Заложница Шумера. Рождение Истины

– Отпусти меня, – приказала я, досадливо тряхнув головой.

Мокрые волосы неприятно хлестали по лицу. Не жизнь, а одно расстройство. Одно расстройство кругом. Босая, мокрая, раздетая. Голова, как оторвавшийся клок грозовой тучи, усеяна ледяными градинами, запутавшимися в волосах. Какое-то чудо в перьях, тьфу ты, чудо во льду.

Злило, что в отличие от меня этот исполин был совершенно сухой. Злилась еще и от того, что не чувствую внутреннею энергию в полной мере и не могу ею управлять, как шумеры. Концентрация возникает только в момент смертельной опасности, которую я как человек инстинктивно чувствую. Только лишь тогда получается управлять ею. Уровень управления первый, максимум второй. Ой, как мне еще далеко до уровня полубог, как у Преподобного. Знать бы заранее, что попаду в другой мир, забила бы на вузы, спорт и карьеру и отправилась к тибетским монахам, как Майкл Роуч, лет эдак на 25 изучать восточные практики управления собственной энергией.

Проклятье! Снова лечу! Жутко бесит, когда меня бросают наземь. Хорошо, что в этот раз на полу были подушки. И это сделал мой телохранитель? С какой такой радости с моим телом он обращается хуже, чем с трупом?! Хотя, чего уж там говорить, и у других шумеров большого уважения я пока не заслужила.

– Полегче, пожалуйста! – проворчала я, чертыхаясь про себя.

Одной ладонью потирая ушибленное место, другой отталкиваясь от желеобразной поверхности (это точно подушки?), я поднялась и уперлась взглядом в Феликса, простирающего руки к небу. Преподобный решил воздать тайные молитвы древним богам и испросить их благословения? Я тут же отбросила глупое предположение.

Феликс стремительно увеличивался, теряя четкие очертания, и я невольно ахнула. Что это с ним происходит? Н-напугать меня решил? Мой удивленный возглас заставил присутствующих обернуться. Вот дурында! Я же зарекалась не делать ничего, что может привлечь ко мне внимание. Пока телохранитель в состоянии какой-то трансформации, я совершенно беззащитна.

Не зная, чего опасаться больше, затаив дыхание, я переводила взгляд с толпы на Феликса, пока дикое зрелище полностью не завладело мной. Вцепившись себе в волосы, я насилу сдержала вопль ужаса. Преподобный мутировал в совершенно непохожее ни на что существо. Так, хорош истерить! Огромным усилием воли заставила себя отрешиться от мыслей об угрозах со стороны шумеров, чтобы настроиться на нужную волну энергии. Сейчас мне нужно почувствовать и понять, что происходит с Феликсом. Иначе я лишусь единственного «полузащитника». Черт бы побрал эту таинственную пиковую даму, избравшую для меня такого нестабильного проводника. Я внимательно всматривалась в огромное существо передо мной, ища в нем ответы на вопросы. Своими нечеткими очертаниями преобразование Преподобного было похоже на искажение реальности. Но излучение яркого света вызывало смутное беспокойство. Закрыв глаза, я потянулась всем сознанием к исходящему к небу потоку. Что-то повлияло на сущность, запустив цепную реакцию, которая сопровождалась выделением огромной энергии. Стало быть, в нем происходит ядерная реакция, которая может привести к взрыву.

О, Создатель шумеров, неужели ты допустишь, чтобы бессмертного разорвало? Представив это, я окаменела от ужаса.. Не знаю, насколько энергия шумеров близка к энергии распада урана, но подозреваю, что масштаб катастрофы будет не меньше. Получается, если я не смогу справиться с энергией внутри себя, то взорвусь, как ядерная бомба? Значит шумеры правы, считая меня ужасным сиянием – Ме-лем, которое на Земле называют ядерным взрывом. Высвобождаясь, моя неконтролируемая энергия вступит в цепную реакцию с энергией остальных шумеров, и ядерный гриб моментально накроет планету. Опустевшая мертвая планета, возможно, когда-нибудь и возродится вновь, но шумеры вряд ли возродятся.

