Инопланетянка

– Я тебя знаю?

– И я тебя, – он кивнул, а я вдруг залилась краской смущения, – Только на мне в прошлый раз было одежды меньше.

После этих слов на моих щеках можно было сготовить яичницу.

Я отлично помнила его загорелое тело, покрытое капельками пота, блестящее на солнце, оживающие мышцы на руках, которые управлялись с лопатой и мотоблоком с одинаковым мастерством.

Потная и грязная после долгой работы разогнула спину и посмотрела на отца, который привел подкрепление. Тяжелая артиллерия в виде мотоблока и папиного одноклассника с сыном была как раз тем, что могло помочь им победить многочисленного врага – не вспаханную землю и мешки с непосаженой картошкой.

– Приветствуем, трудящихся, – сказал дядя Ваня за себя и за сына, – Помощь вызывали?

Ответить у них сил не было. Весь их вид говорил сам за себя. Я скользнула взглядом по Косте, который стоял рядом со своим отцом и ждал команды начинать работу. Высокий, с темными прямыми волосами, в черных шортах, голый по пояс, он напоминал Маугли, который только что вышел из джунглей, рок-звезду, кого угодно, а не пахаря. Раньше она никогда не думала о нем в таком духе, когда строили снежные крепости и бросались друг в друга снежками. Переживала, что попадала ему прямо в лицо, это да, но то, какое оно симпатичное заметила только сейчас.

Необходимость продолжить работу не дала дольше фантазировать на Костин счет. Я схватила ведро и принялась бросать картошку, торопясь, успеть как можно больше, пока он здесь.

Нас с Костей злой рок преследовал. Если мы встречались, обязательно что-нибудь происходило. На рыбалке, я умудрялась закинуть крючок так, что обязательно подцепляла его штаны. Когда пошли за ягодами, случайно спугнула змею, и та укусила Костю, оказавшегося поблизости. Ногу обвязали платками, чтобы яд не распространился, а Костю увезли в больницу. Зимой он тянул санки, на которых я сидела, катал по заснеженным дорогам, споткнулся и ударился подбородком о ледяную глыбу. Прикусил язык так сильно, что в нем была дыра, и пришлось везти зашивать. Последней каплей стала стрельба из самострела. Костя и брат сделали их из старых хоккейных клюшек. Привязали прищепки, взяли мешок гороха и устроили тир – стрельбу по металлическим банкам. Дали мне самодельную винтовку и уселись, чтобы посмотреть, как справлюсь. Выстрелила я отменно, с зажмуренными глазами так, что ранила бойца. Горошина влетела в забор, и отрекошетила прямо в Костин глаз. Захотела бы сделать нарочно, точно промазала бы. Глаз не переставал слезиться, а мама Кости взволнованно спрашивала, что произошло. Я боялась, что Костя выдаст.

– Веткой попал, – соврал он, не глядя в мою сторону, и я почувствовала желание поблагодарить за защиту. Вот только его желание распадалось с моим.

Казалось, Костя расхотел встречаться. Звонок его велосипеда больше не звучал за окном, не летели в стекло мелкие камушки. Брат сам ходил в соседнюю деревню, где жила бабушка Кости, и находился районный молодежный клуб. Он наряжался, душился отцовским одеколоном и отвечал отказом на просьбу взять ее с собой.

– От тебя одни беды, – сказал он, и стало ясно, что это Костя просил друга избавиться от общества сестры – Лиха одноглазого.

– Так что? Помощь нужна? – повторил Костя, напоминая о своем присутствии, и я согласно кивнула.

Вдвоем мы быстро досмотрели второй этаж на предмет мусора, спустились на первый, вымыли коридор с разных концов, встретившись ровно посередине.

– У тебя там что, батарейки энерджайзер встроены? Еле за тобой поспел.

Я пожала плечами, не зная, как ответить на явный комплимент с его стороны.

– Спасибо, что помог.

Мы сложили все в подсобку и пошли вместе мыть руки.

– Папа говорил, что взяли нового охранника, но я не думала, что это ты.

– Тебя это огорчает? – спросил Костя, смывая мыло.

Наши пальцы случайно встретились под струями воды.

– Нет, – я отряхнула руки и отерла их о джинсы, – Предыдущий охранник любил с друзьями пить, и мыть полы по вечерам было опасно, а утром выкроить время сложнее. Так что я очень рада.

Было что-то интимное в том, как мы вдвоем мыли руки в мужском туалете.

– Я побежала, а то в школу опоздаю, – оправдала я необходимость прервать трепетный момент, – Еще увидимся.

Широкая улыбка полумесяцем качалась на моем лице, когда я вприпрыжку добралась до дома. Оказывается, и в школе случаются приятные вещи. Правда, не в родной, и не в учебное время.

