Дамоклов меч над звездным троном

Кравченко хотел было переспросить – кого это «нас» он выручил? Но спрашивать было уже некого: голос Долгушина растаял в эфире.

– Что-то ты такой загадочный, Вадик? – спросил Сергей Мещерский, когда его приятель переступил порог офиса турфирмы.

– Станешь загадочным. Знаешь, кто только что объявился? – и Кравченко, распираемый новостями, тут же все рассказал Сергею.

Мещерский присвистнул:

– Дела. А ты серьезно мыслишь податься к нему в охранники?

– А кому лишние деньги мешают? – Кравченко явно что-то прикидывал. – Сдеру с него, сколько захочу, если он так во мне заинтересован.

– Он же твой, точнее, наш кумир, Вадик. Кумир юности. Мы же фанаты были какие. Сколько кассет «Крейсера» мы с тобой когда-то…

– А с кого драть бабки, как не с кумира, Серега? Это даже приятно, черт возьми, стричь барана, которого когда-то чуть ли не гуру своим считал, учителем жизни… Я вон Катьке на день рождения парку хочу норковую подарить. – Кравченко похлопал себя по карманам. – А башли где?

– Слушай, возьми меня завтра с собой, – взмолился Мещерский. – Я хоть одним глазком… Там, в Питере все самое интересное пропустил, так хоть здесь погляжу. Долгушину скажешь, что ты всегда с напарником работаешь, а платишь ему из своего гонорара.

– Слушай, мы едем сегодня в банк или нет?

– Едем, только… Мне на этот «Крейсер» хочется и вообще… А потом мало ли какую работу он тебе предложит? Этот шоу-бизнес, – Мещерский покрутил головой, – он не очень к расслабухе располагает. Талькова-то вон застрелили и до сих пор – полные потемки.

– Долгушин к шоу-бизнесу никогда никакого отношения не имел, – заметил Кравченко, – и уж точно сейчас не имеет.

– Это почему?

Вместо ответа Кравченко пересек офис и включил стереомагнитолу, стоявшую на подоконнике. Начал искать – «Наше радио», «Авторадио», «Динамит», «На семи холмах», «Радиодиско» – на всех пели, не умолкали Наташа Королева, старушка «АББА», Бритни Спирс, Селин Дион, «Звери», «Корни», Томас Андерс, Стинг, «Машина времени», Петр Лещенко, Алла Баянова, София Ротару, «Кукрыниксы». Но ни одной песни «Крейсера Белугина» не звучало ни на одной радиочастоте.

Да был ли этот «Крейсер» на самом деле?

ГЛАВА 6.

АНАТОМИЧЕСКИЙ ТЕАТР

Катя ожидала, что они поедут за результатами экспертизы в морг какой-нибудь местной больницы, однако Колосов повез ее в Лужники в анатомический театр медицинского института. Еще на входе они попали в плотный поток студентов-медиков. Толпа шумной молодежи направлялась в одну из анатомических аудиторий. Тут были студенты и с лечебно-диагностического факультета, и с санитарно-гигиенического, и с медико-биологического, а так же с кафедры судебной медицины.

Катя неожиданно окунулась в уже почти забытую университетскую атмосферу. Среди студентов в белых халатах преобладали ребята – медицинский институт давал отсрочку от армии.

– Не знаешь, в седьмой аудитории потом семинар будет? – спросил Катю бородатый медик лет девятнадцати.

Катя пожала плечами.

– Слон, ты «Досуг» сегодняшний смотрел? – окликнул бородача его ровесник: белый халат застегнут криво, не на те пуговицы, с плеча висельником свисает рюкзак «рибок». – Слон, там, кажется, про Ника Кейва столбец тиснули. Может, он после Питера по второму заходу в Москве концерт даст?

– Не даст он больше Москве ни разу, – сказал бородач, косясь на Катю.

– Чего?

– Кайф не тот тут, аура тусклая. Вот чего. Я ж говорил тогда – в Питер ехать надо было, не ждать. Вы ж самые умные с Максом!

– Пессимист ты, Слон, дремучий, – криво застегнутый белый халат вздохнул и тоже спросил у Кати: – Не знаешь, во второй аудитории скоро эта тошниловка начнется?

– Тошниловка? – Катя не знала, что и сказать.

То, что молодые медики горячо интересуются концертами Ника Кейва, ее удивило.

– Ну да, – белый халат смерил Катю взглядом. – Да ты с какого потока, детка?

– Идем во второй зал. – Катя услышала за спиной голос Колосова. – Черт, не думал, что они из экспертизы такой цирк сделают. Мне профессор Басов сказал – случай весьма редкий в их практике, вот они студентов сюда и нагнали, как на лекцию. Но нас все это с тобой не касается. Сначала мы, потом эти айболиты.

Возле дверей второй аудитории толпилось особенно много студентов. Но двери были закрыты.

– Вчера в «Мегу» ездили с девчонками, – делилась с приятельницами пухленькая студентка. – Думала умру. Но вообще здорово там. Сумцы там в одном бутике – потрясающие. Но стоят! Какая-то бельгийская фирма – отпад. Мы с девками решили еще в Химки смотаться – поглядеть, что там за мегамолл. Может, родня деньжат подкинет, а может, скидки будут на сумки.

