Последний отзыв
По всем вопросам обращайтесь на: info@litportal.ru
(©) 2003-2024.
✖
За фасадами старинных особняков. Экскурсия по самым известным петербургским домам
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
Быстрая и удачная военная карьера И. Ф. Паскевича послужила поводом для многочисленных пересудов, которые сводились к одному: ему чрезвычайно везло!
Став императором, Александр I взял Паскевича к себе штаб-офицером, но скоро он был произведен в генерал-майоры. «С 1825 г. – генерал-адъютант, с 1831-го – генерал-фельдмаршал». К этому времени Паскевич, не участвуя в боевых действиях, уже имел все ордена, какие только мог получить штаб-офицер. Таких отличий не удостаивался даже А. В. Суворов.
В войне 1812–1814 годов, будучи командиром дивизии, Паскевич зарекомендовал себя как энергичный генерал. С 1825 года он стал командиром корпуса. С 1826 года командовал войсками в Закавказье, а в 1827 году был назначен наместником на Кавказ (поездка в армию Паскевича описана Пушкиным в «Путешествии в Арзрум во время похода 1829 года»). В русско-персидской и русско-турецкой войнах Паскевич одерживал небольшие победы. Был главнокомандующим во время Крымской войны и, позднее (1853-1854), на Дунае.
Однако современники не раз отмечали, что Паскевич мог проявлять смелость и решительность лишь выполняя указы свыше. «Этот человек, – писал военный историк Н. К. Шильдер, – от которого ожидали самых решительных действий и ведения войны в суворовском духе, выказал, напротив того, более чем осторожность – боязливую медлительность и нерешительность. ‹…› Он, конечно, сознавал, что слава, которая за ним упрочена, не была всецело им заслужена, и поэтому, не питая к себе самому непоколебимого доверия, он не чувствовал особого влечения вновь рисковать завоеванными уже раз лаврами. Он не хотел отважиться ни на что и всего охотнее ничего бы не предпринимал в своих последних кампаниях, а потому делал по возможности менее…»
И все же именно И. Ф. Паскевича следует назвать одним из столпов николаевского режима. Он был членом Верховного суда по делу декабристов, руководил подавлением польского восстания (после чего назначен наместником царства Польского), командовал войсками при подавлении Венгерской революции 1848–1849 годов.
О личных качествах И. Ф. Паскевича лучше всего свидетельствуют его слова и поступки. В музее-квартире А. С. Пушкина в Петербурге (наб. реки Мойки, 12) хранится сабля, подаренная поэту Паскевичем. Однако именно он, узнав о гибели Пушкина, писал царю: «Жаль Пушкина как литератора, когда его талант созревал, но человек он был дурной».
Жена Паскевича, Елизавета Алексеевна, урожденная Грибоедова, приходилась двоюродной сестрой автору знаменитой комедии «Горе от ума». В свете она славилась своей красотой.
Приемы Паскевичей отличались роскошью. Столы всегда поражали необыкновенными яствами. Приготовление обедов и сервировку стола осуществлял известный в те времена в Петербурге повар-виртуоз И. М. Радецкий. Именно он стал автором уникальной поваренной книги «Альманах гастронома», выпущенной в 1855 году. Книга имела успех и в 1877 году была переиздана. Не только в Петербурге, но и в Москве готовили по книгам Радецкого.
В 1850-е годы переделками здания для Паскевичей занимался архитектор Александр Христофорович Пель. По его замыслам создается зимний сад на чугунных колонках, надстраиваются две галереи внутри дома, изменяются многие интерьеры, обновляется фасад дома с Английской набережной.
После смерти Ивана Федоровича и Елизаветы Андреевны хозяином участка стал их единственный сын – генерал-лейтенант Федор Иванович Паскевич. Он был женат на дочери Ивана Илларионовича и Александры Кирилловны Воронцовых-Дашковых, Ирине Ивановне. Хорошо знавший эту семью граф Сергей Дмитриевич Шереметев писал в своих воспоминаниях: «Княгиня Ирина Ивановна Паскевич – существо несколько загадочное. В ней бездна талантов, она умна и добра, не красавица, но лучше всякой красавицы, она – верный друг своих немногих друзей, но круг их чрезмерно ограничен; от света она давно отстала и за границу не ездит, а живет летом в своем великолепном Гомеле. (Имение в Гомеле Паскевичи купили сразу после смерти Н. П. Румянцева, имевшего особняк на Английской набережной, у его наследников. – Здесь и далее – прим. авт.) Детей у нее никогда не было. Замуж она вышла не по любви, а по необходимости. У нее был большой сценический талант, на собственной сцене она чудно изображала Татьяну Пушкина. У нее тонкий художественный вкус, и она сама работает и вышивает прекрасно. Она горячо любит своего единственного брата. Наружный вид скорее сдержанный, даже холодный, но она может быть очень приветлива. Характер ее рассудительный и решительный, сила воли значительная и самостоятельность вне сомнений. Служба мужа ее, князя Паскевича, потерпела неудачу. Злопамятный государь не пощадил его при открытии памятника его отцу и при всех поносил его. Князь Паскевич ушел в себя и живет жизнью мудреца и мыслителя, находя утешение в художествах. Они живут как добрые друзья, но без любви супружеской, никогда ими не испытанной. Особенности положения отразились на образе жизни и на складе их. Может быть, князь Паскевич и не прав по форме, но царский суд был скорый, строгий и пристрастный. Это один из тех, кто затерты были царствием как не примкнувшие всецело к идеализации “Положения о крестьянах”. Несомненно, что двор и общество потеряли много, лишившись Князя и Княгини Паскевич».