Воображение уже рисовало яркими красками апокалипсис, когда колючий взгляд прищуренных глаз впился в меня через закрытые веки. Ну, вот теперь и астральное зрение обострилось. Мерцающие зеленые глаза пугали и завораживали одновременно. Я нервно вцепилась в странную подушку, постоянно выскальзывающую из рук, и сильнее зажмурилась.

Если мои предположения верны, то путешествие скоро закончится. Жаль, что я так и не узнала ничего нового о себе. Ибо тот, кому доверяешь, способен сейчас разорвать тебя в клочья. Отче наш, сущий на небесах! Да святится имя Твое. Господи, и чего это я вдруг стала жутко верующей? Как там бабушка учила: всегда обращайся к чужим богам, они выслушают тебя вне очереди. Тогда: о, шумерский Создатель, спаси и сохрани!

– Как непросто управлять потоками энергии, когда ты рядом, – многозначительно прошептал над ухом Феликс, заставив вздрогнуть.

Я ахнула от неожиданности, прервав молитву, и резко открыла глаза, вновь ахнув, но теперь от счастья. Да-да. Впервые счастлива видеть своего спутника в обычном человеческом обличии. О, слава вам, шумерские боги!

Кажется, ничего страшного не произошло. Преподобный, наконец, уменьшился до своего стандартного размера. И теперь сидел передо мной на корточках, хитро улыбаясь. Я с облегчением выдохнула, расслабившись, почувствовала слабое пульсирование свободного потока энергии по телу.

Что он там говорил? Ах, да. Не может справиться с энергией? Не тогда ли произошел этот сбой, когда он нес меня, а поток энергии изнутри решил вновь покинуть мое тело, устремившись к шумеру и сбив все его настройки? А еще эта фраза: «Когда ты рядом…» Если бы то зрелище не выглядело так устрашающе, то эти слова я приняла бы за попытку флиртовать. Конечно, все происходящее отчасти выглядит романтично. На руках носят, спасают, еще и серенады со сцены поют.

Я криво улыбнулась, удерживая желание горько расхохотаться над судьбой заложницы Вселенной. Внимательно и глубоко заглянув в эти глаза напротив, не разжимая губ, попросила: «Ты уж постарайся, мой молчаливый друг, как-то сдерживать свою энергию. В конце концов кто из нас высшая цивилизация?»

Убедившись, что со мной все в порядке, Феликс поднялся и потянулся. Судя по его поведению, произошедшее с ним он не считал из ряда вон выходящим. Меня это нисколько не удивило. Удивило другое: его карнавальный костюм исчез. По-видимому, не выдержал напора раздувающегося тела и рассыпался на атомы. Каким-то чудесным образом он оказался в одних пляжных штанах. Обнаженный торс бронзой отражал блики пламени купола. Чем-то эта трансформация напоминает способ превращения оборотней. Каждый раз после трансформации из облика волка обратно в человека герой фильма остается голым. Рада, что Феликс не оборотень. Пусть он босой и без рубашки, зато в пляжных льняные штанах.

Самое время выдохнуть и оглядеться. Все вокруг были заняты своими делами и как будто даже не обратили внимания на странное поведение своего земляка. Одни сидели на полу, другие на подушках, третьи на низких столиках. Кто-то лежал под куполом на плавающих облаках. Шумеры разговаривали тихо, их губы беззвучно шевелились. На этом странности не закончились. Некоторые делали какие-то непонятные манипуляции руками над светящимися шарами, из ладоней других струилась лава. Кто-то ловил цветные ленты музыки, летающие волнами между посетителями этого чудного (с ударением на первом слоге) заведения, и закручивал их спиралью, которая вспыхивала ярким светом и стрелой уходила в огненный купол.

Феликс стоял рядом, уверенно расставив босые ноги. Рядом, но мыслями где-то явно не со мной. И я одиноко сидящая, словно непрошеный гость на чужом празднике. Ну, и ладно! Пока вроде бы ничего мне не угрожало. По крайней мере сейчас, когда нахожусь в уютном местечке. Поправив экстра-мини-юбку, я потянула на себя подушку. Странно, но она не поддалась. Желеобразное облако, которое я приняла за нагромождение подушек, просачивалось сквозь пальцы. Хотелось бы верить, что бархатистая субстанция не живое существо, которое может меня слопать. При каждом движении оно обволакивало и подстраивалось под тело, давая немного упругости и не позволяя провалиться. В конце концов у меня получилось спрятать обнаженные ноги, благополучно погрузив их в желе. Какое великолепное изобретение эта их живая подушка! Чувствовала я уже себя увереннее и комфортнее. Платье и волосы, как всегда, чудесным образом высохли. Вокруг витали звуки бирюзовой, слегка соленой музыки. Шикарное и уютное место.