3

Дома я быстро переоделась в школьную форму, схватила рюкзак и побежала дворами в школу. На общественном транспорте с некоторых пор не езжу. По пробкам добираться столько же, сколько пешком быстрым шагом.

После последнего раза охота ездить пропала. Я стояла в толпе. Юбочка ниже колен, белая блузка – одета по форме, единственная из всего класса. Просто потому, что этим удобно оправдать отсутствие обширного гардероба. Было очень тесно, теснее, чем шпроты в банке уложены. В этой тесноте руки и ноги пассажиров оказывались, у кого где. Поэтому когда я почувствовала, как чья-то рука задрала юбку, решила, что это случайность. Попыталась отодвинуться, хотя было некуда. Рука последовала за мной, как в ужастиках про красную руку, когда она летит без хозяина сама по себе. У этой руки хозяин был. С виду человек приличный в рубашке и галстуке, пихался без стеснений за мной, будто мы вместе, и продолжал проверять, что под моей школьной формой надето. Меня трясло, от невозможности спастись от преследователя, язык будто цепями сковало. Я всегда теряюсь в подобных ситуациях и молчу, хотя надо кричать. На остановке выскочила в почти закрывающиеся двери, оставив преследователя среди множества других юбок и ног. Так и хожу с тех пор в школу пешком, и юбки носить перестала.

Иду мимо стадиона. Знакомое дерево. Уютное местечко, в котором удобно спрятаться от посторонних глаз и заняться чем-нибудь запрещенным. Здесь как-то застукала нашу классную четверку. Дымят, подражая актерам с экрана телевизора. Рядом крутится какой-то маленький мальчик. Они дышат ему дымом и суют в лицо сигарету. Это уже ни в какие рамки не влезает, и я не могу сдержаться.

– Вы совсем?! Ошалели?! Он же маленький.

Узнаю Наташиного младшего брата. Конечно, она сама может за него постоять, она полноправный член классной элиты, а я низшая каста, не имеющая права голоса.

– Валила бы ты, – говорит Наташа, а ее младший брат, подражает писклявым, еще не оформившимся девчачьим голосом:

– Вали!

И кто меня за язык тянул? Шла бы своей дорогой. Меня окликают.

– Погодь, – Паша подлетает и придерживает чуть выше локтя.

– Что? – понятия не имею, что ему еще от меня может понадобиться, пока не чувствую горячий пепел, прожигающий тонкую ткань блузки и касающийся руки.

– Спасибо, пепельница. Теперь свободна. Понадобишься, позову, – он возвращается под дерево под одобрительный хохот друзей.

Школа – аттракцион 5Д, где я становилась участницей фильма ужаса, пыталась выжить среди опасностей, и остаться незараженной после общения с существами, претворяющимися людьми.

И должна сознаться, удавалось мне это не всегда.

4

Мы с Кариной сидели, наполовину просунувшись в шкаф, и рассматривали ленты с диафильмами.

– Вот ты везунчик. А у нас проектора никогда не было, – Карина хватала пальцами ленту и раскатывала каждую попавшуюся под руку, а потом, не сворачивая, бросала обратно в коробку. Я убирала за подругой, как учили родители, аккуратно брала диафильм двумя пальцами за края и скручивала, чтобы не повредить пленку.

– У тебя за то в каждой комнате DVD, тебе диафильмы не нужны. Мы смотрели диафильмы вместо мультиков.

– Подари мне несколько диафильмов, – она попыталась придать голосу нотки мольбы, – Настоящие подруги должны дарить что-то друг другу. Я тебе потом тоже подарю.

Я представила, что скажут родители. Диафильмы были ценностью. Но как отказать Карине? Так хочется подружиться с этой прекрасной девочкой с лицом ангела. Большие голубые глаза, длинные вьющиеся волосы цвета утреннего солнца. Туфли, блузка и сарафан как будто из королевского гардероба. Все так и сверкает и пахнет луговыми цветами. Так и хочется сделать ей что-то хорошее. А что, если родители обнаружат пропажу и начнут ругать? А мама от огорчения начнет плакать, что ее дочь выросла вруньей и воровкой? Своровала да еще у кого? У собственных родителей! Я не выносила, когда меня ругали, но еще больше не выносила безразличия. Мне так хотелось понравиться. Новый класс, новые лица, новые друзья – это был мой шанс.

– Хорошо, бери, какие понравятся.

– Класс, – Карина принялась набивать карманы диафильмами. Сарафан был слишком узким, и ленты посыпались обратно, запрыгивая на старое место – в свою любимую коробку от обуви, но Карина не терпела непослушания, и повторила попытку.

– Я сейчас свой рюкзак принесу, – она заторопилась в коридор, где оставила школьную сумку.

Я оглянулась на нее, а потом схватила горсть диафильмов и быстро затолкнула в шкаф без коробки, прикрыв старым журналом.

– Ты только все не бери, а то родители догадаются.