Новые хозяева пожелали переделать интерьеры главного дома. Их оформлением занимался известный петербургский зодчий, мастер рисунка и акварели Роберт Андреевич Гедике. Архитектор изменил декапировку залов двух галерей, а в анфиладе комнат с окнами на Неву был сделан ремонт.
В 1870, 1872 и 1892 годах ремонт и подновление интерьеров особняка и каменных построек на участке осуществлял архитектор Эдуард-Готлиб Фридрих Крюгер. В 1911 году, при вдове Федора Ивановича Паскевича, Ирине Ивановне, архитектор Роберт Робертович Марфельд произвел изменения отдельных интерьеров. Многие помещения особняка и сегодня хорошо сохранились.
Скорее всего, потому, что вход в здание смещен в сторону, парадная мраморная лестница – одномаршевая. Стены лестничного интерьера снизу отделаны рустом. Выше – падуги и карниз поддерживают шесть пилястр в виде наяд. В ясный день вестибюль эффектно освещался солнцем через верхний световой фонарь. В вечернее время на лестнице зажигали бронзовый торшер.
На верхней площадке лестничного интерьера стоят зеркала в изящ ных рамах, украшенных сверху лепными цветочными гирляндами, переплетающими овалы. В овалах, имеющих форму морских раковин, на фоне солнечных лучей изображены книга, треугольник, свиток. Эта символика появилась, очевидно, позднее – в 1920-х годах, когда в здании разместился Музей морского торгового мореплавания и портов. (Думается, ранее в овалах были инициалы владельцев дома.) Такой же лепной рисунок – над дверью, ведущей в парадные помещения второго этажа. (Эти строки писались до реставрации особняка в конце 1990-х годов. Сегодня, после проведенной замечательной научной реставрации, в овалах вновь появились инициалы прежних владельцев.)
Прямо с лестницы открывается бирюзовый Лебединый зал (в 1980-х гг., заходя в вестибюль дома, можно было увидеть объявление: «Партийное собрание состоится в Лебедином зале»), названный так из-за лепного фриза с головками лебедей. В нем семь зеркальных дверей. Две из них ложные. Одна – входная, другая ведет в анфиладу парадных гостиных, еще две – в боковые галереи и последняя – в бывший зимний сад. Через нее можно выйти к фонтану, напоминающему фонтан слез в Эрмитаже: тот же замысел, те же пропорции, только иные раковины, – угадывается рука одного мастера – Штакеншнейдера.
За дверью, ведущей в анфиладу гостиных, находится парадная столовая, или буфетная, с окнами на Неву. Это, пожалуй, единственный дом на набережной, в котором центральное место занимает помещение такого назначения. Стены здесь отделаны светлыми дубовыми панелями. Верхняя часть стен декорирована тисненой кожей, расписанной золотом. Вся обстановка: камин с резными фигурами наяд, два буфета, стол, кресло и другая мебель (все из того же дуба) – неотъемлемая часть столовой. Дубовый потолок расчленен на прямоугольники-кессоны с красочным растительным орнаментом на золотом фоне. В одном из кессонов – под графской и княжеской коронами гербы Паскевича.
Слева и справа от столовой два помещения, где декор не сохранился. Завершает анфиладу Золотая гостиная с нишей-альковом красного цвета, которая, очевидно, служила и домашней часовней. Здесь находится мраморный камин с малахитовыми и лазуритовыми вставками. Над камином – зеркало в позолоченной оправе.
Парадные помещения продолжаются по обеим сторонам главной анфилады, уходя в глубь участка и образуя букву «П». Левая галерея начинается с длинного зала бывшей Арсенальной галереи, которая имеет арочные перекрытия с лепными розетками. Сохранились и скульптурные панно, изображающие Юпитера, Юнону, животный и растительный мир. За Арсенальной галереей следует сравнительно небольшая почти квадратная гостиная с плафоном орнаментальной росписи. Это – Охотничья комната. В ней лепной фриз сложного рисунка (маски, птицы, звери, вплетенные в растительный орнамент) оправдывает данное этому помещению название.
Необычны интерьеры правой галереи, где из античного мира можно попасть в Средневековье. Первый зал – большой, светлый, с беломраморным камином, он украшен пилястрами и тринадцатью лепными панно со сценками, изображающими Аполлона – покровителя искусств. За ним – зал в стиле английской готики.
