Тисифона. Сценарий

Таисия заходит на кухню, идёт к холодильнику, достаёт из морозильной камеры бутылку водки, достаёт стакан, наливает чуть-чуть. Доливает ещё. Идёт к хлебнице, достаёт кусок ржаного хлеба. Садится за стол, достаёт телефон, надевает наушники, открывает телеграм: в её чатах все новостные каналы об СВО. Начинает листать новости. Действие прерывается звонком с неизвестного номера. Таисия отвечает на звонок.

ТАИСИЯ (в трубку). Да? … Да, Таисия Сергеевна Молодцова. … Кто говорит?.. Что? …

Некоторое время Таисия слушает – к концу речи с той стороны она впадает в болезненное бесчувствие. Нажимает отбой. Аккуратно кладёт телефон на стол. Встаёт. Внимательным хозяйским взглядом оглядывает кухню. Заметив стакан водки и лежащий рядом кусок хлеба, походя накрывает стакан хлебом. Открывает верхние ящики, вынимает посуду и пакеты (всё было в обыкновенном бытийном беспорядке, посуда и пакеты перемешаны, полки немного замурзаны – здесь жили живые люди, без домработниц) – складывает на столешнице. Она абсолютно спокойна, ни единой эмоции на лице. Из нижних ящиков достаёт все моющие средства…

НОВЫЙ ДЕНЬ.

34.

ИНТ. КВАРТИРА МОЛОДЦОВЫХ/КОРИДОР/КУХНЯ. НОЧЬ.

(АЛЁНЕ, ТАИСИЯ.)

По коридору к кухне идёт сонная Алёна, поёживаясь от холода. Заходит на кухню, ещё толком не раскрыв глаза.

АЛЁНА. Мамочка, почему у нас так холодно?!

Алёна широко распахивает глаза – на кухне очень холодно, она увидела причину – распахнутое окно. Таисия, стоя на подоконнике, тщательно драит стёкла, она в опасной близости от края, но ей всё равно, она не боится, она легко одета – но не чувствует холода. В ней нет желания спрыгнуть вниз намерено; в ней нет никаких желаний. Её сознание убежало в спасительную безучастность, подменило эмоции механическими действиями. Алёна оглядывает кухню, ёжась. В верхних тумбочках – распахнутых – идеальный шизофренический порядок: пакеты по ранжиру, посуда надраена, составлена комплектами. Разобранный плафон светильника – вычищенный идеально, – лежит на столе, рядом со стаканом водки, накрытым хлебом. Алёна ахает, ей страшно за мать.

АЛЁНА (со страхом). Мама!

ТАИСИЯ (ровно). Папа в последний раз сказал, что вернётся и сделает генеральную уборку! Потому что мы с тобой – его любимые свинухи.

Алёна смотрит на мать с непониманием. Таисия возвращается к тщательной протирке идеально чистого стекла (до скрипа).

ТАИСИЯ (равнодушно). Папа не вернётся.

АЛЁНА (испуганно). Почему?!

Таисия смотрит в небо, словно стараясь рассмотреть наверху, отчего её мужа так тянуло в десант.

ТАИСИЯ (в небо, отстранённо). Он так любил небо… (Алёне, ровно) Папа на небе.

НОВЫЙ ДЕНЬ.

ЗАЯВОЧНЫЕ ВИДЫ КМП (КОМПЛЕКС МЕДИЦИНСКИЙ ПОДВИЖНОЙ) В СТЕПИ У ПЕРЕЛЕСКА.

35.

НАТ. У ПАЛАТКИ-ОПЕРБЛОКА. ДЕНЬ.

(ТАИСИЯ, ВРАЧ, ПЕРСОНАЛ ГОСПИТАЛЯ.)

Тёплое время года, август-сентябрь на освобождённых территориях, лесополоса-степь. Таисия (в форме персонала военного госпиталя), исхудавшая, под глазами тёмные круги, щёки впали. Неумело курит. Выходит врач (около 30-ти, спортивный).

ВРАЧ. Не умеешь курить, не мучай сигарету!

ТАИСИЯ (мрачно). Поздно начала.

Врач отбирает у Таисии сигарету. Затягивается, выпускает дым.

ВРАЧ. Лучше никогда, чем поздно! Курить вредно, говорю как врач! … Бегом трёхсотых принимать!

Врач впереди, быстро шагает, на ходу спешными затяжками докуривая сигарету Таисии. Из палатки-оперблока и с разных сторон спешно подтягивается персонал госпиталя (санитары с носилками) к подъезжающим ЗИЛам с буквой Z.

36.

ИНТ. ВНУТРИ ПОЛЕВОГО ГОСПИТАЛЯ. НОЧЬ.

(ВРАЧ, ТУРОВ, ТАИСИЯ, ПЕРСОНАЛ, РАНЕНЫЕ.)

Двухъярусные кровати, между ними столы, военно-полевой госпиталь. На верхних ярусах кое-где спит персонал. На нижних – раненые: кто спит, кто постанывает. На одной из нижних лежит Туров (около 35-ти, крепкий). Рядом с его койкой на раскладном табурете сидит врач (очень уставший).

ВРАЧ. Павел Владимирович, я вас завтра отправлю в тыл!

ТУРОВ (язвительно). А мы где?! (ладонь к уху, прислушивается) Что-то я не слышу работы!

ВРАЧ (строго). И тем не менее…

ТУРОВ (перебивает). Ерунда! Я не собираюсь из-за осколка с горошину…

ВРАЧ (перебивает). И тем не менее: не «ерунда», а ранение! Мы – не стационарный госпиталь!

Туров кряхтит, с трудом садится, собираясь спорить с врачом.

ТУРОВ. Я старше вас по званию!

ВРАЧ (добродушно усмехнувшись). Здесь это без разницы!

В палатку заходит Таисия, идёт по проходу, замечает, что наваленные на одной из кроватей верхнего яруса тюки начинают заваливаться, и грозят рухнуть на раненого, лежащего на нижней койке. Безо всяких эмоций Таисия молниеносно оказывается на месте, подхватывает первый падающий тюк правой рукой, ловко ловит второй – левой. Третий – футболит головой, скидывая в проход. Всё это тихо и моментально: раненому ничего не грозит. Ловко скидывает с рук оба тюка, легко перепрыгивает преграду в виде третьего. Подходит к врачу. Туров смотрит на действия Таисии с интересом.

ТАИСИЯ. Александр Васильевич, срочно в операционную!

Врач встаёт, строго обращаясь к Турову.

ВРАЧ. Утром поговорим, товарищ майор!

Врач уходит, Таисия за ним, Туров смотрит вслед Таисии. По дороге обратно, она ловко подхватывает все три тюка, отфутболив их себе ногой – один подмышку, два – в руки. Туров: лёгкая полуулыбка одобрения.

37.

ИНТ. ВНУТРИ ПОЛЕВОГО ГОСПИТАЛЯ. НОЧЬ.

(ВРАЧ, ТУРОВ, ПЕРСОНАЛ, РАНЕНЫЕ.)

Раненые и персонал спят. Иные раненые постанывают во сне. Врач спит на койке второго яруса, над Туровым. Туров с трудом, превозмогая боль, встаёт с койки, опираясь на здоровую ногу, будит врача, потрогав за плечо.

ТУРОВ. Саша!