(Не)счастливая я и миллионер

Вот Васьки мне в жизни не хватало, что ли? Мироздание, ты меня «буллишь»? Другой жертвы не нашлось? Так, Лера, возьми себя в руки. Где же такое видано, чтобы кабинет большого начальника – и без вот такой вот нафуфыренной барышни. Улыбаемся и машем. Все хорошо.

– Здравствуйте, девушка. Я к Марку… э-э-э.

– Леонидовичу, – подсказывает дама с явным недовольством. Поднявшись с кресла, она гордо проходит к своему рабочему месту и величественно усаживается в кресло. Выпятив напоказ как минимум пятый размер груди, она посылает в мою сторону сотый презрительный взгляд. – Ну и по какому вопросу? Техничка у нас уже есть, доставку еды мы не заказывали. Да у вас с собой и нет ничего. Милочка, вы, видимо, ошиблись этажом.

– Нет, к вашему величайшему сожалению, не ошиблась. Ничем не могу вас порадовать. Я по личному приглашению от вашего начальника. Работать у вас буду.

Блондинка опешила. Бестолково хлопая ресницами, она открыла и закрыла рот, так ничего и не ответив.

– Вы, пожалуйста, сообщите Марку Леонидовичу, что Валерия Виноградова прибыла. Мне, между прочим, кабинет отдельный обещали в вашем офисе, – сложив руки на груди, гордо заявляю я, чем окончательно добиваю секретаршу. Никогда не была стервозной, но тут не удержалась.

– Ты… да ты! Какая тебе тут работа? Ты себя-то в зеркало видела, моль бледная? У нас, между прочим, дресс-код!

Мой внутренний мир начинал закипать. Оскорбления от этой силиконовой мадам я выслушивать не собиралась. Но стоило мне открыть рот для ответного выпада, как дверь в кабинет начальника открылась и на пороге появился он сам.

– Что здесь происходит? Даша?

Подскочив со своего стула, секретарша бросается к боссу, старательно раскачивая всеми своими чрезмерно выпирающими частями тела. Куда только делась её высокомерность. Услужливо заглядывая мужчине в глаза, она сладенько улыбается.

– Тут вот к вам девушка. Утверждает, что по вашему личному приглашению. Пока разбиралась, что ей конкретно нужно, вы сами вышли.

– Валерия, проходите. – Смерив свою помощницу суровым взглядом, мужчина распахивает дверь в свой кабинет, приглашая войти.

Я впечатлилась. У него был такой строгий вид, что стало немного жутко. На мгновение моя уверенность пошатнулась, но возможности отказаться и позорно сбежать уже нет, дверь за моей спиной захлопывается.

– Присаживайся. – Марк указывает на кресло напротив своего рабочего стола и, уткнувшись в документы, тут же переходит к делу: – Раз ты вызвалась работать непосредственно в офисе, то заработная плата у тебя будет почасовая. Рабочий день – восемь часов, но при желании можешь задержаться, это оплачивается дополнительно. Завтра Дарья выдаст тебе пропуск. – Достав из ящика стола именную пластиковую карту черного цвета, он демонстрирует её мне. – С новой недели будет работать пропускной пункт. Время прихода и ухода сотрудников будет тщательно контролироваться. Обмануть не получится. Без пропуска на этаж возможности попасть не будет, так что держи его всегда при себе. Испытательный срок – две недели. Если после предоставленный тобой материал меня не устроит, мы попрощаемся. Но эти две рабочие недели я тебе оплачу так, как это указано в договоре, – по минимальному тарифу. Поэтому, если желаешь сохранить рабочее место, уж постарайся. Твой экзаменационный проект пришёлся мне по душе, я думаю, проблем со взаимопониманием у нас не возникнет, – говорит он, не поднимая глаз.

– Вы пришли в самом конце, – воспользовавшись секундной паузой, тихо проговариваю я.

– Что, извини… те? – наконец отрываясь от бумаг, он обращает на меня свой взор.

– Вы вошли в зал, когда там оставалась я одна. Выбор у вас был невелик.

– Значит, это судьба. И зачем выбирать? Меня заверили, что ваше учебное заведение выпускает специалистов высшего уровня. Какая разница, ты это будешь или кто-то другой.

– Ну да. Конечно. – Мне становится обидно. А я надеялась удивить своим талантом и получить работу не по счастливой случайности, а именно благодаря своему усердию и трудолюбию.

Беловолосый усмехается, словно ему понятен мой посыл. Его забавляет моя кислая физиономия.

– Что? – сердито бросаю я.

Он вопросительно выгибает бровь, продолжая буравить меня взглядом.

– Что вас сейчас веселит?

Он шумно вздыхает и, складывая руки на груди, откидывается на спинку кресла.

– Ты совершенно не умеешь скрывать эмоции.

– Это плохо?

– Даже не знаю. Для меня хорошо, для тебя не совсем. Слишком искренняя и непосредственная. Ну хотя бы… к примеру, взять то, как ты меня разглядывала при первой встрече.

– Я? – Мои щеки вмиг окрашиваются в розовый цвет.

– Да. И вот опять. – Он улыбается, не сводя с меня глаз. – Такой неподдельный интерес может привести к тому, что мужчина сделает неправильные выводы.

– Выводы? – повторяю я, ощущая, как начинают пылать кончики ушей.

Сделав совершенно серьёзное лицо, Марк кивает.

«Да ты издеваешься. Вот…»

– Не стоит так разглядывать незнакомцев при первой встрече.

– Да ты неправильно всё понял. Я же художник. А… а у тебя волосы совершенно белые, а ресницы и брови почти черные. – Подмечаю, что щетина, проступающая на его подбородке, тоже темного цвета. – Это же как-то неправильно. Не бывает такого в природе, – вспыхиваю я, совсем позабыв о субординации. – Ой, извините.