Левая дверь Готического зала ведет в небольшой Рыцарский кабинет, где посетителей встречают шесть муляжей в рыцарских доспехах и полном вооружении. Они поставлены на тумбы высотой почти что в человеческий рост. В сравнительно небольшом помещении рыцари эти выглядят весьма грозными. Впечатление усиливает контраст массивных фигур с изящным лепным декором стен. Белоснежная (будто кружевная) лепнина особенно нарядно смотрится на малиновом фоне. Лепные веерные своды дополняют этот романтический интерьер.
Очевидно, и здесь, в этих помещениях, наравне с залами левой галереи, располагался «арсенал» Паскевича – европейски известная коллекция боевого, турнирного, охотничьего, холодного и огнестрельного оружия, различных доспехов и других аналогичных экспонатов. Ныне эта коллекция находится в Государственном Эрмитаже.
После революции в доме Паскевича был размещен основанный в 1922 году единственный в Советском Союзе Музей морского торгового мореплавания и портов.
Перед Великой Отечественной войной в музее экспонировалась уникальная коллекция, куда входили не только картины прославленных маринистов, в том числе полотна И. К. Айвазовского, но и множество моделей пароходов, плавучих доков, землечерпалок, а также сигнальных флагов, морских карт, книг по мореплаванию.
Некоторые модели судов (всего их 300) были выполнены из ценных пород дерева, кости, серебра. Выставлялся и подлинный парусный бот Петра (в 1940 году бот сгнил во дворе этого дома).
Особой гордостью музея являлись четыре макета торговых портов. Не имевший аналогов макет Ленинградского порта был представлен в масштабе 1:500 и занимал площадь 20 квадратных метров.
Музей пользовался большой популярностью у ленинградцев. Во время войны его деятельность прекратилась. В начале 1950-х годов музей ожил и стал пополняться новыми коллекциями. Когда потребовалось отремонтировать здание, все экспонаты были переданы на временное хранение в различные учреждения. В особняке же после ремонта с 1960 года разместился проектный институт (ЛенжилНИИпроект), занимавшийся реконструкцией всей исторической застройки Санкт-Петербурга.
С 1993 года особняк перешел в ведение Московского индустриального банка. В 1995 году новому владельцу здания (Московскому индустриальному банку) Управление государственной инспекции по охране памятников истории и культуры Петербурга (УГИОП) предложило восстановить интерьеры дома в том виде, какими они были при Паскевичах. В ходе работ обнаружены два, очевидно, заложенных перехода между домами 8 и 10 на уровне второго парадного этажа. Это объяснимо, если учесть, что начиная с середины XIX века оба дома принадлежали близким родственникам. Остается добавить, что научная реставрация особняка, проведенная при участии реставрационных мастерских Эрмитажа на средства Московского индустриального банка, превосходна. Она признана одной из лучших работ в Петербурге в 1990-х годах.
В преддверии 300-летия Санкт-Петербурга в этом особняке размещалась комиссия по проведению знаменательного для города праздника. Сегодня, как уже сказано, здание находится в ведении Московского индустриального банка…
Дворец великой княгини Ксении Александровны
Бывший Воронцовский
Набережная реки Мойки, 106
Этим особняком с самого основания владели люди, влиявшие на политику и историю Российского государства. Одним из владельцев был Семен Михайлович Воронцов – сын хозяина уже известного нам дома. Конечно же, сын и отец хорошо знали эти два дома, проводили совместные балы, различные представления, семейные праздники.
Перед нами – один из самых примечательных домов на Мойке – бывший Воронцовский дворец, имеющий сегодня № 106. Этот отстоящий от красной линии дворец с замечательной решеткой заслуживает особого внимания, так как имеет чрезвычайно удачное расположение: находится точно напротив знаменитой на весь мир арки Новой Голландии. Дом хорошо смотрится и через решетку и через арку с острова.
Известно, что в 1710 году Петр I подарил эту землю контрадмиралу Ивану Акимовичу Сенявину, он и стал первым владельцем участка. Известно также, что при этом владельце здесь не было никаких строений. В справочных книгах имеется запись, что в 1810 году участком владел купец Иван Фрост.
Согласно атласу Цылова, в первой половине XIX века имевшийся здесь дом имел номер 97. Эта, первоначальная, постройка была возведена в конце XVIII – начале XIX века и принадлежала боевому генерал-майору Карлу Ивановичу Альбрехту (1789–1859), который приобрел у купца участок в 1828 году.
