешь ли ты о том, что воспользовалась моей помощью, девонька?

– Не пожалею, родимая! Спаси дочку от верной смерти!

– Ну, ладно.

Старуха покопалась под лавкой и вытащила оттуда глиняный горшок с землей. Зачерпнув горсть земли, она протянула ее девочке.

– Ну-ка, милая, поешь землицы.

Лялечка зажала рот руками и спряталась за мамин подол. А собаки уже лаяли у порога.

– Не бойся, родная, – Онежка присела перед девочкой и заглянула ей в глаза. – Сделай, как бабушка велит.