Губы мужчины растягиваются в улыбке, и в конце концов он несдержанно хохочет.

– Вообще-то бывает. И моё существование является неоспоримым доказательством этому. Валерия, честно сказать, такую девушку, как ты, я вижу впервые. В основном на моём пути попадаются либо такие, как Дарья, либо бизнес-леди с мужским характером и стальными… э-э-э, стальной хваткой. Ты же совершенно иная. На сегодня я, так и быть, прощаю тебе твою детскую непосредственность. Меня это позабавило. Но только сегодня.

– Простите. Я волнуюсь. – Вцепившись в сумку с ноутбуком, я мечтаю провалиться хотя бы на двадцать четвертый этаж. А там недолго долететь до лифта и покинуть здание. Только бы он больше не смотрел на меня как на зверушку в зоопарке. – Можно, пожалуйста, мне в кабинет.

– Хочешь немедленно приступить к работе? – Не дождавшись ответа, он хищно улыбается. – Похвально.

Мне показалось или в его голосе прозвучали издевательские нотки? Так это или не так, но улыбка на красивом лице становится какой-то уж больно хитрой. Бросая осторожный короткий взгляд в его сторону, втягиваю голову в плечи. Вот нравится ему потешаться надо мной. Еще смотрит так, как будто дыру хочет прожечь.

– Хорошо, – наконец выдает мужчина.

Я радуюсь возможности наконец-то избавиться от его общества и спрятаться за дверями моего собственного кабинета, но недолго.

Марк щурится, в его глазах начинают плясать чертенята.

– Но сначала, моя милая, стеснительная Лера, нужно все-таки закончить с обсуждением и заключением трудового договора. Там много нюансов, о которых я буду долго и тщательно тебе рассказывать. После мне нужно выяснить ещё кое-какие факты о тебе. А ты будешь внимательно меня слушать и отвечать… очень честно.

Моя челюсть натурально отвисает, на что он снова широко улыбается. Вот правильным было моё первое о нём впечатление. Козел, натуральный. Такой, как у деревенских бабушек, с белой шерстью, наглой физиономией и с… с рогами.

Глава 4

Через час я эмоционально измотанная, но с грамотно составленным трудовым договором в потных ладошках. Марк поиздевался от души, откровенно забавляясь каждый раз, когда мои щеки заливались румянцем. Он дотошно выспросил обо всем. Моё генеалогические древо было разобрано до седьмого колена. Медкарта проштудирована настолько подробно, что главврач моей поликлиники мог бы позавидовать прозорливости и внимательности этого работодателя. Желающих полететь в космос на порядок хуже проверяют, чем сегодня меня. А когда он спросил про то, были ли у меня серьезные отношения с мужчиной, я из последних сил сдержалась, чтобы снова не перейти на «ты» и не послать этого «деревенского к» на заданный моим измученным мозгом для него особый курс.

Это был кошмар, а не собеседование. Надолго его запомню Пряча лицо в ладошках, я просто качала головой, обозначая «да» или «нет» жестами. Когда вопросы у Лукьяненко иссякли, он удовлетворенно вздохнул и устало откинулся на кресло. Я выдержала. Неужели я смогла пережить этот допрос и остаться живой? Как он вообще живет с таким характером и его до сих пор никто не прибил? Но мне это сделать, увы, нельзя. Он мне нужен. Мне нужна это грёбаная почасовая оплата. А без него её не будет. Значит, не будет независимости. И я так и останусь иждивенкой на шее опекуна. Значит, собираем всю волю в кулак и терпим. Когда Марк с улыбкой победителя открывает дверь в смежное с его кабинетом помещение, я готова сдаться и сбежать. Стиснув зубы, молча вхожу внутрь и, обернувшись на хозяина хорОм, взглядом предлагаю ему убраться. На удивление, он оказывается очень понятливым. Наконец можно было вздохнуть с облегчением, что я и делаю. Ура. Положив свою сумку на стол, осматриваюсь.

– Устаивайся. Будь как дома. Надеюсь, тебе нравится? А вот по поводу интерьера прошу меня извинить. Дизайнер еще к своим обязанностям не приступила. Но надеюсь, вскоре здесь все преобразится, – прокомментировал он будничным тоном из-за двери.

Я прошлась по помещению. Подошла к окну. В этом задании были невероятные окна, а именно в моём кабинете оно было в пол и очень широкое, почти в полстены. Столько света. Красота. Не помешало бы поставить тут в углу большой зеленый цветок и маленькую софу с кучей разноцветных подушечек. Приложив пальчик к губам, я со знанием дела принялась расхаживать от стены до стены, замеряя шагами квадратуру. Когда размер кабинета стал мне более-менее понятен, решила внести данные в ноутбук, сделав себе пометку попросить схему этажа.

Расстегнув молнию на сумке, достала ноутбук и планшет. Разместив их на столе, усаживаюсь в удобное кресло и с улыбкой откидываю крышку своего старенького пк. Шок, который получаю от увиденного, лишает меня последних крупиц самообладания. Громко всхлипнув, прижимаю ладошку к губам. Вмиг на глазах выступают слезы. Этого просто не может быть. Тихо заплакав, прижимаю уцелевший графический планшет к груди. Да и что с ним могло случиться? У него нет такого хрупкого монитора. Вот и всё. Конец всему. Как я буду работать? Без компьютера это невозможно. А денег на новый у меня нет. Нет ничего. И попросить на время не у кого, занять денег тем более никто не сможет. Когда истерика начала набирать обороты, дверь в помещение резко распахнулась.