Карл Иванович являлся потомком выходца из Пруссии, полковника Ивана Львовича Альбрехта от брака с дочерью лейб-медика Эрминой Карловной Крузе. По отцовской линии Альбрехты происходили от Романа Брюса, который заведовал строительством Петропавловской крепости Санкт-Петербурга. Карл Иванович начал службу в лейб-гусарском полку. Был участником Отечественной войны 1812 года. В июле 1812 года в бою под Островно был тяжело ранен и за отличие произведен в полковники. После выздоровления снова оказался на фронте. Уже в августе вновь участвовал в бою, защищая от наполеоновских войск переправу через Днепр, сражаясь при Бородино. В ноябре за отличия в Бородинском сражении произведен в генерал-майоры. Отличился в битве под Красным: при преследовании французов его полк захватил жезл маршала Даву, 9 орудий и французское знамя.
В дальнейшем, в 1813–1814 годах участвовал во многих сражениях. Особо отличился при взятии Парижа. Был возведен в звание генерал-лейтенанта русской императорской армии.
Первая жена Карла Ивановича была внучкой богатейшего купца Саввы Яковлева. После ее скоропостижной смерти женился второй раз на троюродной сестре Михаила Юрьевича Лермонтова – Александре Александровне Улицкой.
Последние годы своей жизни проводил в своем имении, а затем по совету врачей уехал лечиться за границу. Умер в 1859 году в Баварии.
Но вернемся к участку. Одноэтажное здание в классическом стиле было построено в глубине участка как усадебный дом, перед которым находился небольшой сад. Атлас Цылова повествует нам, что дом имел протяженность в 25 сажен и 11 окон по фасаду, который был украшен шестиколонным портиком тосканского ордера, широкой террасой в центре и двумя лестничными маршами по обеим сторонам террасы.
Еще при жизни Карл Иванович продал свое петербургское владение. В 1856 году весь участок, согласно документам, приобрела княгиня Мария Васильевна Воронцова, урожденная княжна Трубецкая, в первом браке Столыпина. Ее мужем был светлейший князь, генерал-адъютант Семен Михайлович Воронцов – сын известного генерал-губернатора Новороссии и генерал-губернатора Бессарабии Михаила Семеновича Воронцова.
Женой Михаила Семеновича и матерью Семена Михайловича была Елизавета Ксаверьевна – дочь богатейшего польского магната, великого коронного гетмана Ксаверия Петровича Браницкого и одной из пяти племянниц светлейшего князя Г. А. Потемкина-Таврического – Александры Васильевны Энгельгард. Одна из сестер Александры, Татьяна Васильевна, вышла замуж за князя Николая Борисовича Юсупова. Широко известно увлечение Елизаветой Ксаверьевной Воронцовой Пушкиным. Думается, ревность великого поэта к мужу своей симпатии руководила рукой поэта, посвятившего ее мужу известные строки:
Полумилорд, полукупец,
Полумудрец, полуневежда,
Полуподлец, но есть надежда,
Что будет полным наконец.
О Михаиле Семеновиче Воронцове сохранились воспоминания как об образованном, храбром и деятельном военачальнике и человеке. О нем можно судить хотя бы по такому факту. Во время войны 1812 года он был ранен при Бородино и для лечения отправился в свое имение через Москву. Там, узнав, что большое количество подвод двигалось в имение с его имуществом, приказал все сгрузить, зная, что скарб достанется врагу, а подводы употребить на вывоз раненых в свое имение, где заботливый уход нашли 50 генералов и офицеров и свыше 300 солдат. При этом каждый рядовой по выздоровлении получил от него деньги, одежду и обувь…
Таким, немногословным, но заботливым и внимательным он был на протяжении всей жизни. Его сын – хозяин этого участка, сохранял жизненную позицию отца. По воспоминаниям, он не обладал способностями полководца и хорошего администратора, но был добр с солдатами и, что в то время считалось необычным – с прислугой.
Архитектор Ипполит Антонович Монигетти
Купив этот участок, хозяева решили коренным образом перестроить дом. Для этой цели был приглашен талантливый архитектор Царскосельского придворного ведомства Монигетти, работавший в основном в стиле позднего барокко.
С 1860 года Монигетти стал архитектором высочайшего двора. Автор многих сооружений в Москве, Крыму, Курской губернии, он особенно плодотворно работал в Царском Селе, где в Большом Царскосельском дворце создал парадную лестницу, выстроил Турецкую баню, дачу Паткуль, здания Николаевской гимназии и ратуши. Одной из самых замечательных построек стала дача Зинаиды Ивановны Юсуповой в Царском Селе. В связи с этим хочется вспомнить, историю, связанную с этой постройкой.
Зинаида Ивановна славилась своей красотой. Овдовев, она обратила на себя взгляд императора Николая I, который, проживая летом в Царском Селе, предложил ей павильон «Эрмитаж», находящийся поблизости от Большого дворца. Но гордая женщина отвергла его предложение, ответив, что поставит в Царском Селе дом не хуже «Эрмитажа». Она договорилась с Монигетти, работавшим тогда в Большом дворце, о создании проекта своего нового жилища. По ее желанию архитектор, не считаясь с затратами, возвел дом, о котором заговорил весь Петербург. Достаточно вспомнить, что в советское время долгие годы авторство этого дома приписывали Бартоломео Растрелли, и лишь специальные исследования при его реставрации в послевоенные годы определили подлинного автора.
