Пейзаж с чудовищем

Змий-искуситель, нет, не о райском яблоке он шептал…

В Питере пить, как пелось в одной известной песне, Артемий Клинопопов страшился. Тут все за ним следили – так он считал. Мигом сфотографируют и выложат, и снова будут ржать и потешаться.

Он вышел из Таврического дворца и махнул своему водителю – уезжай, я прогуляюсь. Шел долго, брел по набережным каналов, из которых несло не пойми чем – то ли мокрым камнем и железом, то ли утонувшей крысой.

Хотел было зайти в знакомую церковную лавку, но потом подумал, что вериги в общем-то дешевле смастерить самому. И тут же мысли его перескочили на другое: если сил не осталось сопротивляться, то лучше поддаться на какое-то время греху, а потом замолить на коленях.

Клинопопов нашел в телефоне номер клуба «ТЗ» – «Только Звезды». Он слыхал о нем. Переговорил с менеджером. Спросил, сколько стоит.

Жадность вроде бы сначала пересилила, но потом он махнул рукой – нет, не устоять, лучше поддаться сейчас, согрешить по полной, а потом уж испросить себе прощение.

Обычно билеты на самолет или поезд для него заказывал и привозил шофер. Но на этот раз он сам поехал на такси в билетную кассу и приобрел для себя билет на «Сапсан» в Москву, комбинируя в уме, что бы такое придумать, чтобы выкроить несколько свободных дней.

Глава 11

Суета

28 мая

Увидев особняк Феликса Санина с подъездной аллеи, засаженной молодыми деревцами, Сергей Мещерский понял, почему Данилевский в разговоре с ним назвал этот дом «палаццо».

Именно в стиле итальянского палаццо было спроектировано это строение. Мещерский достиг деревни Топь к трем часам дня. Предыдущий день ушел на согласование поездки. Этим занимался банк. Накануне вечером Мещерскому позвонила дама и приятным грудным голосом сообщила, что ее зовут Капитолина Павловна, что она звонит по поручению Феликса Санина, чтобы передать его приглашение князю Мещерскому приехать в качестве гостя и делового консультанта.

Мещерский поблагодарил и сказал, что рад встрече с такой знаменитостью и рад быть полезным в деловых вопросах.

Доехал он до Истры на удивление быстро, ворота и охрану миновал без препятствий – там сверились со списком, куда-то позвонили и потом гостеприимно замахали руками – заезжайте, заезжайте.

Тишина и красота этих угодий поразила Мещерского: луга, лес, снова луга, цветение трав, огромные липы, загон, где паслись лошади. Охранники на воротах сказали, чтобы он, сразу как проедет конюшни, повернул направо, к водохранилищу. Он так и сделал и через десять минут очутился на подъездной аллее. А затем открылась гладь Истринского водохранилища и дом-палаццо на берегу.

Фасад был выкрашен белым. Дом не производил на первый взгляд впечатление очень большого – просто достаточно высокий для своих трех этажей. Высоким был именно первый этаж. На втором окна выглядели меньшими по размеру. Однако ощущался досадный диссонанс: к зданию в виде итальянского палаццо сбоку было пристроено нелепое сооружение из стекла и бетона – потолок и одна из стен сплошь стеклянные. Впоследствии, обойдя дом Санина, Мещерский понял, что в этой пристройке располагаются бассейн и спортивный зал.

На подъездной аллее царила невообразимая суета. Двор был забит машинами. Мещерский увидел дорогие иномарки и белый минивэн. В него садились трое: двое мужчин и женщина с дорожными сумками.

Когда Мещерский припарковал машину и вышел, несколько дорогих иномарок начали разворачиваться и уезжать. Возле минивэна стояла полная женщина лет пятидесяти в черных брюках и белой блузке со стрижкой каре, рыжая как лисица. Рядом с ней мужчина лет шестидесяти пяти, седой, тоже полноватый, однако с хорошей выправкой. Они о чем-то говорили с сидящими в минивэне. Женщина увидела Мещерского и помахала ему рукой.

– Добро пожаловать, вы, как я понимаю…

– Сергей Мещерский.

– А, ясно. – Женщина глянула на него чуть искоса. Ему показалось, что она сначала приняла его за кого-то другого. – Очень хорошо. Это прекрасно, что вы приехали. У нас тут маленькая накладка. Немного неожиданно получилось. Однако все уляжется.

– Что уляжется? – не понял Мещерский.

– Эта суета, – женщина огляделась, потом снова махнула рукой – уже сидящим в минивэне: – Ну, доброго пути, отдыхайте! – затем опять, как юла, обернулась к Мещерскому: – Меня зовут Капитолина Павловна, это я вам звонила. Я у Феликса что-то вроде экономки-домоправительницы. Так что если что-нибудь нужно в плане быта, всегда помогу. А это муж мой Спартак Иванович.

Пожилой мужчина кивнул Мещерскому очень вежливо, даже подобострастно. И вдруг спросил:

– У вас есть мобильный телефон?