– Надо признать, тут могут угодить клиенту. Только вот зря они установили шокирующий душ на входе. По-моему, слишком агрессивный маркетинговый ход. Окатить ледяной водой, чтобы клиенты потом оценили комфорт – это как-то бесчеловечно.

Господи, да что я такое несу? Они ведь не люди, им совершенно незнакомы наши понятия и ощущения. Я тут же перевела разговор:

– Что у вас дальше в программе?

Феликс не ответил и продолжил стоять неподвижно. Слегка прищурившись, он оглядывался по сторонам.

Как я его понимаю. Хоть и все тут слишком заняты управлением магией энергии, и, казалось бы, до нас и дела нет, но тем не менее на чужой земле стоит быть внимательным и острожным: смотреть в оба глаза и слушать в оба уха, не упуская ничего. Чуть отвлечешься, недосмотришь – и в ту же секунду может очередной катаклизм приключиться. Страшно представить, что еще эти неугомонные шумеры придумают. Похоже, они считают, что настоящие испытания никогда не заканчиваются.

Затаив дыхание, я наблюдала, как шумеры управляли энергией, и чувствовала себя на уроках практической магии. Вряд ли у меня так получится. Чтобы стать энергией и управлять ее, они потратили сотни тысяч лет. А у меня просто нет столько времени. Уж очень хочется здесь и сейчас контролировать свою энергию. Да и не только ее, хочется контролировать свою жизнь.

Краем глаза я увидела, как рука Преподобного вновь потянулась вверх и зависла. О, нет! Опять какая-то опасность? Садисты безжалостные, дайте немного передохнуть! Как же хочется на миг, только самый большой миг, расслабиться и посидеть в комфорте! О наслаждении я уже и не мечтаю.

Опасливо покосилась на Феликса. Его рука нырнула в пространство и выдернула из ниоткуда кусок пламени. Я чуть было не захлопала в ладоши. Это самый крутой фокус! Почти так же ржавый гвоздь в руках графа Калиостро превращался в алмаз.

– Наслаждайся, – слишком мило улыбнулся Преподобный, протягивая живое пламя. – Выпей – освежает.

– Как огонь может освежать? – недоверчиво переспросила я, решив, что это трудности перевода, связанные с недостаточным знанием языка шумеров.

Я потянулась, но тут же одернула руку. Феликс ловко схватил мою ладонь и, властно перевернув, вложил в нее пламя. Я ожидала получить ожог, но застыла в изумлении. Ярко пылающий огонь оказался не газообразным, как на Земле, а твердым и абсолютно негорячим. Глаза видели пламя, а руки чувствовали холод. От непривычных ощущений я чуть не выронила овальное ледяное яйцо, едва не спалив подушку. Хотя эти свойства предмета тоже не ясны. Он горит или тает? Здесь все не так, здесь все не то. Подушки как желе, огонь как лед.

– Что это такое? – еще раз спросила я (все-таки надежда на ответ умирает последней).

Объяснять никто, разумеется, не стал. С этим пора бы смириться, не впервой. Но заставить меня наслаждаться…

Феликс присел рядом и, взяв за запястье, с силой поднес мою руку ко рту. Неожиданно для себя я проглотила это огненное яйцо ледяной шумерской курицы.

– Вот умница! Ты отлично справилась, – он погладил меня по голове, как маленького ребенка, съевшего ложку невкусной каши.

Уверена, после такого глотка глаза у меня стали, как у девочек из японских аниме. Ощущение застрявшего кома в горле длилось доли секунд, затем тепло приятно разлилось по венам. Сила вперемешку с чувством облегчения и непонятной пьянящей радостью охватила меня, и я, склонив голову, рассыпалась в любезностях.

– О, бесконечно великий благодетель, спаситель мой! Что ты со мной вытворяешь? И ты, Брут, решил испытать меня на прочность?

Во взгляде «Брута» мелькнул загадочный отблеск, а правая бровь приподнялась. Вот чему он удивляется? Нет, они точно здесь все заодно и все против меня.