Став императором, Александр I взял Паскевича к себе штаб-офицером, но скоро он был произведен в генерал-майоры. «С 1825 г. – генерал-адъютант, с 1831-го – генерал-фельдмаршал». К этому времени Паскевич, не участвуя в боевых действиях, уже имел все ордена, какие только мог получить штаб-офицер. Таких отличий не удостаивался даже А. В. Суворов.
В войне 1812–1814 годов, будучи командиром дивизии, Паскевич зарекомендовал себя как энергичный генерал. С 1825 года он стал командиром корпуса. С 1826 года командовал войсками в Закавказье, а в 1827 году был назначен наместником на Кавказ (поездка в армию Паскевича описана Пушкиным в «Путешествии в Арзрум во время похода 1829 года»). В русско-персидской и русско-турецкой войнах Паскевич одерживал небольшие победы. Был главнокомандующим во время Крымской войны и, позднее (1853-1854), на Дунае.
Однако современники не раз отмечали, что Паскевич мог проявлять смелость и решительность лишь выполняя указы свыше. «Этот человек, – писал военный историк Н. К. Шильдер, – от которого ожидали самых решительных действий и ведения войны в суворовском духе, выказал, напротив того, более чем осторожность – боязливую медлительность и нерешительность. ‹…› Он, конечно, сознавал, что слава, которая за ним упрочена, не была всецело им заслужена, и поэтому, не питая к себе самому непоколебимого доверия, он не чувствовал особого влечения вновь рисковать завоеванными уже раз лаврами. Он не хотел отважиться ни на что и всего охотнее ничего бы не предпринимал в своих последних кампаниях, а потому делал по возможности менее…»
И все же именно И. Ф. Паскевича следует назвать одним из столпов николаевского режима. Он был членом Верховного суда по делу декабристов, руководил подавлением польского восстания (после чего назначен наместником царства Польского), командовал войсками при подавлении Венгерской революции 1848–1849 годов.
О личных качествах И. Ф. Паскевича лучше всего свидетельствуют его слова и поступки. В музее-квартире А. С. Пушкина в Петербурге (наб. реки Мойки, 12) хранится сабля, подаренная поэту Паскевичем. Однако именно он, узнав о гибели Пушкина, писал царю: «Жаль Пушкина как литератора, когда его талант созревал, но человек он был дурной».
Жена Паскевича, Елизавета Алексеевна, урожденная Грибоедова, приходилась двоюродной сестрой автору знаменитой комедии «Горе от ума». В свете она славилась своей красотой.
Приемы Паскевичей отличались роскошью. Столы всегда поражали необыкновенными яствами. Приготовление обедов и сервировку стола осуществлял известный в те времена в Петербурге повар-виртуоз И. М. Радецкий. Именно он стал автором уникальной поваренной книги «Альманах гастронома», выпущенной в 1855 году. Книга имела успех и в 1877 году была переиздана. Не только в Петербурге, но и в Москве готовили по книгам Радецкого.
В 1850-е годы переделками здания для Паскевичей занимался архитектор Александр Христофорович Пель. По его замыслам создается зимний сад на чугунных колонках, надстраиваются две галереи внутри дома, изменяются многие интерьеры, обновляется фасад дома с Английской набережной.
После смерти Ивана Федоровича и Елизаветы Андреевны хозяином участка стал их единственный сын – генерал-лейтенант Федор Иванович Паскевич. Он был женат на дочери Ивана Илларионовича и Александры Кирилловны Воронцовых-Дашковых, Ирине Ивановне. Хорошо знавший эту семью граф Сергей Дмитриевич Шереметев писал в своих воспоминаниях: «Княгиня Ирина Ивановна Паскевич – существо несколько загадочное. В ней бездна талантов, она умна и добра, не красавица, но лучше всякой красавицы, она – верный друг своих немногих друзей, но круг их чрезмерно ограничен; от света она давно отстала и за границу не ездит, а живет летом в своем великолепном Гомеле. (Имение в Гомеле Паскевичи купили сразу после смерти Н. П. Румянцева, имевшего особняк на Английской набережной, у его наследников. – Здесь и далее – прим. авт.) Детей у нее никогда не было. Замуж она вышла не по любви, а по необходимости. У нее был большой сценический талант, на собственной сцене она чудно изображала Татьяну Пушкина. У нее тонкий художественный вкус, и она сама работает и вышивает прекрасно. Она горячо любит своего единственного брата. Наружный вид скорее сдержанный, даже холодный, но она может быть очень приветлива. Характер ее рассудительный и решительный, сила воли значительная и самостоятельность вне сомнений. Служба мужа ее, князя Паскевича, потерпела неудачу. Злопамятный государь не пощадил его при открытии памятника его отцу и при всех поносил его. Князь Паскевич ушел в себя и живет жизнью мудреца и мыслителя, находя утешение в художествах. Они живут как добрые друзья, но без любви супружеской, никогда ими не испытанной. Особенности положения отразились на образе жизни и на складе их. Может быть, князь Паскевич и не прав по форме, но царский суд был скорый, строгий и пристрастный. Это один из тех, кто затерты были царствием как не примкнувшие всецело к идеализации “Положения о крестьянах”. Несомненно, что двор и общество потеряли много, лишившись Князя и Княгини Паскевич».