– Скидки будут в декабре, Нелька, а сейчас сентябрь. Пока ждешь, мода переменится. Чего нас в аудиторию не пускают? Заснули там, что ли, все? – нетерпеливо постукивала каблучками ее соседка. – Вообще по расписанию у нас не должно быть сегодня больше занятий.

Дверь аудитории приоткрылась, выглянул некто молодой в белом халате и поманил Колосова и Катю – заходите. Студентов он не пропустил.

– Вот, Катя, познакомься профессор Басов Михаил Осипович, – представил Колосов толстенького, похожего на пингвина и очень молодого врача, стоявшего в окружении ассистентов возле демонстрационного стола, на котором лежало обнаженное женское тело.

Катя поздоровалась, собрала себя всю по крупиночке – только держи себя достойно, подумаешь – труп. Формалином пахнет… Голоса студентов гудели за дверью: Ник Кейв, новые сумки в мегамолле, смех, каблучки тук-тук… Все осталось там, здесь, в просторном анатомическом зале, был только свет, льющийся из широких окон, пустые ряды амфитеатра, демонстрационный стол в центре и то, что на нем.

– Ну что ж, Никита Михайлович, – профессор Басов обращался к Колосову как к своему ровеснику и старому знакомому, – приступим. По поводу причины смерти по результатам исследований наш вывод полностью повторяет выводы первоначального осмотра – пулевое ранение в голову. Насчет других телесных повреждений мы уже с вами говорили, перейдем к новым фактам. – У Басова был тонкий фальцет. Говорил он громко, так как привык читать лекции. – Прошу вас и вашу коллегу взглянуть сюда, – он указал на тело. – Что мы имеем? Судя по всему, мы имеем некоторые и весьма характерные признаки проявления гермафродитизма в анатомическом смысле.

Катя смотрела на то, что лежало на столе. Она не узнавала в ЭТОМ Валерию Блохину. Ничего общего, казалось, не было у этого мертвого, тронутого разложением лица, с лицом, запечатленным на глянцевом квадратике фотографии. Все было слишком похоже на жуткий муляж.

Спереди на груди и на животе трупа Катя увидела прерывистую линию неглубокого ножевого пореза. Кто-то полоснул ножом и таким образом уже после смерти освободил от одежды Валерию Блохину. Кто-то обладал недюжинной силой, чтобы вот так одним взмахом лезвия сделать это.

– Какие характерные признаки, Михаил Осипович? – хрипло спросил Колосов.

– Ну, например, совершенно мужское строение скелета. Чрезмерное развитие мускулатуры плечевого пояса и при этом недоразвитость грудных желез…

Катя смотрела на Блохину. Они говорили о ней.

– Однако общие женские признаки, как видите, налицо, – продолжал Басов.

Катя на мгновение отвела взгляд в сторону – она никак не могла понять, что кроме ужаса смерти в увиденном так ее беспокоит, смущает, вызывая недоумение и испуг.

– Налицо слабое развитие подкожной клетчатки, что тоже может быть отнесено к признакам определенной аномалии. Взгляните на челюстно-лицевой отдел. Здесь мы тоже видим характерные признаки: например, нижняя челюсть сильно выдается вперед, постановка зубов неправильная. По результатам вскрытия делаем вывод, что и половые органы по степени своего развития соответствуют органам десятилетней девочки, хотя возраст потерпевшей на момент исследований составляет тридцать четыре года. Теперь перейдем к главным, наглядным признакам аномалии в анатомическом строении. Как вы можете видеть, – профессор Басов обошел стол, – на правой и левой руке потерпевшей…

Катя вздрогнула, впившись взглядом в руки Валерии Блохиной. Она сначала не поверила своим глазам – решила, что это обманчивый свет сыграл с ней шутку, но…

– На правой и левой руке потерпевшей имеется по шесть пальцев вместо пяти, – Басов подчеркнул сказанное голосом, как опытный лектор. – Редкий случай. В литературе описаны факты таких врожденных аномалий. Однако в основном это случаи, когда у больных имелся шестой палец только на одной руке или же стопе. На обеих руках – это редкое явление. Судя по всему, потерпевшая в прошлом перенесла несколько хирургических операций по разделению сращенных пальцев.

Катя смотрела на руки Блохиной. Чувствовала, как по спине ползет неприятный холодок: руки были какие-то не человеческие. На правом запястье, точно браслет – багровые кровоподтеки. Накрученный на кисть капроновый шнурок здесь видимо глубоко врезался в кожу. Катя наблюдала и за Колосовым. На лице его сейчас она видела профессиональный интерес и какую-то отчужденность, граничащую почти с физическим отвращением. Уродливый женский труп он разглядывал как диковинного зверя. И мыслями своими был где-то далеко от второй анатомической аудитории.

– Нашим студентам будет интересно воочию увидеть и изучить как эту, так и другую физическую аномалию, – голос профессора Басова пресек Катины мысли. – Переверните тело.

Ассистенты споро перевернули Блохину на живот.