По телу вновь пробежалась бодрящая волна. Впервые испытала опьянение силой, проглотив чье-то яйцо. Обычно меня не берет алкоголь. Однако больше одного яйца пить нельзя: начинает прямо-таки тянуть на подвиги. И что они в него добавляют? Дельные мысли сбежали кто куда, и свербела одна: он снова бросил меня, да как он мог так поступить со мной?! Я схватила руку шумера, вновь потянувшуюся за чем-то, резко согнула кисть и, потянув на себя, повернула ее локтем вверх.

– Не смей больше меня кидать на пол и засовывать в рот всякую хрень. Слышишь?! И никогда ни при каких обстоятельствах не оставляй меня одну. Больше не бросай меня ради этих треклятых игр, иначе… – тут я замолчала, придумывая страшную месть.

А что я умею? Несколько раз умирала и воскресала. Вынужденная реинкарнация происходила не без сторонней помощи. Но в то же время я смогла сама расправиться с предметами, даже с такими крупными, как шумерские высотки, расщепив их на атомы. Но вряд ли владение аннигиляцией поможет мне прекратить нападки шумеров. Как же просто все было на Земле! Приобретенный опыт и знания помогали в решении любых вопросов. За это меня уважали и ценили. Но здесь мой внутренний мир с энергией бесконечного потока как непокорная стихия юного аватара. Способна ли я…

И тут Феликс прервал мои мысли, легко освободившись и сев рядом. Неудивительно, что Преподобный до этого так запросто поддался. Оказалось, что он отлично владел боевыми искусствами. Одной рукой обхватил обе мои лодыжки и подтянул меня ближе к себе. Подушка-желе волновалось под нами, принимая новую форму и подстраиваясь. Я недовольно дернулась, пытаясь вырвать ноги. Однако сделала это зря. Он только сильнее их сжал. Зеленые глаза угрожающее сверкнули. Паутинки серебристой энергии спиралью раскручивались из зрачка, разбрасывая нити в изумрудную радужку.

Что, господин гневается, да? Думаешь испугать? Ну, нет. Только не меня. Кажется, что сейчас я способна на все. А если съем еще пару огненных яиц, то…

– Взорву ваш Шумер к ядреной матери, если не оставите меня в покое! – выдохнула я ему в лицо.

Ох, с огнем играю. Но, раз уж начала, отступать не в моих правилах.

Феликс вскинул уже обе брови и посмотрел на меня то ли как на убогую, то ли как на самоубийцу. Сложно было правильно понять его недобрый взгляд. Затем молча кивнул и отпустил меня. Типа давай действуй, взрывай, а я посмотрю. Его брови вернулись на прежнее место. Этот айсберг чувств смотрел со спокойствием удава. Того и гляди просверлит во мне дырку неморгающими зелеными глазами, как у змеи.

Я испытала разочарование, и это остудило мой пыл, но и озадачило очередной нелепой мыслью. Интересно, а у шумеров может быть третье прозрачное веко, как у змей? Не поэтому ли он не моргает?

Что-то подо мной зашевелилось, и вдруг из подушки полезли белые шары. Они медленно выкатывались, издавая знакомый лопающийся звук пузырчатой пленки. Эта нереальная реальность безжалостно отрезвляет разум. Весь мой кураж мгновенно улетучился, и я начала медленно сползать на пол, опасаясь случайно раздавить яйца. Преподобный продолжал сидеть на шевелящемся существе, развалившись и забросив ноги на стол, который появился, пока я отползала на безопасное, как мне казалось, расстояние.

Что за проклятье! На этой планете ни минуты покоя. Спокойно не то что посидеть, даже чихнуть нельзя. То куда-то падаешь, то куда-то засосало, то что-то выкатывается.

– Только не говори мне, что подушка живая. Это она снесла яйца? – спросила я, провожая взглядом что-то круглое, катившееся по полу.

На душе стало неспокойно. Ведь это же не я снесла яйца и даже не почувствовала? Господи, только не это! Я с тихим стоном сжала голову, боясь, что телепат прочитает мысли. Нет. Не может этого быть. Глупость какая-то. Пусть я и не совсем человек, но живородящая, а не яйценосная. И к тому же бесплодная.