Новые хозяева пожелали переделать интерьеры главного дома. Их оформлением занимался известный петербургский зодчий, мастер рисунка и акварели Роберт Андреевич Гедике. Архитектор изменил декапировку залов двух галерей, а в анфиладе комнат с окнами на Неву был сделан ремонт.
В 1870, 1872 и 1892 годах ремонт и подновление интерьеров особняка и каменных построек на участке осуществлял архитектор Эдуард-Готлиб Фридрих Крюгер. В 1911 году, при вдове Федора Ивановича Паскевича, Ирине Ивановне, архитектор Роберт Робертович Марфельд произвел изменения отдельных интерьеров. Многие помещения особняка и сегодня хорошо сохранились.
Скорее всего, потому, что вход в здание смещен в сторону, парадная мраморная лестница – одномаршевая. Стены лестничного интерьера снизу отделаны рустом. Выше – падуги и карниз поддерживают шесть пилястр в виде наяд. В ясный день вестибюль эффектно освещался солнцем через верхний световой фонарь. В вечернее время на лестнице зажигали бронзовый торшер.
На верхней площадке лестничного интерьера стоят зеркала в изящ ных рамах, украшенных сверху лепными цветочными гирляндами, переплетающими овалы. В овалах, имеющих форму морских раковин, на фоне солнечных лучей изображены книга, треугольник, свиток. Эта символика появилась, очевидно, позднее – в 1920-х годах, когда в здании разместился Музей морского торгового мореплавания и портов. (Думается, ранее в овалах были инициалы владельцев дома.) Такой же лепной рисунок – над дверью, ведущей в парадные помещения второго этажа. (Эти строки писались до реставрации особняка в конце 1990-х годов. Сегодня, после проведенной замечательной научной реставрации, в овалах вновь появились инициалы прежних владельцев.)
Прямо с лестницы открывается бирюзовый Лебединый зал (в 1980-х гг., заходя в вестибюль дома, можно было увидеть объявление: «Партийное собрание состоится в Лебедином зале»), названный так из-за лепного фриза с головками лебедей. В нем семь зеркальных дверей. Две из них ложные. Одна – входная, другая ведет в анфиладу парадных гостиных, еще две – в боковые галереи и последняя – в бывший зимний сад. Через нее можно выйти к фонтану, напоминающему фонтан слез в Эрмитаже: тот же замысел, те же пропорции, только иные раковины, – угадывается рука одного мастера – Штакеншнейдера.
За дверью, ведущей в анфиладу гостиных, находится парадная столовая, или буфетная, с окнами на Неву. Это, пожалуй, единственный дом на набережной, в котором центральное место занимает помещение такого назначения. Стены здесь отделаны светлыми дубовыми панелями. Верхняя часть стен декорирована тисненой кожей, расписанной золотом. Вся обстановка: камин с резными фигурами наяд, два буфета, стол, кресло и другая мебель (все из того же дуба) – неотъемлемая часть столовой. Дубовый потолок расчленен на прямоугольники-кессоны с красочным растительным орнаментом на золотом фоне. В одном из кессонов – под графской и княжеской коронами гербы Паскевича.
Слева и справа от столовой два помещения, где декор не сохранился. Завершает анфиладу Золотая гостиная с нишей-альковом красного цвета, которая, очевидно, служила и домашней часовней. Здесь находится мраморный камин с малахитовыми и лазуритовыми вставками. Над камином – зеркало в позолоченной оправе.
Парадные помещения продолжаются по обеим сторонам главной анфилады, уходя в глубь участка и образуя букву «П». Левая галерея начинается с длинного зала бывшей Арсенальной галереи, которая имеет арочные перекрытия с лепными розетками. Сохранились и скульптурные панно, изображающие Юпитера, Юнону, животный и растительный мир. За Арсенальной галереей следует сравнительно небольшая почти квадратная гостиная с плафоном орнаментальной росписи. Это – Охотничья комната. В ней лепной фриз сложного рисунка (маски, птицы, звери, вплетенные в растительный орнамент) оправдывает данное этому помещению название.
Необычны интерьеры правой галереи, где из античного мира можно попасть в Средневековье. Первый зал – большой, светлый, с беломраморным камином, он украшен пилястрами и тринадцатью лепными панно со сценками, изображающими Аполлона – покровителя искусств. За ним – зал в стиле английской готики.