– Конечно.

– Тогда, пожалуйста, отдайте его мне. Потом я вам его верну.

– Я не понимаю, что вы сказали?

– Ох, это правила, это тут правила такие у клуба, – защебетала Капитолина. – Так неожиданно все вышло – с утра позвонили: они нас сняли, ну, взяли в аренду на несколько дней. И у них такие правила – никаких гаджетов, чтобы гостей не снимали. Ни-ни, понимаете? Полная тайна, полная конфиденциальность. Я даже часть нашей обслуги была вынуждена срочно отсюда отправить – дала им отпуск оплачиваемый, представляете? Остались только мы, ближний круг. Вы не принимайте это близко к сердцу. Клуб – они там все чокнутые, помешались на секретности. Потому что такие правила и клиенты настаивают. Вы сдайте свой мобильный Спартаку Ивановичу, а после заберете, хорошо? Не вы один в таком положении. Мы все свои телефоны отдали. И даже в доме Спартак мой все камеры наблюдения на пульте вынужден был отключить. Так что вы отдайте телефончик.

Мещерский достал телефон и отдал Спартаку Ивановичу. Тот выключил его, вздохнул.

– Что за клуб? Я ничего не понимаю, – признался Мещерский.

– Клуб «Только Звезды». Они нас сняли, взяли в аренду весь дом, – повторила Капитолина. – Они никогда не предупреждают заранее, просто звонят – можете принять? У них все инкогнито. При этом они платят по-царски. Но порядки диктуют свои. Ой, да Феликс вам лучше все объяснит. Вашей работе они не помешают. Я думаю, что нет. – Она на секунду запнулась. – Я сейчас скажу Феликсу, что вы приехали. Он примет вас, как только освободится. А пока – добро пожаловать, проходите в дом.

Во дворец… Проходите в наш дворец…

Именно это подумал Сергей Мещерский, едва поднялся по ступенькам парадного подъезда и вступил под своды палаццо.

Позже, когда он обошел этот дом изнутри и увидел его полностью, его сразила мысль: никогда не думал, что в наше время можно жить в месте, одновременно похожем и на оперные декорации к «Балу-маскараду», и на средневековое итальянское палаццо, и на гнездо гламурных разбойников.

Вестибюль, отделанный мрамором, кованые люстры, мраморный пол, бюсты греческих мудрецов и римских императоров в нишах – явно поддельные, явный китч. Но следующий зал – с хрустальной люстрой, созданной для балов, и высоченным потолком, расписанным в стиле барокко. Роспись изображает Аполлона и муз. Витые бронзовые канделябры, наборный паркет, белые маркизы на окнах, зеркала. Следующий зал – каминный. Беломраморный камин, персидские ковры на полу, стены – античная штукатурка. У камина – диваны и кресла, поставленные прямоугольником, затянутые шелковой тканью Дольче – Габанна с тигровым принтом.

Белые боковые двери ведут в гостиную – снова персидские ковры на полу, диваны и опять ткань Дольче – Габанна, леопардовый принт, мраморные итальянские столики, белый рояль, гигантский телевизор-плазма и стены, затянутые алым сафьяном.

– Подождите здесь, – попросила Капитолина. – Располагайтесь, я скажу Феликсу.

Она закрыла двери, пятясь, не поворачиваясь спиной. Мещерский огляделся, прислушался.

Его окружала роскошь. Она била фонтаном из всех углов. Скромное снаружи, белое палаццо изнутри было отделано, словно драгоценная шкатулка. И все это великолепие выглядело не как старое, покрытое патиной великолепие родовых усадеб или музеев, а как новообретенное богатство, кичливое, во многом даже безвкусное, однако не лишенное своеобразной прелести.

Наглой прелести реализованных неограниченных возможностей и буйной фантазии, подчинявшейся не столько веяниям моды или правилам дизайна, сколько собственным прихотям.

Было странно сознавать, что вся эта роскошь располагается в привычных в общем-то реалиях Подмосковья, Истры.

В глубинах палаццо слышались громкие голоса.

Мещерский прошелся по персидскому ковру, встал у окна – суета на подъездной аллее и не думала стихать. Появилась еще машина – синий грузовик «Фольксваген». И водитель вместе со Спартаком Ивановичем начали выгружать оттуда ящики и коробки. В ящиках были винные бутылки.

В этот момент за дверью опять раздались голоса – женский, мужской и звонкий детский. Двери распахнулись и…

– А я хочу! А я не пойду!

Крохотное существо в синем джинсовом комбинезоне и белой шапочке с заячьими ушами, сдвинутой набекрень, порскнуло в дверь и побежало, покатилось как колобок на толстых быстрых ножках, ловко уворачиваясь от рук, что хотели поймать и остановить его.

Таким Мещерский впервые увидел Аякса – трехлетнего сына Феликса Санина.

– А я не хочу! А они там коробки… а зачем коробки?

– Там разная дрянь, ничего для тебя интересного.