Левая дверь Готического зала ведет в небольшой Рыцарский кабинет, где посетителей встречают шесть муляжей в рыцарских доспехах и полном вооружении. Они поставлены на тумбы высотой почти что в человеческий рост. В сравнительно небольшом помещении рыцари эти выглядят весьма грозными. Впечатление усиливает контраст массивных фигур с изящным лепным декором стен. Белоснежная (будто кружевная) лепнина особенно нарядно смотрится на малиновом фоне. Лепные веерные своды дополняют этот романтический интерьер.
Очевидно, и здесь, в этих помещениях, наравне с залами левой галереи, располагался «арсенал» Паскевича – европейски известная коллекция боевого, турнирного, охотничьего, холодного и огнестрельного оружия, различных доспехов и других аналогичных экспонатов. Ныне эта коллекция находится в Государственном Эрмитаже.
После революции в доме Паскевича был размещен основанный в 1922 году единственный в Советском Союзе Музей морского торгового мореплавания и портов.
Перед Великой Отечественной войной в музее экспонировалась уникальная коллекция, куда входили не только картины прославленных маринистов, в том числе полотна И. К. Айвазовского, но и множество моделей пароходов, плавучих доков, землечерпалок, а также сигнальных флагов, морских карт, книг по мореплаванию.
Некоторые модели судов (всего их 300) были выполнены из ценных пород дерева, кости, серебра. Выставлялся и подлинный парусный бот Петра (в 1940 году бот сгнил во дворе этого дома).
Особой гордостью музея являлись четыре макета торговых портов. Не имевший аналогов макет Ленинградского порта был представлен в масштабе 1:500 и занимал площадь 20 квадратных метров.
Музей пользовался большой популярностью у ленинградцев. Во время войны его деятельность прекратилась. В начале 1950-х годов музей ожил и стал пополняться новыми коллекциями. Когда потребовалось отремонтировать здание, все экспонаты были переданы на временное хранение в различные учреждения. В особняке же после ремонта с 1960 года разместился проектный институт (ЛенжилНИИпроект), занимавшийся реконструкцией всей исторической застройки Санкт-Петербурга.
С 1993 года особняк перешел в ведение Московского индустриального банка. В 1995 году новому владельцу здания (Московскому индустриальному банку) Управление государственной инспекции по охране памятников истории и культуры Петербурга (УГИОП) предложило восстановить интерьеры дома в том виде, какими они были при Паскевичах. В ходе работ обнаружены два, очевидно, заложенных перехода между домами 8 и 10 на уровне второго парадного этажа. Это объяснимо, если учесть, что начиная с середины XIX века оба дома принадлежали близким родственникам. Остается добавить, что научная реставрация особняка, проведенная при участии реставрационных мастерских Эрмитажа на средства Московского индустриального банка, превосходна. Она признана одной из лучших работ в Петербурге в 1990-х годах.
В преддверии 300-летия Санкт-Петербурга в этом особняке размещалась комиссия по проведению знаменательного для города праздника. Сегодня, как уже сказано, здание находится в ведении Московского индустриального банка…
Дворец великой княгини Ксении Александровны
Бывший Воронцовский
Набережная реки Мойки, 106
Этим особняком с самого основания владели люди, влиявшие на политику и историю Российского государства. Одним из владельцев был Семен Михайлович Воронцов – сын хозяина уже известного нам дома. Конечно же, сын и отец хорошо знали эти два дома, проводили совместные балы, различные представления, семейные праздники.
Перед нами – один из самых примечательных домов на Мойке – бывший Воронцовский дворец, имеющий сегодня № 106. Этот отстоящий от красной линии дворец с замечательной решеткой заслуживает особого внимания, так как имеет чрезвычайно удачное расположение: находится точно напротив знаменитой на весь мир арки Новой Голландии. Дом хорошо смотрится и через решетку и через арку с острова.
Известно, что в 1710 году Петр I подарил эту землю контрадмиралу Ивану Акимовичу Сенявину, он и стал первым владельцем участка. Известно также, что при этом владельце здесь не было никаких строений. В справочных книгах имеется запись, что в 1810 году участком владел купец Иван Фрост.
Согласно атласу Цылова, в первой половине XIX века имевшийся здесь дом имел номер 97. Эта, первоначальная, постройка была возведена в конце XVIII – начале XIX века и принадлежала боевому генерал-майору Карлу Ивановичу Альбрехту (1789–1859), который приобрел у купца участок в 1828 году.
Карл Иванович являлся потомком выходца из Пруссии, полковника Ивана Львовича Альбрехта от брака с дочерью лейб-медика Эрминой Карловной Крузе. По отцовской линии Альбрехты происходили от Романа Брюса, который заведовал строительством Петропавловской крепости Санкт-Петербурга. Карл Иванович начал службу в лейб-гусарском полку. Был участником Отечественной войны 1812 года. В июле 1812 года в бою под Островно был тяжело ранен и за отличие произведен в полковники. После выздоровления снова оказался на фронте. Уже в августе вновь участвовал в бою, защищая от наполеоновских войск переправу через Днепр, сражаясь при Бородино. В ноябре за отличия в Бородинском сражении произведен в генерал-майоры. Отличился в битве под Красным: при преследовании французов его полк захватил жезл маршала Даву, 9 орудий и французское знамя.
В дальнейшем, в 1813–1814 годах участвовал во многих сражениях. Особо отличился при взятии Парижа. Был возведен в звание генерал-лейтенанта русской императорской армии.
Первая жена Карла Ивановича была внучкой богатейшего купца Саввы Яковлева. После ее скоропостижной смерти женился второй раз на троюродной сестре Михаила Юрьевича Лермонтова – Александре Александровне Улицкой.
Последние годы своей жизни проводил в своем имении, а затем по совету врачей уехал лечиться за границу. Умер в 1859 году в Баварии.
Но вернемся к участку. Одноэтажное здание в классическом стиле было построено в глубине участка как усадебный дом, перед которым находился небольшой сад. Атлас Цылова повествует нам, что дом имел протяженность в 25 сажен и 11 окон по фасаду, который был украшен шестиколонным портиком тосканского ордера, широкой террасой в центре и двумя лестничными маршами по обеим сторонам террасы.
Еще при жизни Карл Иванович продал свое петербургское владение. В 1856 году весь участок, согласно документам, приобрела княгиня Мария Васильевна Воронцова, урожденная княжна Трубецкая, в первом браке Столыпина. Ее мужем был светлейший князь, генерал-адъютант Семен Михайлович Воронцов – сын известного генерал-губернатора Новороссии и генерал-губернатора Бессарабии Михаила Семеновича Воронцова.
Женой Михаила Семеновича и матерью Семена Михайловича была Елизавета Ксаверьевна – дочь богатейшего польского магната, великого коронного гетмана Ксаверия Петровича Браницкого и одной из пяти племянниц светлейшего князя Г. А. Потемкина-Таврического – Александры Васильевны Энгельгард. Одна из сестер Александры, Татьяна Васильевна, вышла замуж за князя Николая Борисовича Юсупова. Широко известно увлечение Елизаветой Ксаверьевной Воронцовой Пушкиным. Думается, ревность великого поэта к мужу своей симпатии руководила рукой поэта, посвятившего ее мужу известные строки:
Полумилорд, полукупец,
Полумудрец, полуневежда,
Полуподлец, но есть надежда,
Что будет полным наконец.
О Михаиле Семеновиче Воронцове сохранились воспоминания как об образованном, храбром и деятельном военачальнике и человеке. О нем можно судить хотя бы по такому факту. Во время войны 1812 года он был ранен при Бородино и для лечения отправился в свое имение через Москву. Там, узнав, что большое количество подвод двигалось в имение с его имуществом, приказал все сгрузить, зная, что скарб достанется врагу, а подводы употребить на вывоз раненых в свое имение, где заботливый уход нашли 50 генералов и офицеров и свыше 300 солдат. При этом каждый рядовой по выздоровлении получил от него деньги, одежду и обувь…
Таким, немногословным, но заботливым и внимательным он был на протяжении всей жизни. Его сын – хозяин этого участка, сохранял жизненную позицию отца. По воспоминаниям, он не обладал способностями полководца и хорошего администратора, но был добр с солдатами и, что в то время считалось необычным – с прислугой.
Архитектор Ипполит Антонович Монигетти
Купив этот участок, хозяева решили коренным образом перестроить дом. Для этой цели был приглашен талантливый архитектор Царскосельского придворного ведомства Монигетти, работавший в основном в стиле позднего барокко.
С 1860 года Монигетти стал архитектором высочайшего двора. Автор многих сооружений в Москве, Крыму, Курской губернии, он особенно плодотворно работал в Царском Селе, где в Большом Царскосельском дворце создал парадную лестницу, выстроил Турецкую баню, дачу Паткуль, здания Николаевской гимназии и ратуши. Одной из самых замечательных построек стала дача Зинаиды Ивановны Юсуповой в Царском Селе. В связи с этим хочется вспомнить, историю, связанную с этой постройкой.
Зинаида Ивановна славилась своей красотой. Овдовев, она обратила на себя взгляд императора Николая I, который, проживая летом в Царском Селе, предложил ей павильон «Эрмитаж», находящийся поблизости от Большого дворца. Но гордая женщина отвергла его предложение, ответив, что поставит в Царском Селе дом не хуже «Эрмитажа». Она договорилась с Монигетти, работавшим тогда в Большом дворце, о создании проекта своего нового жилища. По ее желанию архитектор, не считаясь с затратами, возвел дом, о котором заговорил весь Петербург. Достаточно вспомнить, что в советское время долгие годы авторство этого дома приписывали Бартоломео Растрелли, и лишь специальные исследования при его реставрации в послевоенные годы определили подлинного автора.